Пыхтя, — словно паровоз, Толстиков карабкался по пальме. Ему казалось, что он лезет уже целую вечность, а балкон все еще маячил над головой.

А тут еще неприятная мысль появилась: вот выйдет на один из балконов какая-нибудь тетка да как завопит: «Голый, голый ползет!» Мигом сбежится охрана отеля и, не разобравшись в ситуации, отправит Лешку в психушку.

От этой мысли Толстиков чуть с пальмы не свалился. Но кое-как удержавшись, продолжил карабкаться дальше.

Все выше, выше и выше!

Последние сантиметры Лешка преодолевал из последних сил. А преодолев, рухнул на пол балкона, будто мешок с картошкой.

Отлежался, отдышался… Ну, теперь на свой балкон — и конец всем заморочкам.

Но не тут-то было.

На балкон третьего этажа, совсем некстати, вышли мужчина с женщиной. И начали разговаривать по-испански. Мужчина без конца повторял: «Кара миа, Изабель». А женщина ему отвечала: «Баста, Рикардо».

Толстиков иногда смотрел латиноамериканские сериалы и поэтому знал, что «кара миа» означает «моя дорогая». А «баста» — «прекрати* или «хватит». Судя по всему, мужчина объяснялся женщине в любви. И это объяснение могло затянуться надолго.

«Кара миа, Изабель!» — пылко повторял мужчина, а дальше шла всякая тарабарщина на испанском языке, в которую Лешка не врубался. Женщина на все холодно отвечала: «Баста, Рикардо».

«Ну сказано же тебе — «баста», — злобствовал Толстиков этажом ниже. — Проваливай с балкона!»

Но мужчина не проваливал, а из-за него не уходила и женщина. «Что же делать?» — подумал Лешка, осматриваясь.

Он обратил внимание на то, что балконная дверь в номер соседки слегка приоткрыта. В лунном свете Толстиков увидел аккуратно застеленную кровать.

«А что, если пройти к себе через коридор?» — подумал Лешка. Дверной замок здесь наверняка такой же, как и в его номере. То есть открывается изнутри без ключа.

Вот только как быть с одеждой?.. Голым в коридор не выйдешь…

Толстиков пошарил глазами по комнате и заметил платье, брошенное на спинку кресла. Недолго думая, Лешка вошел в номер и стал натягивать это платье на себя. Платье затрещало, но все же налезло.

Быстрым шагом мальчишка направился к двери.

Но как только он открыл дверь, так сразу нос к носу столкнулся… нет, не с девочкой, а с горничной.

— Ой! — одновременно ойкнули от неожиданности горничная и Лешка.

И горничная продолжила:

— Вы уходите, мисс? Позвольте, я заберу пылесос. Я его оставила утром, когда убирала номер.

— Пожалуйста, — пискнул Лешка «девчачьим» голосом.

Горничная забрала пылесос и вышла. Толстяков ломанулся следом.

Но теперь на пороге возник негр.

— Мисс Джейн Уайт? — спросил он.

— Д-да, — тоненько пролепетал Лешка.

— Я телефонист. По вашей заявке.

— П-проходите, — сказал Толстиков и сам себя мысленно обругал: «Кретин! Надо было сказать: я сейчас ухожу, приходите завтра».

Негр-телефонист уже возился с аппаратом.

Лешку бросало то в жар, то в холод. «Что же делать?» — звучал в голове традиционный вопрос. Пока Толстиков соображал, негр закончил работу.

— Прошу, мисс Уайт. — Он протянул Лешке трубку. — Можете позвонить, если хотите.

— Спасибо, не хочу, — поспешно отказался Толстиков.

Телефонист пошел к выходу.

— Спокойной ночи, мисс Уайт, — сказал он.

— Спокойной ночи, — ответил Лешка.

И в этот момент, как назло, зазвонил телефон. Негр остановился и посмотрел на Толстикова. Лешке пришлось снять трубку.

— Джейн, — раздался в трубке мужской голос. Толстиков не успел сказать ни «да», ни «нет», а голос уже продолжал: — Слушай меня внимательно, девочка. Тебе грозит смертельная опасность. Завтра утром…

Пи-пи-пи… — пошли короткие гудки, Лешка положил трубку.

— Плохо работает? — спросил телефонист.

— Нет-нет, — пробормотал Толстиков. — Все о'кей.

Кивнув, негр вышел из номера.

Толстиков вылетел следом. Дождавшись, когда телефонист завернет за угол, Лешка заскочил в свой номер! сбросил платье! принял душ! съел ананас! упал на кровать! облегченно вздохнул!..

ВСЕ!

Ну и вечерок выдался. Офигеть.

Лешка закрыл глаза. Перед его внутренним взором, словно при ускоренной перемотке видеоленты, замелькали картинки: звезды на небе… плавки в кулаке… пальма… балкон… горничная… негр-телефонист… звонок…

Да, да! Звонок!

«Джейн. Слушай меня внимательно, девочка. Тебе грозит смертельная опасность. Завтра утром…)> И короткие гудки.

Что все это значит?.. Дурацкий прикол, вроде тех, какие любит устраивать Димыч?.. Или же не прикол и девчонке на самом деле угрожает опасность…

Толстиков заворочался. Может, пойти и рассказать этой Джейн Уайт о странном звонке?.. Ну а если это просто такая игра: перезваниваться и шутливо пугать друг друга? Возможно такое? Вполне возможно… А Лешка припрется как дурак: «Здрасте, вам грозит смертельная опасность».

«Что же делать?» — в очередной раз спросил себя Толстиков и чутко прислушался: может, внутренние голоса что-нибудь посоветуют. Но оба голоса — и твердый, и мягкий — молчали.

Так и не придя ни к какому решению, Лешка уснул.

На следующее утро Толстиков проснулся очень рано. Еще и шести не было. И сразу же вспомнил вчерашний вечер. Как он бегал голым от куста к кусту… Лешка сладко потянулся. Ну бегал, и что? Теперь это его не колышет. Все в прошлом. А вот как быть с девчонкой? Говорить или не говорить ей про звонок?..

Толстиков решил отложить этот вопрос до завтрака. Наверняка во время еды он определится. «Да, но завтрак подадут в номер не раньше девяти», — вспомнил Лешка. Почесав затылок, он принялся закусывать прямо сейчас. В холодильнике было полным-полно всякой еды.

Толстиков съел крабовый салат, авокадо с креветками, китайскую хурму… И тотчас понял, что ему делать.

Конечно же, он должен все рассказать! И как можно скорее!.. Ведь если звонок не розыгрыш, то Джейн Уайт грозит не просто опасность, а — смертельная опасность!

Толстиков выскочил в коридор и забарабанил в дверь соседнего номера.

За дверью было тихо.

Он еще побарабанил. Прислушался. Тихо.

Вот чертова чертовщина! Может, сгонять за охранником?.. Лешка представил, как он бежит за охранником, как охранник выбивает дверь… А в номере на полу лежит девочка с пулей между глаз.

Да нет же! Ока просто поздно вернулась с дискотеки и сейчас крепко спит!..

Толстиков заколотил в дверь двумя кулаками.

— Напрасно стучите, молодой человек, — послышалась русская речь. — Ее уже нет.

Лешка обернулся и увидел Елизавету Фирсовну Бочкареву. Толстиковы летели вместе с ней на Ямайку. И номера в отеле у них тоже оказались по соседству.

— Как нет?! — испуганно спросил Лешка. А в голове пронеслось: «Убили!»

— Она ранняя пташка. Уже на пляж ушла.

— Откуда вы знаете?

— А я тоже ранняя пташка. Каждое утро хожу купаться. Мы постоянно на пляже сталкиваемся. Только она плавает под водой, а я боюсь с аквалангом плавать, потому что…

Толстиков, не дослушав, помчался по коридору.

— Леша! Леша! — закричала ему вслед Бочкарева. — А где твои родители? Я их совсем не вижу!

— На Ямайке! — не останавливаясь, ответил Лешка.

Выскочив из отеля, он понесся в клуб аквалангистов. «Ну и жизнь пошла, — думал на бегу Толстиков. — Второй день ношусь как угорелый».

Но как тут не носиться, если он уже понял, каким именно способом собираются убить девочку. Убийца выпустит из баллонов почти весь воздух. Джейн Уайт, ничего не подозревая, отправится плавать, кислород у нее закончится, и она задохнется.

Да! Да!.. Именно так все и будет.

Никто не подумает, что это убийство. Решат: несчастный случай. Девочка увлеклась плаванием и забыла, что у нее кислород на исходе.

Еще издали Лешка увидел Тони Герейру, инструктора по подводному плаванию. Толстикову нравился Герейра. Всегда спокойный как танк, будто он родился не на горячей Ямайке, а в холодной Швеции.