– Хватит! – оборвал его излияния Альдо. – Если ты вновь углубишься в эту историю, мы из нее никогда не выберемся. Вернемся к отправному пункту: к твоей машине, чудесным образом переместившейся в Вену. Итак, начнем с твоего освобождения...

Согласен. Сам понимаешь, члены экспедиции и английские власти принесли мне извинения. Чтобы я простил их, они даже попросили меня сопровождать в Лондон груз для Британского музея.

– Забавно – этакая честь! Ты-то предпочел бы доставить его прямиком в Лувр!

– Конечно, и я даже подумывал, не новая ли это ловушка, ведь покойный лорд Карнавон обещал все найденное при раскопках передать египтянам. Но Картер – он-то живехонек! – решил: его страна должна получить кое-что из находок, а поскольку он их открыл... Ну, в общем, я отправился в Лондон, где мне устроили грандиозный прием и где я имел удовольствие снова встретиться с нашим другом Уорреном.

– Бедняга! Ты знаешь, что свалилось на его голову? Нашу «Розу Иорков» опять украли!

– Это, друг мой, заботит меня меньше всего. И, если тебе угодно, не будем отклоняться от главного, – сказал Адальбер. – Итак, меня отлично приняли и даже отправили во Францию в свите сэра Стенли Болдуина, ехавшего туда с официальным визитом. Это принесло мне радостный сюрприз: меня пригласили на прием, который устраивал лорд Круи, посол Великобритании в Париже, а там я неожиданно столкнулся с совершенно очаровательной девушкой, попавшей в весьма затруднительное положение. Вообрази, я вышел с сигарой в сад и стал свидетелем отвратительной сцены: какой-то хам нагло приставал к девушке с поцелуями.

– И ты, конечно, полетел на помощь? – елейным голосом осведомился Морозини.

– И ты бы поступил точно так же, кем бы ни была дама. Однако мой порыв усилился, едва я узнал ее: это была Лиза Кледерман!

Альдо вдруг расхотелось смеяться.

– Лиза? Откуда она там взялась?

– Она очень дружит с одной из дочерей посла и поскольку приехала в Париж побегать по магазинам, то и поселилась у подруги, так что не нуждалась в приглашении на прием.

Морозини вспомнил, как Кледерман в Лондоне говорил ему, что у его дочери много друзей в Англии.

– А... нападавший? Это был кто?

– Да никто! Какой-то военный атташе, убежденный, что ни одна девушка не устоит перед его мундиром. Он сразу же стушевался и сбежал. Военных действий не последовало.

– А... Лиза?

– Она меня поблагодарила, потом мы немного поболтали... о том о сем... Было так приятно! – вздохнул Адальбер, мысленно возвращаясь к свиданию в ночном саду.

– Как у нее дела?

Адальбер блаженно улыбался, не замечая, что тон Альдо становился все более и более резким.

– Все отлично... Чудесная девушка! Мы виделись еще два-три раза: как-то пообедали вместе, я пригласил ее на концерт, сходили на показ мод...

– Короче, вы не расставались! А поскольку и того вам было мало, вы решили отправиться вместе... отдохнуть?

Альдо говорил теперь почти грубо, и это наконец пробило мягкий кокон воспоминаний, которым Видаль-Пеликорн окутал себя в считаные минуты. Он вздрогнул и ошеломленно уставился на друга с таким выражением, будто только что проснулся. Стальные глаза Альдо позеленели – это всегда было у него признаком надвигающейся бури.

– Что ты такое вообразил? Мы просто дружим. Конечно, мы немного поговорили о тебе...

– Как вы добры!

– Мне кажется, ты ей очень нравишься, и, несмотря на обстоятельства, при которых вы расстались, она все время вспоминает о Венеции, грустит о ней...

– Никто не мешал ей вернуться. Ну, так что же ваше путешествие?

– Сейчас! Служба, о которой я тебе уже обмолвился, потребовала от меня поездки в Баварию с заданием понаблюдать за деятельностью некоего Гитлера, который с недавнего времени не устает ругать Веймарскую республику и вроде бы собрал под свои знамена немало народу. Чтобы не привлекать к себе особого внимания, меня попросили поехать как бы туристом, значит, на машине. И лучше было взять кого-нибудь с собой. Ну, и поскольку Лизе надо было возвращаться в Австрию ко дню рождения бабушки, идея попутешествовать в моей машине показалась ей забавной, и мы отправились... так, по-товарищески, – уточнил Видаль-Пеликорн, с беспокойством поглядывая на грозное лицо друга.

– Значит, тебя послали в Германию, а ты доехал до Вены?

Нет. Только до Мюнхена, где работа задержала меня дольше, чем я предполагал. Ну, и чтобы Лиза оказалась в Бад-Ишле вовремя, я одолжил ей свою машину. Она страшно этому обрадовалась, но поначалу отказывалась: оттуда ей-де надо было в Вену, но я ее убедил, сказав, что приеду туда за машиной, как только освобожусь. Так и сделал. Добавлю, что Лизу я больше не видел: она отбыла на какой-то бал в Будапешт перед самым моим приездом. Теперь ты знаешь все!

– Она знала, зачем ты едешь в Германию?

– Смеешься? Я сказал ей, что еду организовывать конгресс археологов, а еще, возможно, прочту несколько лекций.

– И она тебе поверила?

Глаза Адальбера смотрели на Альдо с полным простодушием.

– У нее не было никаких причин не верить. Я тебе уже сказал: мы большие друзья.

– Значит, тебе повезло больше, чем мне! Ладно, забудем об этом и займемся нашим чертовым опалом. Не посоветуешь ли, как убедить даму в кружевах продать нам камень?

– Много хочешь! Я знаю о ней еще меньше, чем ты, ведь я даже не видел ее. Самое лучшее – завтра же добраться до Ишля. Госпожа фон Адлерштейн должна быть еще там, раз она не вернулась в Вену к сегодняшнему утру, когда я забирал машину.

Назавтра, пока маленький красный «Амилькар» одолевал отделявшие Зальцбург от Бад-Ишля пятьдесят шесть километров очаровательной местности – поросших лесом холмов и озер, – Альдо размышлял о своей бывшей секретарше. Не расскажи об этом верный Видаль-Пеликорн, он никогда не поверил бы, что «Мина» отправилась на венгерский бал, а до этого отбивалась от назойливых ухаживаний резвого офицера в саду посольства, а потом вела спортивную машину ... Еще труднее было представить ее скитающейся по дорогам с Адальбером, который – Альдо не решался всерьез подумать об этом, – вполне возможно, влюбился в нее... Но вот что было страннее всего: Альдо не понимал, почему все это так ему неприятно...

Внезапно он словно очнулся. Новая мысль пришла ему в голову. Думая о Лизе как о женщине, он упускал очевидное: она была в Вене в то же самое время, когда там находилась таинственная дама, и значит, они знакомы. И стало быть, вместо того чтобы ехать к старой графине, которая, возможно, заупрямится, не проще ли обратиться к ее внучке?

– Какого черта! – воскликнул Морозини вслух, следуя ходу своих мыслей. – Она же работала со мной два года, и хорошо работала! Если кто-то и даст нам какие-нибудь сведения, то именно она!

Не отрывая от дороги пристального взгляда, Адальбер рассмеялся:

– А-а, ты тоже думаешь, что Лиза для нас – лучший источник информации? Остается только ее поймать – а как это сделать?

– Для тебя затруднений быть не должно, ведь вы такие друзья! – не без желчи откликнулся Морозини.

– Мне это не легче, чем тебе. Эта девушка – как порыв ветра, никогда не угадаешь, что она сделает в следующую минуту.

– Ты одалживал ей свою драгоценную машину, ты был ее верным рыцарем в течение...

– Всего двух недель! Ни днем больше!

– ...И она не сказала тебе, куда собирается после Будапешта?

Представь себе, что нет! Признаюсь, я спрашивал, но ответ был неясный: то ли поездит по Польше, где у нее друзья, то ли махнет в Стамбул... Если не в Испанию... Она дала понять, что больше не хочет, чтобы я вмешивался в ее жизнь. Уж очень независима... И потом, может, я ей надоел?

Словно по волшебству настроение Альдо резко улучшилось, и остаток пути он проделал в приподнятом состоянии духа. Он даже позволил себе роскошь ответить другу: «Что ты! Что ты!», впрочем, достаточно лицемерно.

Своей славой Ишль был обязан месторождению натуральных солей и источникам серных вод. Двор избрал этот красивый город у слияния Ишля и Трауна своей летней резиденцией, и аристократия, повсюду следовавшая за императорской фамилией, превратила его в один из самых элегантных курортов Европы, куда многие великие артисты почитали за честь приехать, чтобы выступить перед коронованными особами.