– Нет, вы поглядите: Билл задумал сегодня поменять лодки… – удивленно произнес Эрик, когда мы вместе прочли приказ.

Билл вышел в море на «Конни» суровый и сосредоточенный. Тщательно проверил все детали рангоута и такелажа. Ворчливо отметил кое-какие мелкие погрешности, пока мы готовились к встрече с «Леди», на которой работали «Маменькины сынки» во главе с Петером Хольмом.

Если накануне, когда нам наконец удалось обойти «Конни», Билл озарил наши души радостью, то теперь он не менее эффективно сумел ее притушить. Под его управлением «Конни» шутя обошла «Леди», и снова между лодками возник тот самый тридцатиметровый разрыв. Проклятие! Значит – опять вкалывать, занимаясь настройкой парусов.

– Папочка свое дело знает… – с нескрываемым восхищением прошептал Мартин.

Благодаря мастерству нашего рулевого «Конни» опять шла быстрее, чем «Леди» под командой Петера. На сей раз переиначенная Биллом поговорка не требовала специальных пояснений:

– Вот что бывает, парни, когда судишь по масти о недоделанной собаке!..

В конце мая мы наконец могли сказать себе, что дело сделано. Трижды в разную погоду Билл менял лодки, и ни разу «Конни» не смогла обойти «Леди». Лучшего доказательства того, что «Викинг Леди» быстрее на лавировке, нельзя было получить.

К этому времени мы больше месяца прилежно подгоняли тысячу и одну деталь. До чего же приятно было видеть, что «Леди» обрела боевую готовность. Какой бы ветер ни дул над Марстрандским фьордом, какой бы ни была волна, на все случаи у нас были отработаны нужные маневры. Во время очередных поединков «Леди» уже после двух-трех галсов уходила от 12,5-метровки «Конни».

– Я знал, что все будет в порядке… – пробурчал Билл. – Точно знал. Хорошо поработано, Морган.

– Скажи спасибо Моне Лизе и Анетте, – ответил я. – Без их съемок мы бы не справились.

Раз за разом изучая ленты, на которых были запечатлены наши тренировки, я находил новые варианты, когда казалось, что больше невозможно что-либо придумать.

– Все равно молодцом, Морган, – сказал Билл.

Слегка смущенный похвалой, я перелистал свою записную книжку. Для непосвященного она была испещрена таинственными иероглифами, мне же они говорили все о поведении «Викинг Леди» при ветрах различной силы.

Двадцатого мая, вернувшись после долгого трудового дня к причалу, мы увидели на набережной две знакомых фигуры. Сэлли и Артур Стефенс вновь удостоили Марстранд своим присутствием. Состоялся сердечный обмен рукопожатиями с каждым из нашей компании.

– Мы всю зиму так по вас скучали, – заверили нас американские друзья.

С их появлением в гостинице воцарилась особая атмосфера. Словно лето началось всерьез – и с ним каторжная работа. Спиртное приобрело более американский оттенок. Не вкусом, а количеством. Против чего мы вовсе не возражали.

Наступила пора настоящих тренировочных гонок. Интенсивного упражнения в маневрировании. «Леди» и «Конни» бок о бок гонялись вокруг буев, расставленных «Бустером» по периметру равностороннего треугольника. От буя до буя – одна морская миля.

Мы вкалывали по восьми часов в день. Вечером совершенно измотанные валились на кровать. Слова Яна Таннберга насчет крови, пота и слез оправдались с лихвой. Наши ладони натирались и раздирались тросами, кровавые мозоли сменялись твердыми наростами. Плечи ныли, колени болели.

Кинокамера в кокпите «Бустера» стрекотала без перерыва, и каждый второй вечер в аудитории демонстрировались ленты, сопровождаемые нелицеприятной критикой. Ни одна, даже самая малая деталь не была обойдена вниманием. Билл коршуном обрушивался на малейшие промашки, и его короткие негромкие замечания били подчас больнее ударов плети.

Ко всему этому добавлялась наша с Георгом особая проблема. По-своему – самая каверзная. Проблема спинакеров.

Последние тренировки ясно показали, что спинакеры Теда Худа тянут лучше наших на полных курсах. Стоило «Маменькиным сынкам» поставить на «Конни» спинакер Теда Худа, как она стрелой уходила от «Леди». Не помогало и то, что его спинакеры были на обеих лодках, все равно «Конни» шла быстрее. Если же мы ставили наши спинакеры, гонка заканчивалась вничью. Чистейшая загадка. Все говорило за то, что спинакеры Теда Худа пошиты с учетом формы корпуса «Интрепида», которая явно была близка к форме «Конни». Но в чем именно?

– Надо обдумать все заново, Морган… – сказал Георг. – Мы изготовили наши спинакеры для «Конни», а не для «Леди».

– Пожалуй, ты прав… Различие корпусов бросается в глаза.

Георг верно рассудил. Но решение проблемы от этого не приблизилось. Как изменить покрой наших спинакеров, чтобы лучше тянули «Леди»?

– Великое не рождается на свет без мук, – произнес Георг, глядя на мою унылую физиономию.

– О'кей, новые ставки – новые надежды.

В тысячный раз мы разложили свои чертежи и начали все сначала.

В тот вечер нам удалось-таки приблизиться к цели. При испытании нового спинакера «Викинг Леди» развила такую же скорость, как «Конни».

– Вы на верном пути, парни, – заключил Билл в конце рабочего дня.

Все же он не был совсем доволен. И предложил нам с Георгом продолжать эксперименты. А чтобы мы сосредоточились на них, на два дня освободил нас от выходов в море. Чему мы даже были рады: за это время ладони успели подзажить. Правда, глаза опухли от недосыпа и табачного дыма.

У напряженной работы со спинакерами был один важный плюс – она не оставляла времени для других забот. Некогда думать об Учтивом господине, диверсии и прочих пакостях. К тому же после набега фотографа никаких новых происшествий не было. Может быть, в конечном счете наши противники отступились? Между тем каждый день приближал нас к гонкам за Кубок «Америки».

Билл то и дело наведывался в мастерскую, чтобы справиться, как идет работа. Глазом специалиста квалифицированно оценивал наши идеи. Однажды вечером, склонясь над чертежной доской, после долгих раздумий произнес:

– В этот спинакер я верю.

– Мы тоже, – сказал Георг.

– Он приподнимет носовую часть, – добавил я. Билл кивнул и поднял глаза на потолок. Казалось, среди балок он видит «Леди» на ходу. Еще кивнул раз-другой, что-то соображая.

– Мы добивались прироста подъемной силы, – пояснил Георг.

– За счет усиленной тяги, – уточнил я.

– Чистый фордевинд бывает редко, – негромко заметил Билл.

– Если поднимем носовую часть, сократится смоченная площадь корпуса, – продолжал Георг.

– Когда парус будет готов?

– Через три дня и три ночи, если привлечь всю бригаду, – ответил я.

– О'кей, – подытожил Билл.

Этот спинакер себя оправдал. На курсе фордевинд мы обгоняли «Конни» со спинакерами Теда Худа.

– Проблема решена, – радостно сказал я Георгу во время ленча после первого испытания новой конструкции.

– Любую задачу можно решить, стоит как следует постараться, – улыбнулся Георг.

Товарищи по экипажу поздравили нас и похвалили за отличную работу. Один только Билл никак не реагировал. Он воспринял наш успех как нечто само собой разумеющееся.

Во второй половине того же дня выяснилось, что поздравления были преждевременными. Когда мы снова вышли на дистанцию, ветер успел перемениться, на место чистого фордевинда пришел полный бакштаг. Снова спинакер Теда Худа развил лучшую тягу, и «Конни» обошла «Викинг Леди».

– Черт, я чего-то не понимаю… – сказал Георг, когда мы вечером возвратились к причалу. – Бог с ним, с обедом, пойду в контору, поразмышляю.

– Приду к тебе, как только поем, – пообещал я. Спинакеры успели мне осточертеть, и сейчас никакие паруса не понудили бы меня отказаться от свинины с горохом, горячего пунша и блинов. Четверговые обеды воистину были одним из отрадных моментов операции «Отче Наш».

Явившись, довольный и сытый, в контору, я застал Георга в отличнейшем настроении.

– Порядок, Морган, – приветствовал он меня. – Билл растолковал, в чем недостаток нашего спинакера.