– Но почему вы не сообщили мне?

– Энн, я не решился сказать вам об этом в день смерти Эдди, затем были похороны, а после вы не могли выбрать для меня время, и я написал вам письмо.

– Что вы знаете о Макшейне?

– Он бывший военный и, смею вас заверить, порядочный…

– Как вы можете говорить о порядочности? – воскликнула Энн. – Эдди без моего ведома продал незнакомцу часть нашей общей собственности, а вы…

– Я был его поверенным. Хотя Эдди имел право распоряжаться своей долей, не ставя никого в известность, я много раз говорил ему, что необходимо обсудить это с вами. К сожалению, он меня не послушал. Энн, он надеялся быстро выкупить свою часть. Думаю, Макшейн не задержится в нашем городе, и через некоторое время вы получите все обратно.

– Почему вы так думаете? Что он делает в городе? Что вы о нем знаете?

– Я адвокат, Энн, и обязан соблюдать конфиденциальность. Я не имею права рассказывать о своих клиентах.

– Можете не продолжать! – Она поднялась. – Значит, вы ничего мне не скажете?

– Не имею права, – огорченно повторил Ренинджер.

– Я. собираюсь выйти замуж за этого негодяя, а вы ничего не хотите мне рассказать?

– Выходите за него замуж? – Ральф вскочил. – Но ведь он только вчера приехал в город! Я даже не успел поговорить с ним!

– Покорно благодарю за помощь!

Энн в ярости направилась к двери. Десять минут, данные ей Макшейном, уже истекли, и пора было возвращаться.

– Энн, пожалуйста!

– В чем дело?

– Я ничего не рассказывал ему о вас. Он знает лишь то, что вы с Эдди – компаньоны.

– Если я попрошу вас и дальше хранить тайну, вы сможете обещать мне это?

– Да, Энн, обещаю.

– Благодарю!

Она почти бежала к салуну. Незаметно поднявшись к себе в комнату, она упала в кресло. Ей нужно полностью владеть собой при встрече с человеком, которого выбрала себе в мужья.

Когда Йен спустился в зал, там, несмотря на полдень, горели свечи, так как окна и двери были завешены черным крепом.

В остальном обстановка не изменилась. За карточными столами по-прежнему сидели игроки, у бара толпились люди.

Гарольд, одетый в черный сюртук, разливал виски, и Иен понял, что все это – траур по старику Тернеру. Оглядевшись, он увидел грубый сосновый гроб без крышки, который стоял на сдвинутых в центре зала столах.

Один из игроков протянул руку со стаканом в направлении гроба.

– Джентльмены, увеличим ставки в память о старом игроке Тернере!

Раздались одобрительные возгласы, головы поднялись, глаза посмотрели на гроб, и игра продолжалась.

Йен подошел к бару.

– Вы, кажется, знали, что старик был уже мертв? – спросил Гарольд.

– Да, вчера ночью. Смерть за карточным столом не самая плохая из тех, что я видел.

– Тернер был нашим старейшим клиентом. Он провел здесь свои последние часы, выпил последний стакан виски, последний раз взглянул на карты. – Гарольд понизил голос. – Говорят, с девицами он последний раз тоже развлекался здесь, но это было в 1855 году, я тогда еще не работал. – Бармен озабоченно взглянул на Йена и продолжал: – Энн не будет возражать против отпевания в салуне, но, я слышал, и вы теперь имеете право голоса. Это правда?

– Правда.

Гарольд задумался.

– Мне казалось, что Эдди слишком много играл в последнее время. Иногда он проводил за картами целые дни. Вы не собираетесь менять в салуне работников?

– Насколько я могу судить, дела идут неплохо, и перемен не требуется.

– Салун – первоклассный. Энн заботится обо всем. Вы не знаете, она спустится к нам? Преподобный Элдридж уже тут. Сначала он настаивал, чтобы тело перенесли в церковь, но потом согласился, что Господь не будет против, если служба пройдет там, где старик Тернер любил проводить время. Сейчас преподобный закусывает и через несколько минут будет готов начать заупокойную мессу.

– Здесь находится священник? – переспросил Иен.

– Именно так, – подтвердил Гарольд.

– Настоящий священник?

– Самый настоящий, сэр, из церкви Святой Агнессы, которая недалеко отсюда.

– Где он сейчас?

Бармен указал на один из столов, и Макшейн увидел худого человека, сосредоточенно расправлявшегося с едой. Блюдо картофеля с говяжьей подливкой было рассчитано по меньшей мере на троих.

– Не представляю, как парню удастся все это съесть, – качая головой, бормотал Гарольд. – Слава Богу, что не все наши клиенты умирают в салуне и нам не приходится все время кормить преподобного. Мы бы через месяц разорились.

– Он, кажется, ставит рекорд по уничтожению говядины с картофелем. – Йен с интересом наблюдал, как тощий человек, похожий в своем черном облачении на бедного школьного учителя, глотает кусок за куском. – Но сегодня он весьма кстати. Не сможет ли преподобный немного задержаться после мессы?

– Зачем?

– Для венчания.

– Для… чего? – изумился Гарольд.

– Если к тому же вы станете моим шафером, я буду вам очень признателен. Коко и Далси могут быть подружками невесты.

– А кто невеста?

– Ваша хозяйка.

И Макшейн направился к преподобному Элдриджу. Вблизи тот оказался гораздо старше. Прервав свое занятие, священник встал, улыбнулся и протянул Йену руку.

– Я уже слышал, что у нас в городе новый прихожанин. Добро пожаловать в Куперсвилл, сэр. Надеюсь увидеть вас в церкви на воскресной службе.

– Благодарю, – ответил Йен.

– Мы обязаны заботиться о своей душе. Даже девушки по воскресеньям приходят ко мне. Господь знает, что это потерянные души, но он любит всех своих детей, и святых, и грешников. – Отец Элдридж взглянул на гроб и перекрестился. – Еще одна заблудшая овца возвращается к своему пастырю. Но скажу вам, сэр, и это радостный день, ибо человек умер не от рук себе подобных, а потому, что его призвал к себе Господь. Душу мою наполняет горестная отрада, поскольку это смерть, а не убийство!

– Прекрасно, ваше преподобие, я хочу обрадовать вас еще больше. Не могли бы вы к сегодняшней работе прибавить бракосочетание?

– Э… э… бракосочетание, сэр? – Кадык на тощей шее судорожно дернулся. – Но обряд бракосочетания требует времени, размышлений и обдуманных действий.

– Даю вам пятнадцать минут.

– Я имею в виду не свои размышления, а ваши.

– У меня было время на размышления.

– Мистер Макшейн…

– Святой отец, отвечайте прямо, вы согласны или нет.

– Я… Конечно, сэр, если вы решили вступить в брак, то я пред лицом Господа благословлю ваш союз. Кто невеста?

– Энн Маккестл.

Брови преподобного взлетели.

– Энн?

– Я понимаю, со смерти Эдди прошло не очень много времени, но дело в том, – Йен понизил голос, – что в любой момент Энн может стать добычей какого-нибудь проходимца. Ей нужна защита. Что вы на это скажете?

– Скажу, – начал преподобный, замолчал, потом воздел руки, словно благословляя Йена, и продолжал: – От всей души поздравляю вас, сэр.

Что мне делать сначала: читать заупокойную молитву или проводить свадебную церемонию?

– Сначала мы похороним мистера Тернера, если не возражаете, – раздался за их спиной голос Энн.

В изящном шелковом платье, отделанном кружевами, она выглядела, как ангел, спустившийся с небес. Разгневанный ангел. Золотистые волосы тяжелыми волнами спадают на плечи, синие глаза сверкают.

– Энни! – Преподобный Элдридж схватил ее руку. – Как я рад. Когда я вижу счастливую молодую леди, готовящуюся к блаженству супружества…

– Ах да! Блаженство супружества, – буркнул Макшейн.

– Какого супружества?

Все обернулись и увидели Коко, раскрывшую от удивления рот. Йен заметил, что Энн сделала ей знак, но та застыла на месте, не в силах переварить новость.

– Супружество… – машинально повторила она.

Йен быстро подошел к ней и прошептал:

– Возьмите себя в руки!

– Но… – пробормотала Коко.

– Давайте приступим к мессе, – властно сказала Энн.

– Да, не будем откладывать, – согласился Макшейн. – Коко, Далси, кто из вас станет подружкой невесты?