— И кто ж этот Уиллем, черт побери? — спросил Муллин.

Самми указал на труп:

— Это есть Уиллем.

— Ты имеешь в виду, это был Уиллем, — со смехом уточнил Муллин и, махнув пистолетом, сказал: — Ладно, всем выйти.

Он отступил назад, давая им возможность по одному спрыгнуть на землю. Увидев труп Сэндза, Уинтерс закрыл глаза и покачал головой.

«Бедный Барт. Бедные жена и ребенок».

«И бедный я», — закончил он свою мысль. Затем посмотрел на Муллина и сказал:

— Послушай, приятель, может, объяснишь, что значит весь этот спектакль?

— Конечно, объясню, — ответил Муллин. — Мы изображаем внезапное нападение.

— Нападение? — переспросил Уинтерс. — На Барубу?!

Муллин расхохотался. Его рука с пистолетом была опущена, но четверо сообщников держали Уинтерса и спортсменов из Барубы под прицелом.

— Вот это было бы здорово! — продолжая хохотать, проговорил Муллин. — Захватить власть в Барубе! И на кой черт она нам сдалась? Сортир из нее сделать?

— Тогда зачем мы вам нужны? — спросил Уинтерс.

Муллин перестал смеяться, и лицо его посуровело. Покосившись на Уинтерса, как бы оценивая его, он сказал:

— Вообще-то, раз уж ты об этом заговорил, вы нам как раз и не нужны.

«Проклятье!» — мысленно выругался Уинтерс. Догадавшись, что сейчас должно произойти, он ринулся на Муллина, надеясь, что спортсмены последуют его примеру.

Муллин снова захохотал и выстрелил Уинтерсу прямо в лоб. Уинтерс неуклюже повалился на песок, запутавшись ногами в ногах убитого Барта Сэндза. Спортсмены не двинулись с места.

— Я тебя вызываю, — неожиданно произнес Самми, делая шаг к Муллину.

Лейтенант поднял руку, делая знак своим людям не стрелять в спортсмена.

— Как тебя зовут, парень?

— Самми Уоненко.

— Ты что, хороший спортсмен?

— Я чемпион Барубы.

— И ты, навозная твоя рожа, меня вызываешь?

— Да.

— И что мы будем делать?

— Драться.

Муллин захохотал.

— Ладно, навозная знаменитость, будем драться, — сказал Муллин и повернулся к своим людям: — Я, пожалуй, разомнусь, ребята. А то вы все такие паиньки, что с вами, чего доброго, вконец заржавеешь.

Сняв шляпу, он сделал знак Самми подойти. Самми сделал шаг вперед, и Муллин, сняв очки, нагнулся, чтобы положить их на шляпу. Но Уоненко остановился на таком расстоянии, что достать его ногой Муллину было невозможно, и он выпрямился.

— Если я одержу победу, ты нас отпустишь? — спросил Самми.

Муллин пожал плечами.

— Разумеется, малыш. Трофеи достаются победителю.

— Я не понимаю, что это значит, но я буду драться.

Согнув руки в локтях, Самми стал в боксерскую стойку, он понял, что сегодня ему придется пустить в ход свою правую. Сейчас он не мог беречь ее для Олимпиады, поскольку сегодняшняя победа была для него не менее важна. Муллин поднял руки, повернув их открытыми ладонями к лицу, и принял стойку каратиста. Самми сделал обманное движение левой и нанес прямой удар правой. Но Муллин, сделав шаг назад, выбросил вперед ногу и ударил Самми в живот. Этот удар должен был уложить парня на месте, но молодой организм тотчас нагнал в кровь адреналина, и, немного оправившись от удара, Уоненко ринулся вперед, обхватил Муллина руками и, навалившись на него всей тяжестью, опрокинул худосочного британца на песок. Но раньше чем его правая рука, занесенная для удара, обрушилась на голову Муллина, тот успел дотянуться до кобуры, выдернул пистолет и всадил негру под подбородок пулю, которая размозжила ему голову. Последней мыслью Самми было то, что он не выиграет золотую медаль для своей страны.

Муллин выбрался из-под трупа и с досадой покрутил головой. Теперь эти четверо разнесут весть о том, что молодой спортсмен из Барубы вызвал его на поединок и, если бы не пистолет, одержал бы над ним победу. И тогда авторитет Муллина упадет, и ему станут бросать вызовы все кому не лень. Так дело не пойдет. И он в тот же миг решил, что эти четверо ни в коем случае не должны попасть обратно в лагерь Джимбобву Мкомбу. Никто из них не должен вернуться из Москвы.

Взглянув на оставшихся спортсменов, он сказал:

— А вам, ребятки, все равно нечего делать на Олимпиаде.

Отступив назад, чтобы не попасть под перекрестный огонь, Муллин подал знак своим людям, и Тонни с Томасом получили каждый по дырке в голове, даже не успев сообразить, что происходит. Они даже не успели напоследок подумать об олимпийском золоте. Их мозги задолго до того были парализованы страхом.

Они просто умерли.

— Ладно, ребята, давайте-ка их разоблачим, пока одежда кровью не перепачкалась.

Когда его люди поменялись одеждой со спортсменами, Муллин приказал спрятать трупы в густых тропических зарослях, окаймлявших берег.

Потом проследил, чтобы взрывчатку тщательно уложили в спортивные сумки, придав ей вид спортивной амуниции. Затем все это с особой осторожностью погрузили в самолет, точно это были свертки с новорожденными младенцами.

«Вот эти младенцы и будут нашим любовным посланием американцам, — мысленно проговорил Муллин. — Любовным посланием от Джима Боба Мкомбу, которое доставит ваш покорный слуга лейтенант Джек Муллин».

Так, выходит, что он слуга? «Неужели действительно так оно и есть?» — спросил он сам себя, но тут же отбросил эту мысль. Его время придет, несомненно. И ждать осталось не так уж долго.

Вскоре после того, как он покончил с обедом, одну половину отправив непосредственно в рот, а другую, за пазуху, Джим Боб Мкомбу получил шифрованную депешу.

Прочитав ее, он громко захохотал. Депеша была от Муллина и в ней говорилось: «Битва при Ватерлоо была выиграна на спортивных площадках Итона».

Это был успех. Первая часть операции проведена успешно. Его наемники находились на пути в Москву. Мкомбу подошел к окну и выглянул на расчищенную площадку, где бесцельно слонялись несколько его солдат.

Как он и рассчитывал, пресса всего мира подхватила весть об угрозе американским спортсменам и полностью приняла «утку» о том, что угроза эта происходит от какой-то организации белого населения ЮАР и Родезии. Это была первая часть плана. Вторая часть — проникновение его наемников в Москву под видом спортсменов из Барубы. И третья, заключительная часть — уничтожение американцев.