Когда мы вернулись, Биллали встретил нас, сообщив, что «Она» желает видеть чужеземцев. Мы сейчас же пришли к ней, хотя не без внутреннего содрогания.

По обычаю, немые слуги доложили о нас, и, когда они ушли, Аэша сбросила свое газовое покрывало и приказала Лео обнять и поцеловать ее. Лео повиновался и сделал это с большим жаром и удовольствием, чем прежде. «Она» положила свою белую руку на его голову и посмотрела ему в глаза.

— Ты хотел бы знать, Калликрат, когда ты сможешь назвать меня своей, — произнесла Аэша, — и когда мы всецело будем принадлежать друг другу? Я скажу тебе. Во-первых, ты должен быть таким же, как я, не бессмертным, нет, но застрахованным от разрушительной силы времени! Я не могу стать твоей супругой потому, что мы слишком различны. И совершенство мое может плохо отразиться на тебе. Ты не в силах будешь долго смотреть на меня, твои глаза будут болеть, твои чувства притупятся, и мне придется прятать от тебя лицо! Слушай! Сегодня вечером, за час до заката солнца, мы уедем отсюда, и завтра на рассвете, если все пойдет хорошо, и я не забыла дороги, мы будем стоять у утеса жизни, ты омоешься в огне жизни и выйдешь из него обновленным и непобедимым. Тогда, Калликрат, ты можешь назвать меня своей женой, а я назову тебя своим супругом и господином!

Лeo пробормотал что-то в ответ на это удивительное предложение. Аэша засмеялась его смущению.

— И ты, Холли, также! — продолжала она. — Я сделаю это для тебя, и ты будешь вечно юным и сильным!

— Благодарю тебя, Аэша, — ответил я с достоинством, — но если в том странном месте, куда ты хочешь вести нас, можно избавиться от смерти, которая приходит за каждым человеком, — благодарю, мне не нужно этого! Мир не был так ласков ко мне, чтобы я хотел жить в нем долго! Земля — жестокая мать, она кормит детей своих камнями и утоляет их жажду — горькой водой. Кому захочется продлить надолго свою жизнь? Кто захочет нести бремя воспоминаний о прошедшей любви, о прошедших печалях и скорбях, о мудрости, которая не дает утешения?

И как не убеждала меня Аэша, я решительно отказался. Тогда она переменила разговор.

— Теперь, — обратилась «Она» к Лео, — скажи мне, Калликрат, как ты нашел меня? Вчера ночью ты сказал, что мертвый Калликрат был твоим предком. Расскажи мне подробно!

Лео рассказал ей всю удивительную историю ящика и амфоры. Аэша выслушала внимательно.

— Видишь, — обратилась она ко мне, — эта египтянка Аменартас, царственная дочь Нила, ненавидела меня так же, как я ненавижу ее, — и сама привела своего возлюбленного в мои объятья. Я убила его, а теперь он снова вернулся ко мне! Мой Калликрат, захочешь ли ты мстить мне за свою прабабку? Вот, — продолжала она, опустившись к ногам Лео и обнажив грудь, — ударь меня в сердце, кинжал у тебя под рукой, длинный и острый, отличный нож, чтобы убить такую женщину. Убей же, убей меня!

Лео взглянул на нее, протянул руки и поднял ее.

— Встань, Аэша, — печально произнес он, — ты хорошо знаешь, что я тебя не трону. Я в твоей власти, твой верный раб! Разве могу я убить тебя? Скорее я покончу с собой!

— Ты уже любишь меня, Калликрат! — ответила она, улыбаясь. — Расскажи мне что-нибудь о твоей стране, о твоем великом народе. Ты, наверное, захочешь вернуться туда, и я рада тому, что ты не можешь жить в этих пещерах. Мы уйдем отсюда, не бойся, я знаю дорогу, — поедем в твою Англию и будем жить там! Две тысячи лет ожидала я того дня, когда смогу покинуть эти ужасные пещеры и мрачный народ! Ты будешь управлять Англией…

— Но у нас в Англии есть королева! — прервал ее Лео.

— Это ничего не значит! — возразила Аэша. — Ее можно свергнуть с трона!

Мы объяснили ей, что этого сделать нельзя, что мы сами погибнем тогда.

— Странная вещь! — произнесла Аэша с удивлением. — Королева, которую любит народ! Вероятно, мир очень изменился с тех пор, как я живу здесь!

Мы попытались объяснить ей, что нашу королеву все любят и уважают, что настоящая власть находится в руках народа, что Англия подчиняется своим законам.

— Закон! Что такое закон? — проговорила она насмешливо. — Разве ты не понимаешь, Холли, что я выше всякого закона, также как и северный ветер для горы! Теперь идите оба, прошу вас! Я должна приготовиться к путешествию. Приготовьтесь и вы, да возьмите с собой вашего слугу. Не берите только ничего лишнего: через три дня мы вернемся. Ты, Калликрат, можешь поцеловать мою руку!

Мы ушли к себе. Очевидно, ужасная королева задумала отправиться в Англию. Я содрогался при мысли об этом, ведь знал, что Аэша непременно пустит в ход свою ужасную силу.

Ее гордая, честолюбивая душа захочет возместить все потери за эти долгие столетия одиночества. Умереть она не может, убить ее нельзя [10]. Что может остановить ее? В конце концов, она заберет в свою власть Британские владения, а может быть, и всю землю, ценой ужасных злодеяний сделает Англию самой богатой и цветущей империей во всем мире. После долгих размышлений я пришел к заключению, что это удивительное создание, вероятно, является орудием в руках Провидения, чтобы изменить порядки одряхлевшего мира и направить его на лучший путь.

Приготовления к путешествию были несложны. Мы засунули в ручной мешок смену платья и несколько пар сапог, взяли с собой револьверы, одну винтовку вместе с запасом патронов. Все остальное оставили в пещерах.

За несколько минут до назначенного времени мы вошли в комнату Аэши и нашли ее уже готовой, одетой в темный плащ.

— Идем! — сказала она.

Мы вышли из пещеры на свет Божий. На площадке нас ожидали носилки и шесть немых носильщиков. Между ними находился старый Биллали, к которому я очень привязался. Очевидно, Аэша решила, что за исключением ее, все мы пойдем пешком. Мы шли с удовольствием после долгого пребывания в пещерах. Случайно или по приказанию Аэши, но у входа в пещеру не видно было ни одного человека, исключая немых слуг, которые умели держать язык за зубами.

Через несколько минут мы переходили большую, возделанную равнину, окаймленную угрюмыми скалами, здесь полюбовались чудесной природой местности, удивительной системой орошения, придуманной народом царственного Кор. Пройдя около получаса, наслаждаясь прохладой, доносившейся к нам с моря, мы начали ясно различать вдали строения. Биллали объяснил нам, что это развалины большого города.

Даже с далекого расстояния мы могли заметить красоту руин. Город был небольшим, по сравнению с древним Вавилоном или Фивами, но стены его вполне сохранились и были очень высокие. Несомненно, что народ Кор был защищен от всякого внешнего нападения огромными скалами и утесами и выстроил эти стены только для виду и из боязни гражданских раздоров.

Стены были толстые, сделаны из камня и окружены рвом, наполненным водой. За десять минут до заката солнца мы добрались до этого рва, перешли через него по обломкам когда-то прочного моста и взобрались без труда на стену. Мое перо не в силах описать красоты пейзажа. Тысячи руин — колонны, храмы, дворцы, окруженные густой порослью кустарника, купались в красных лучах заходящего солнца. Крыши строений разрушились, но большая часть стен и колонн уцелели[11].

Прямо перед нами возвышалось что-то похожее на главные ворота города, выстроенные из прочного камня, но заросшие травой и кустарником. Парки и сады сделались непроходимыми, так что трудно было даже найти след дороги в их густой чаще. По сторонам ворот виднелись развалины. По-видимому, ни одна человеческая нога не проходила здесь тысячи лет.

Биллали сказал мне, что народ амахаггер считает этот разрушенный город проклятым. Сам он согласился идти сюда только под покровительством Аэши. Курьезно, что народ, не боявшийся жить среди мертвецов, боялся подойти к разрушенному городу.

Затем мы увидели огромное строение, которое походило на храм, с удивительными колоннами очень красивой архитектуры. Сначала мы думали, что форма колонн символизирует женскую фигуру по обыкновению древних архитекторов. На следующий день, взобравшись на откос горы, мы заметили здесь целую рощицу величественных пальм, и я понял, что архитектор заимствовал совершенство форм от грациозных пальм, или, вернее, их предков.