В восьми шагах от нее бурно кипела вода. Я не мог вернуться к ней, так как чувствовал себя слишком утомленным, и казалось, Балека должна погибнуть. В эту минуту Коос заметил ее отчаянное положение. Верный пес с громким лаем подплыл к ней и повернулся головой к берегу. Балека схватила его за хвост, Коос старался изо всех сил. Так они медленно продвигались вперед до тех пор, когда я мог протянуть конец моего ассегая, сестра ухватилась за него левой рукой. Ноги ее уже касались водоворота, но я и Коос тянули изо всех сил. Мы вытащили ее благополучно на берег в полном изнеможении. Воины на противоположном берегу, увидев, что нам удалось переплыть реку, дико закричали, посылая нам проклятья, и быстро побежали вдоль берега.
Я уговорил утомленную сестру подняться, и мы начали взбираться на гору. Добравшись до вершины, мы увидели вдали большой крааль.
— Мужайся, Балека, — сказал я, — смотри, вот крааль Чаки!
— Я вижу, брат! Но что ожидает нас там? Смерть перед нами, смерть за нами, — мы со всех сторон окружены смертью!
В эту минуту мы дошли до тропинки, шедшей от брода через реку Умфолоци к краалю. По ней, очевидно, прошло войско Чаки. Нам оставалось не более получаса пути, но, оглянувшись, я заметил, что наши враги настигают нас. Их было теперь только пятеро, шестой, вероятно, утонул при переправе через реку. Мы снова побежали, но силы наши все слабели, и преследователи быстро настигали нас.
Тогда я снова вспомнил о собаке. Злобный Коос разорвет каждого, на кого я натравлю. Я подозвал его и постарался объяснить ему, что требую от него, хотя и знал, что посылаю его на верную смерть. Он понял и, весь ощетинившись, со страшным рычанием бросился на наших врагов. Те старались убить его копьями, но он бешено прыгал вокруг них, кусал, кого попало, и таким образом задерживал их бег. В конце концов, один из них ударил его по голове. Коос подпрыгнул, схватил его за горло и повис на нем. Оба упали, вцепившись друг в друга. Кончилось тем, что борцы одновременно испустили дух.
Да! Это был удивительный пес! Таких больше не встретишь. Он происходил от бурской собаки, впервые появившейся в то время в нашей стране. Эта собака, отец мой, однажды справилась в одиночку с леопардом. Так погиб мой верный Коос!
Ну, а мы продолжали бежать. Оставалось шагов триста до ворот крааля. В нем происходило что-то необыкновенное. А четыре воина, бросив труп товарища, быстро настигали нас.
Я понял, что они добегут до нас раньше, чем мы успеем дойти до ворот крааля. Балека уже не могла двигаться быстро. «Ну, что же, — подумал я. — Я привел сюда Балеку и тем подверг ее смертельной опасности, теперь постараюсь спасти ее жизнь. Она дойдет до крааля без меня. Чака не убьет такую молодую и красивую девушку.»
— Беги, Балека! Беги! — крикнул я, бросаясь назад.
Бедная Балека почти ослепла от усталости и страха и, не подозревая о моем намерении, медленно шла к воротам. Я же присел на траву перевести дух прежде, чем вступлю в борьбу с четырьмя врагами. Я твердо решил бороться до тех пор, пока меня не убьют.
Сердце мое стучало, кровь ударила в голову, но когда воины приблизились ко мне, я встал с копьем в руках, кровавая скатерть снова заколыхалась перед моими глазами, и всякий страх оставил меня. Враги мои бежали попарно, но один был впереди на пять или шесть шагов. Он дико закричал и бросился на меня с поднятым копьем и щитом. У меня не было ничего, кроме ассегая, но я был хитер. Вот он приблизился ко мне, я стоял, выжидая, пока он занесет копье надо мной. Тогда я внезапно бросился на колени и направил мой удар ниже края щита. Он тоже нанес мне удар, но промахнулся, копье его только разрезало мне плечо. Видишь, вот шрам! Мое же копье пронзило его насквозь. Он бешено катался с ним по земле. Зато я теперь был безоружен, рукоятка моего копья сломалась, и в моих руках остался только короткий кусок палки. Тем временем другой враг уже спешил ко мне! Он показался мне ростом с целое дерево. Я уже считал себя мертвым, никакой надежды не осталось — тьма вот-вот поглотит меня. Но вдруг в этой тьме блеснул свет. Я бросился плашмя на землю и повернулся набок. Тело мое ударилось о ноги моего врага с такой силой, что он потерял равновесие и полетел кувырком, не успев ударить меня копьем. Раньше, чем он коснулся земли, я уже вскочил на ноги. Копье выпало из его рук. Я нагнулся, схватил его, и, пока он вставал, вонзил ему копье в спину.
Несколько секунд, отец мой, и он уже упал мертвый.
Тогда я пустился бежать и шагах в восьмидесяти от крааля нагнал сестру. В этот момент она упала. Нас спасло то, что оставшиеся два врага на минуту остановились около своих мертвых товарищей. Правда, они снова бросились за мной с удвоенной яростью, но было уже поздно: ворота крааля распахнулись, в них показался высокий человек со шкурой леопарда на плечах, он громко смеялся. Вслед за ним выступали пять или шесть его приближенных, шествие замыкала еще группа воинов. Все сразу поняли, в чем дело, и подбежали к нам как раз в ту минуту, когда наши враги настигли нас.
— Кто вы такие? — закричали воины. — Кто осмелился убивать у ворот крааля Слона? Здесь убивает только сам Слон!
— Мы дети Македама, — ответили мои соплеменники, — преследуем злодеев, совершивших убийство в нашем краале. Смотрите, вот сейчас двое из нас погибли от их руки, а еще двое лежат мертвые на дороге. Разрешите нам убить их!
— Спросите у Слона! — сказали воины. — Да, кстати, просите, чтобы он не приказал убить вас самих!
В это время высокий вождь увидел кровь и услышал слова спутников. Он гордо выпрямился.
Действительно, на него стоило посмотреть. Несмотря на молодость, он был на голову выше всех окружающих, ширины его грудной клетки хватило бы на двоих, лицо его было красиво, хотя и свирепо, глаза горели, как уголья.
— Кто эти люди, дерзнувшие поднять пыль у ворот моего крааля? — спросил он, нахмурив брови.
— О Чака! О Слон! — ответил один из военачальников, склоняясь перед ним до земли. — Эти люди говорят, что преследуют злодеев и хотят умертвить их!
— Прекрасно! — сказал он. — Пусть они убьют злодеев!
— О великий вождь! Благодарение тебе, великий вождь! — закричали наши обрадованные соплеменники.
— Когда они убьют злодеев, — продолжал Чака, — пусть им самим выколют глаза и выпустят на свободу искать дорогу домой за то, что они осмелились поднять копье перед воротами великого вождя зулусов. Ну, что же, продолжайте восхвалять меня, дети мои!
Он дико захохотал, а воины тихо шептали: — О, он мудр! Он велик! Его справедливость ясна и страшна, как солнце.
Однако люди моего племени заплакали от страха, они вовсе не искали такой справедливости.
— Отрежьте им языки! — продолжал Чака. — Что? Неужели страна зулусов потерпит такой шум? Никогда! Начинайте! Эй, вы, чернокожие! Вот там лежит девушка, она беспомощна. Убейте ее! Что? Вы колеблетесь? Хорошо! Если вам нужно время на размышление, я даю его вам. Возьмите этих людей, обмажьте их медом и привяжите к муравьиным кучам. Завтра с восходом солнца они скажут нам, что думают!
— Начните с того, что убейте этих двух затравленных шакалов! — и он указал на меня и Балеку. — Они, кажется, очень устали и нуждаются в отдыхе!
Воины приблизились к нам, чтобы исполнить приказание Чаки. Тогда я заговорил.
— О Чака! — воскликнул я. — Меня зовут Мопо, а это сестра моя Балека!
Взрыв громкого хохота был ответом.
— Прекрасно! Мопо и сестра его Балека! — угрюмо сказал Чака. — Здравствуйте, Мопо и Балека, а также прощайте!..
— О Чака! — прервал я его. — Я Мопо, сын Македама из племени лангени. Вспомни, я дал тебе кружку воды много лет тому назад, когда мы оба были мальчиками. Тогда ты обещал защищать меня, когда станешь могущественным вождем, и никогда не причинять зла. Вот я пришел и привел с собой сестру. Прошу тебя, не отрекайся от своих слов, сказанных много лет назад!
Лицо Чаки заметно изменилось: он слушал меня очень внимательно.
— Это не ложь, — сказал он, — приветствую тебя, Мопо! Ты будешь собакой в моем шалаше, я буду кормить тебя из рук. Но о сестре твоей я ничего не говорил. Отчего же мне не убить ее, раз я поклялся отомстить всему племени, кроме тебя одного?
