- Решили, наверное, что испанцы более достойная нация.

- Будем считать, что я твоих слов не слышал - с обидой в голосе проговорил француз.

- Места может быть и красивые, но вот плодородной земли здесь маловато - вклинился в наш разговор Никитин. - Мы тут всё в округе исходили, кругом камни и песок, вперемежку с ними же, горы высоченные, лазить в которые нет никакого желания. Долина, которая у крепости, это единственный подарок, на всей территории.

- А как далеко вам удалось продвинуться? - задал я вопрос переселенцу.

- По дороге километров на пятьдесят, а по пересечённой местности, наверное, не больше тридцати. Трудно здесь по горам и кустарникам пешком ходить.

- Не далеко. Вот с делами разберусь, обязательно на разведку поеду, километров на пятьсот, а может и дальше. Бензином затарюсь и на мотоцикле двину.

- На транспорте можно, это даже не на лошадях - согласился со мной проводник к сокровищам.

Так за разговорами доехали сначала до долины, на которой во всю шла работа, а потом и до пристани, где весь легион и выгрузился. Я сразу же зашёл на борт корабля, чтобы предупредить его капитана о скором отплытии, а затем в сопровождении Ларса, Жана, его людей и ещё трёх десятков солдат бывшего легиона, которые теперь являются моим элитным подразделением, направился в крепость.

- Что то подобное есть у нас дома - глядя на сооружение снизу вверх, сказал француз.

- И у нас такие крепости тоже строили - поддержал его бельгиец.

- Не знаю, как там у вас было? Но лучше чем эта крепость, я ничего до этого не видел - нисколько не слукавил я.

- Хитрец ты всё таки Пит - вспомнив имя, которое я носил в легионе, заговорил Жан - такой бриллиант иметь в своём распоряжении и не словом ни обмолвиться о нём друзьям. Будь в моём распоряжении такое строение, да я бы на каждом углу о нём трепался и за деньги возил бы сюда желающих на просмотр.

- Ещё не поздно, можно это устроить. Ты в чём предпочитаешь рассчитываться в евро или рублях?

- Поздно дорогой мой, теперь мы у тебя на службе. Ты нам ещё за это посещение премию выдать должен.

Жан ещё что то продолжал говорить, но я перестал его слушать. Мы вошли в арку центральной башни, ворота в которой были настежь открыты и уже здесь я услышал какой то странный гул, причину которого увидел через несколько секунд, попав за крепостные стены. Огромная толпа народа шла в нашем направление и что то громко обсуждала. В первых рядах этого шествия я заметил моих старых друзей, товарищей и просто знакомых, которые увидев меня перешли на бег, а добравшись до нашей, застывшей на месте компании, стали мять, душить и колотить по спине своего пропавшего командира. Сначала я пытался отвечать на рукопожатия и дружеские приветствия, благодарил за то, что не забыли, но вскоре количество людей, на один квадратный метр, зашкалило и я просто запутался с кем уже успел обняться, а кому ещё только предстояло пожать протянутую руку. Вдоволь порезвившись со мной, заскучавший без зрелищ народ, перекинулся на моих спутников, им тоже досталось какое то количество душевной теплоты наших людей, но парней в основном благодарили, надо думать за то, что скинув ненавистного врага, перешли на нашу сторону. Так вся ватага, похожая на первомайскую демонстрацию, добралась до центральной площади, где мне пришлось снова вскарабкиваться, на кем то заранее приготовленную широкую скамью и толкать речь. Но делать мне это, именно сейчас, совсем не трудно. После такой эмоциональной зарядки нужные слова льются сами собой, складываясь в такие предложения, о которых в другое время можно было бы только мечтать.

Как я и все те, кто приехал в крепость впервые, оказались в моём доме, для меня осталось загадкой. Я даже не помню в какой момент ко мне подошла Вероника и с какой это радости мы, на глазах у изумлённой публики, сейчас целуемся.

- Ты нам соврал! - громко, так чтобы все слышали и пытаясь, наверное, нас с Никой вывести из состояния невесомости, сказал Жан. - Какой ты на хрен русский, у тебя здесь такие страсти кипят, посильнее чем в бразильском сериале. И ещё, объясни нам, своим не понятливым иностранным друзьям, какого чёрта тебя здесь называют "синьор барон".

Отчалили из крепости, на два часа позже, чем я планировал и это ещё очень хорошо, что те, кто отмечал моё мистическое возвращение, вместе с теми, кто о существовании этой постройки узнал только вчера, вовремя смогли найти в себе силы прекратить дегустацию пиратского рома. Его, с моего согласия конечно, выставили целую бочку на крепостную площадь и наливали любому желающему столько, сколько он был в состоянии выпить. Я, к сожалению, не смог принять участия в этом всеобщем празднике, так как вынужден был оперативно решать накопившиеся, в моё отсутствие, вопросы. В основном они касались того, что успело закончится в крепости или было на грани исчезновения. За несколько месяцев, из той древесины, которую Сутягин успел сюда завести, не осталось практически ничего. Часть брёвен пошла на строительство нескольких домов, на склоне горы, часть использовали при расширении подземного хранилища. Доски и брус тоже пристроили, из чего то делали бочки, ящики, рамы для окон, что то пошло на самую простую мебель, которой в крепости катастрофически не хватает. Так же полностью использовали запасы стекла, кирпича, листового и оцинкованного железа, труб и арматуры, да много ещё чего закончилось, в магазин же за этим не сходишь. Вот и навалились на меня все наши главные специалисты, прознав о том, что вечером я отплываю туда, где всё это, по их мнению, должно ещё остаться. Не хватает не только строительных материалов, на складах кончились практически все промтовары, так как количество людей, в нашей колонии, резко возросло. К нам примкнуло много гражданских, с территории Рынка, те кто сразу эвакуировался и не попал в ту мясорубку, которую организовал Венцель в их поселении. А кроме этого ещё и те, кто смог вырваться из кольца, созданного вокруг этого посёлка легионом. Численность населения в крепости и вокруг неё увеличилась, а количество товаров, к сожалению, нет. Люди с собой привезли самое необходимое, а некоторые вообще приплыли сюда только с оружием в руках. Вот и пришлось моим помощникам брать на себя обеспечение всех неимущих. Хорошо, что на данный момент им ещё не известно о том, что люди, живущие в лагере теперь тоже наши. Знай они это, список бы увеличился в разы. Кое кого конечно вывезем обратно, но я сильно сомневаюсь, что все захотят вернутся на старое место жительства.

Разговор мог длиться ещё очень долго, но времени до отплытия корабля осталось совсем ничего и мне пришлось его закончить, пообещав людям сделать всё, что смогу.

- Ну неужели они не понимают, что ты не железный. Разве так можно, человек только что вернулся, а они его давай своими проблемами нагружать. Ты даже поесть ничего толком не успел, а говоришь, что нам пора отплывать - пожалела меня Вероника, когда все ушли.

- Что значит, нам отплывать? - чего то жуя, спросил я девушку.

- А то. Одна я больше здесь не останусь. Куда ты, туда и я, и как хочешь.

- Ну ладно - согласился я, после того, как взглянул на худое и бледное лицо Вероники, - собирайся. Мы туда не на долго, поэтому с собой возьми только самое необходимое.

Места нам с Никой достались снова на палубе, так как в каютах экипажа пришлось разместить изнеженных француженок. Но мне честно говоря было всё равно, где находится, главное, чтобы рядом была любимая девушка и друзья, у которых сегодня, после выпитого, рты просто не закрывались.

Настроение у нашей компании весёлое, поэтому, когда получится заснуть, с этими говорунами, не знаю. Мне бы пару часов покемарить, завтра снова день не простой предстоит, а толком выспаться не складывается уже несколько суток подряд, так же, впрочем, как и всем остальным. Однако французы наговорились очень быстро, они как резво начали вечером балагурить, так с такой же скоростью и спать завалились. Поэтому, когда наше судно по утру причалило к Морскому, я стоял на его борту свежим и отдохнувшим, а главное был полон сил для быстрейшего приведения в движение людского механизма, от точности работы которого, в ближайшие несколько дней, будет зависеть очень многое.