— Это как-то связано с тем, что человеческий глаз видит то, что ожидает увидеть. — Орхидея посмотрела через ветровое стекло на улицу, исчезающую в дымке. — В туманную ночь ты ожидаешь увидеть много тумана. Если он будет чуть плотнее, никто не удивится.

— Ты меня сегодня удивила.

— Я?

Он посмотрел на нее.

— Тот прием, которым ты сбила с ног второго мужчину, был метадзен-синергетическим.

— И что?

— Ты никогда не упоминала, что практикуешь метадзен-синергетику.

Она скривилась.

— Я выросла в Нортвиле, где метадзен-синергетическим упражнениям обучают раньше, чем ходьбе. Однако я не считаю себя практиком. Они одержимы упражнениями и носят много белой одежды.

— Понятно.

Она посмотрела на него с любопытством.

— Ты тоже использовал движения из метадзен-синергетики.

— Да. — Раф крепче сжал руль. — Мой отец — практик, это он меня научил. Сказал, что мне следует упражняться, чтобы иметь возможность управлять своим талантом.

— Хорошо хоть в белом не бегаешь.

Раф еле заметно улыбнулся.

— Да, белого не ношу.

— Знаешь, очень трудно ходить в белом. Я никогда не могла понять, каким образом все жители Нортвила, кроме меня, умудрялись содержать свою одежду настолько чистой. На моей же всегда появлялись пятна через пять минут после того, как я ее надевала.

Раф внезапно развеселился.

— Неужели?

— Да, — она хмуро взглянула на свои руки. — К сожалению, я не знаю, как воспользоваться метадзен-синергетикой, чтобы заставить мои пальцы не дрожать.

— Это все адреналин. Пройдет через несколько минут. Если тебя это утешит, я тоже чувствую некоторые последствия.

«И еще какие».

— Тебе не нужно быть таким снисходительным.

— Что? — Ее сарказм удивил его. — Кто снисходителен? Я сказал правду. Я тоже испытываю побочные действия после произошедшей драки.

— Ха, — она впилась в него взглядом. — Да посмотри, как ты ведешь машину.

— А что не так с моим вождением?

— Ничего, — она казалась очень расстроенной. — В этом-то и дело, ты спокоен, как удав.

— Не надо мне рассказывать о моих чувствах. Я сам знаю, черт возьми, что именно чувствую. То, что я могу вести машину, еще не значит, что я не испытываю те же побочные эффекты от выброса адреналина, что и ты.

— Не кричи на меня. У меня был трудный вечер.

— Я не кричу на тебя.

— Ты повышаешь голос.

Он хотел было возразить, но лишь покачал головой, когда понял, что Орхидея права.

— Проклятье. Только послушай нас. Спорим из-за какой-то ерунды.

— Точно, — она нахмурилась. — А почему?

Он вздохнул.

— Остатки адреналина. Это тоже пройдет.

— Только снова не начинай, — предупредила Орхидея, но в ее грустном голосе он уловил намек на улыбку.

Раф внимательно посмотрел на нее. В отблеске света от приборной доски он мог рассмотреть очень чувственную и мягкую линию ее губ. Желание рвало его на части. Оно становилось лишь сильнее, а не слабее. Раф использовал каждую частицу еще остававшегося в нем самообладания, чтобы подавить его. Сейчас, определенно, для этого было не время и не место. Орхидея пережила большое потрясение. Придется с этим считаться.

— Знаешь, — задумчиво сказал он, — а из нас получилась отличная команда.

— Да уж. — Она помолчала. — Теперь, когда мы больше не спорим, у меня есть вопрос. Что, по-твоему, там произошло?

— Разве это не очевидно? — Он медленно выдохнул. — Кто-то не хочет, чтобы мы задавали вопросы о Тео Уиллисе.

— Я боялась, что ты это скажешь.

Полчаса спустя Орхидея, поджав ноги, сидела в библиотеке Рафа на массивном и элегантно изогнутом диване периода Поздних открытий. Потягивая коньяк из лунного дерева, она наблюдала за ним серьезными, обеспокоенными глазами.

— Что будем делать дальше? — спросила она.

— Ты имеешь в виду, что я буду делать дальше. — Он налил себе второй бокал коньяка. — После сегодняшней ночи ты в этом не участвуешь.

— Секундочку, мне казалось, ты сказал, что мы команда.

Он был удивлен негодованием в ее взгляде.

— Дело приняло серьезный оборот. — Он прошел с бокалом по комнате и сел в тяжелое резное кресло для чтения. — Я не хочу втягивать тебя еще больше.

— Хочешь сказать, теперь, когда выяснилось, что все это не игра, ты решил поохотиться в одиночку.

— Это вовсе не игра и никогда не было игрой. — Он смотрел на Орхидею и размышлял над тем чувством удовлетворения, которое ощущал от того, что она находилась здесь, в его доме.

Решение привезти ее в свой большой дом на холме, с которого был виден весь город, далось ему с легкостью. Он убедил себя в том, что у него есть отличное оправдание. Орхидее не следовало оставаться одной после того, что она пережила этой ночью.

— Черт побери, с меня достаточно. — Она с мрачной решимостью опустила бокал. — Думаю, сейчас самое время объяснить мне, что происходит.

— О чем ты?

— Совершенно очевидно, что до сегодняшнего вечера, когда запахло жареным, вся эта погоня за исчезнувшим инопланетным артефактом была лишь очередным предлогом, чтобы нанять меня. На самом деле во всех этих случаях тебе вообще не требовались мои услуги. Во всяком случае, до сегодняшней ночи, когда на нас напали те двое мужчин.

— Это неправда.

— Не ври мне, Стоунбрейкер. Теперь, когда у тебя наконец-то появилось настоящее дело для совместной работы таланта и концентратора, что ты делаешь первым делом? Увольняешь меня.

— Просто я считаю, что для тебя будет гораздо безопаснее выйти из дела прежде, чем оно примет крутой оборот.

— Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь, что происходит. Думаю, после всего, что я сегодня пережила, у меня есть на это право. Почему на этой неделе ты так часто меня нанимал?

Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Что, черт возьми, он мог ей сказать? Он исчерпал все благовидные предлоги.

— Ты права. Возможно, пришло время раскрыть карты.

— Давно пора.

Раф открыл глаза и посмотрел на нее.

— Ладно, дело в том, что меньше чем через два месяца у меня должна быть жена или, в крайнем случае, невеста. Похоже, в «Синергетических связях» не могут подобрать мне подходящую пару, поэтому я решил поохот… э-э-э… найти ее самостоятельно.

— Жену? — едва слышно пискнула Орхидея, при этом ее глаза стали огромными, как блюдца.

— Я знал, что, кроме всего прочего, мне нужна жена — концентратор полного спектра, которая не упадет в обморок, узнав, что я сталкер вне уровней классификации. Поэтому я просто нанимал кучу концентраторов полного спектра, пока не встретил тебя.

Орхидея недоверчиво покачала головой.

— Это что, шутка?

— Поверь, — он очень медленно опустил свой бокал, — все, что угодно, только не шутка.

Она уставилась на него.

— Ты просто решил проверять концентраторов полного спектра до тех пор, пока не найдешь ту, из которой, по твоему мнению, могла бы получиться жена?

— Я сейчас нахожусь в легком отчаянии.

— Очень лестно. Приятно знать, что ты был вынужден проверять меня как потенциальную жену только потому, что немного в отчаянии.

Раф почувствовал, что его загоняют в угол.

— Да ладно, в твою дверь ведь тоже не ломятся потенциальные кандидаты в мужья. Ты сама мне сказала, что «Идеальный партнер» не предоставил тебе ни одного варианта за все время, что ты у них зарегистрирована. Почему бы нам внимательнее не приглядеться друг к другу? Кажется, для нас с тобой других вариантов не предвидится.

— Ты сказал, у тебя в распоряжении два месяца, чтобы обзавестись женой или невестой?

Он оттолкнулся от подлокотников кресла, встал и пошел к камину.

— Правильно.

— Можно спросить почему?

— Семейные обстоятельства.

Самое популярное, универсальное и очевидное объяснение на Сент-Хеленс — «семейные обстоятельства».

Орхидея впилась в него взглядом.

— Ты серьезно, да?

— Очень.