Я сам не знаю, почему Анжелика вышла вслед за мной, как не знаю, почему я не ушел сразу. Какая-то часть моего существа желала как можно скорее освободиться от нее, тогда как другая часть не позволяла с ней расстаться до последней минуты. Теперь, когда проблема была решена, когда Анжелика не могла причинить мне никакого вреда, меня вдруг охватило теплое чувство жалости.

– Хочешь ли ты еще что-нибудь сказать мне? – спросила она.

– Пожалуй, нет. Я напишу тебе, какой оборот примет дело.

– А я верну тебе деньги.

– О, об этом можешь не задумываться!

– Нет! – упрямо заявила она. – Это мой долг!

Мне вспомнилось, с какой алчностью сглотнула взятку Элен и как охотно я сам принял вице-председательство. Сравнение было не слишком лестным для меня. Но я просто перестал об этом думать. Толпа на перроне начала редеть; мимо нас прошел человек с тележкой, нагруженной газетами и иллюстрированными журналами.

– Передай мой привет отцу, – сказал я.

– Передам.

Она была такая красивая и такая потерянная! Я задумался было над тем, о чем можно думать в такую минуту, но постарался побыстрее прогнать эту мысль.

– Я надеюсь, что ты будешь там счастлива.

– Счастлива? – Ее огромные серые глаза остановились на моем лице. – Ты полагаешь, что я могу быть счастлива?

– Может быть, ты пока еще не можешь это осознать, но, наверное, тебе будет лучше в жизни без Джейми.

– Ты так думаешь?

Ее безнадежность приводила меня в отчаяние. Поэтому я сказал довольно жестко:

– Бога ради, ведь мир на этом не кончается.

– Для тебя, возможно, нет. – Ее глаза смотрели на меня теперь твердо и пренебрежительно, почти с ненавистью. – Для тебя ничего нигде не кончается, потому что ты умеешь все как-нибудь уладить... Кто-то был убит. Нужно как-то это уладить. Кто-то слишком много знает. Уладь это как-нибудь, Билл! Кто-то препятствует нашим планам. Посади его в поезд, уладь и это дело! Ты многому научился в жизни, Билл, – сказала она. – О-о... очень многому. Ты и Коллингхем – это удивительно удачный марьяж! Трудно даже представить лучший!

Она резко отвернулась от меня и пошла к своему вагону. Я последовал за ней.

– Анжелика!

Она не обернулась. Взбежала по ступенькам и исчезла в вагоне.

Я возвращался медленно, один, по пустому теперь перрону. Мое сердце билось учащенно от обиды и злости. "Да ну ее к дьяволу!" – думал я. Но гнев мой вскоре угас. Я смешался с толпой, покидающей вокзал, думая о том, что домой я попаду уже после шести. Может, Бетси уже будет дома? Мысль о Бетси принесла мне чувство облегчения.

Анжелика принадлежала прошлому. Я в последний раз видел мою Немезиду. Там, на перроне, я попрощался с ней навсегда.

Я позвонил Полу из телефонной будки. Он лишь минуту назад вернулся в контору.

– Во время ленча я Сандре ни слова не сказал об этой истории. Лучше не перегружать ее мозговые клетки, – сказал он.

– Правильно поступил.

– Этот тип из полиции, как мне кажется, большого вреда не причинил. И говорил-то он с Сандрой всего несколько минут. Сандра даже не сказала ему, что знала Джейми в Калифорнии. Я предложил выпить за ее эспри[9]. Но она только спросила меня, что такое эспри, и объяснила, что не сказала об этом Трэнту единственно потому, что забыла. Кажется, она подумала, что эспри – это какой-то очень дорогой мех, который я собираюсь ей подарить. Ну, а как дела у тебя? Все прошло гладко?

– Похоже, что да.

– Ты дельный парень, Билл. Звони мне всегда, когда я буду тебе нужен. Старая Мама-Фонд трудится двадцать четыре часа в сутки без перерыва.

– Благодарю тебя за все, Пол.

– Ну же! И еще одно! Белая госпожа вернулась к своим рабам-неграм! Когда я возвратился в офис, меня ждала записка, что она звонила мне. Билл, напоминаю тебе! Поделикатней с Бетси!

– Конечно, конечно!

– Ты любим женщинами, Билл. Такой шарм, такая внешность!

– Привет, Пол. Завтра утром я пришлю тебе чек на сумму, которую ты мне отвалил.

– Да, да, это не следует откладывать... Двести долларов – это почти столько, сколько стоит ежедневная порция парфюмерии Сандры.

В чудесном настроении я ехал на такси домой. Открыв входную дверь, я сразу же услышал разговор в гостиной. Через минуту я увидел Бэтси в обществе Елены Рид, а с ними лейтенанта Трэнта, который по своему обыкновению сидел на ручке кресла и дегустировал коктейль.

Его образ так долго и так настойчиво преследовал меня, что в первый момент я подумал, что это фата-моргана, вызванная моей нечистой совестью. К сожалению, он был вполне вещественен.

– Билл, – сказала Бетси, – ты, кажется, уже знаком с лейтенантом Трэнтом, не так ли? Он зашел на минутку, чтобы узнать, не могу ли я ему чем-нибудь помочь... Речь идет о Джейми.

– Дамы уговорили меня выпить коктейль, – Трэнт учтиво поклонился. – Но я уже убегаю.

– Подумать только! – сказала Елена Рид. – Убийство в кругу знакомых Коллингхемов. А еще говорят, что нет чудес на свете.

Я постарался внушить себе, что этот визит Трэнта продиктован всего лишь обычными формальными правилами ведения расследования. Профессиональная рутина, не более! Ведь он должен допросить Бетси как одну из немногочисленных особ, соприкасающихся с Джейми в последние недели. Как обычно, он оказался здесь раньше меня. Однако теперь мне это было безразлично. Он не сможет ничего вытянуть у Бетси.

Было видно, что Бетси очень устала, но счастливая улыбка на ее лице обрадовала меня и сгладила страх перед Трэнтом. Я подошел к ней и от всего сердца поцеловал ее.

– Билл, дорогой, ради Бога, заставьте свою неутомимую жену хоть немного отдохнуть, – сказала Елена. – Если говорить обо мне, то я выведена из строя по меньшей мере на год! Если бы вы знали, как мы вымотались! Разговоры, разговоры, разговоры, чарующие улыбки направо и налево до самого вчерашнего вечера. В десять вечера мы совершенно выбились из сил, но дело было сделано. А сколько мы выпили, этого никто не измерит! Сколько знаменитостей мы очаровали своими улыбками! Если я увижу еще одно черное платье в сочетании с жемчужным ожерельем, я, пожалуй, взвою!

– Елена была чудесной! – воскликнула Бетси.

– Чудесной? – повторила Елена. – Ты, наверное, хотела сказать, что я была божественной! Но что мы все болтаем о наших победах? Билл, дорогой! Бетси поделилась со мной великой новостью. От всего сердца поздравляю вас! Я понятия не имею, что делают вице-председатели по делам рекламы, но уверена, что это нечто великолепное. Такое событие необходимо вспрыснуть.

Бетси смотрела на меня со счастливой улыбкой.

– Да, да, Билл! Тост в честь этого события!

Все выпили за мое здоровье, не исключая и Трэнта.

Вскоре после этого он ушел, а через несколько минут его примеру последовала Елена. Когда мы проводили ее до двери и наконец остались одни, я спросил Бетси:

– Чего добивался от тебя Трэнт?

– Собственно говоря, ничего особенного. Он спрашивал только о Джейми. Но я не много смогла сказать ему.

– Ты не сказала ему, что Джейми как-то побил Дафну?

– Ясное дело, нет. Трэнт вообще не интересовался Дафной. Ведь она провела вчерашний вечер здесь, с тобой.

Я с самого начала намеревался сказать ей правду об алиби Дафны: у меня не было ни малейших сомнений, что я должен так поступить.

– Вчера вечером Дафны здесь не было, – сказал я.

– Как это не было? Ведь лейтенант сказал...

– Это была идея твоего отца и моя.

– Но, Билл...

В этот момент вошедшая кухарка пригласила нас к столу. Когда она вышла, я сказал:

– Давай сперва спокойно пообедаем, а потом я все тебе расскажу. В конце концов в этом нет ничего серьезного. И не из-за чего огорчаться.

Бетси с сомнением поглядела на меня. Я обнял ее за плечи и поцеловал. Она крепко прижалась ко мне, как если бы наша разлука длилась месяцы.