Профессор Моргулис делит то, что он называет „истощением“ (или „измождением“), на четыре периода, при этом „на каждый из них приходится примерно одна четвертая часть общей потери веса, установленной на момент смерти“. Первый период — это „переход от состояния адекватного питания к основному метаболизму голодания“, когда „организм, перестраиваясь, переходит с уровня метаболизма до голодания на уровень метаболизма истинно физиологического минимума, характерного для данного индивида“. Различие между двумя следующими периодами не очень заметно и нечетко обозначено. Они составляют по сути один период, разделенный на „раннюю и позднюю фазы“, — „не очень четкие и постепенно переходящие одна в другую“. В этих двух фазах „физиологическая активность минимальная, свойственная данному индивиду“. Их продолжительность определяется как размерами животного или человека, так и их наличными избыточными питательными резерва ми. Заключительный, или четвертый период „характеризуется преобладанием патологических явлений, вызываемых длительной нехваткой питания и истощением тканей. Это — подлинный период истощения, наступающий тогда, когда пищевые запасы организма практически исчерпаны.
Профессор Моргулис определяет весь период — с пропуска первого приема пищи до момента, когда смерть, наконец, завершает ситуацию, — как „истощение“ и как „голодание“. Он применяет оба термина в качестве синонимов и не проводит различия между истощением и голоданием, как это делаем мы. Надо отметить, что все патологические явления, о которых нас так часто предостерегают, принадлежат к четвертой стадии „измождения“, или к периоду собственно истощения, в отличие от голодания при нашем применении этих терминов.
Моргулис указывает, что „морфологические изменения, наблюдаемые в начальной стадии истощения, практически идентичны тем изменениям, которые обычно выявляются в каждом патологическом состоянии и не представляют ничего особенного“, и предполагает, что, вероятно, все „патологические изменения тканей, являются в первую очередь результатом истощения“. Учитывая далее, что „истощение“ имеет четыре периода, Моргулис заявляет: „Все научно исследованные голодания у людей были относительно небольшой длительности. При самом длительном голодании подобного рода продолжительностью в сорок дней у Сакки тот потерял лишь 25 % своего первоначального веса. Поэтому, судя по потере веса, эксперименты с человеком не продлевались за пределы того, что можно считать второй стадией истощения и, независимо от длительности воздержания, не оказывали вредного влияния на людей, поскольку голодание постоянно прерывалось задолго до наступления стадии полного истощения. Говоря о голодании Леванзина продолжительностью 31 день в институте Карнеги, Моргулис пишет, что это голодание выходило за пределы первых двух периодов. В первый произошла потеря 10 % веса, что представляет собой "переход от метаболизма хорошо упитанного человека к метаболизму состояния голодания". К концу 31-дневного голодания Леванзин потерял 20 % веса. «Исходя из максимальной потери, он, вероятно, мог бы выжить и при потере сорока процентов, — пишет Моргулис, — ясно, что его голодание могло бы длиться еще месяц, прежде чем наступила бы смерть». Другими словами, голодание было прервано на сравнительно ранней стадии. Принимая во внимание, что вторые 20 % веса не были бы потеряны так быстро, как первые 20 %, очень возможно, что он мог бы проголодать гораздо больше месяца, прежде чем наступила смерть.
Представление, что человек или животное могут выдержать потерю 40 % веса до наступления смертельного исхода, на практике нельзя принимать слишком серьезно. Изможденный мужчина или женщина весом всего 90 или 100 фунтов явно не могут позволить себе потерю 40 % своего веса. С другой стороны, человек, который должен весить около 150 фунтов, но практически весит 350 фунтов, может позволить потерю гораздо более 50 % своего веса. Шоу-голодальщики выдерживали снижение веса до 30 % без какой-либо значительной утраты своей жизненной энергии.
Сильвестр Грэхем отрицал, что толстый человек при длительном воздержании от пищи живет дольше, чем человек худой. Он писал: «Если жир предназначен для питания организма при длительных голодовках и если очень толстого человека, наслаждающегося тем, что обычно называют „хорошим здоровьем“, и худого, но здорового человека запереть вместе и обречь на смерть от истощения, то толстый вроде должен терять вес значительно медленнее и жить гораздо дольше, чем худой. Но в действительности все наоборот. Худой человек будет терять вес гораздо медленнее и жить на несколько дней больше, чем толстый, несмотря на все то питание, какое последний может получить из своих резервов».
Тролл придерживался той же точки зрения, что и Кэррингтон, говоря о заявлении Грэхема: «Я могу сказать, что это точно соответствует моему собственному опыту». Предлагаемое разъяснение состоит в том, что хотя толстый человек и имеет большие запасы жира, ему не хватает других необходимых питательных элементов. По мнению названных ученых, жировая ткань непременно является больной, дефектной. Тролл говорил: «Кормите собаку лишь сливочным маслом, крахмалом и сахаром и вы сэкономите у нее потребление жира. Но она умрет все же от истощения. Она будет полной, округлой, дородной и, тем не менее, умрет от измождения». Это, видимо, как раз то, что происходит, как они думали, с голодающим толстым человеком. Но это — априорный вывод, ибо эксперимент так и не был поставлен и не подтверждается экспериментами на животных. В этом и заключается, как я уже подчеркивал, большое различие между голоданием и просто недостаточной диетой из числа тех, например, что описал Тролл. Конечные результаты двух таких типов питания очень различны. Возможны случаи, когда толстые люди умирают от истощения раньше, чем худые, вследствие того, что питательные резервы у них настолько несбалансированные что они не могут долго обходиться без пищи. Я лично проводил голодания с толстыми мужчинами и женщинами, которые голодали неудачно и выдерживали голодание не так хорошо, как многие худые. И я не уверен, что у этих людей волнения не были, в основном или полностью, ментального свойства. Вследствие своей любви к еде и из-за беспокойства и раздражения, когда его лишают пищи, толстяк фактически способен убить себя, в то время как худой человек в подобных же условиях предается философским рассуждениям о жизни и смерти.
Если существует такое понятие, как несбалансированные резервы (а я полагаю, что так и есть), то разумно, когда худой при той же диете, что и у толстого, тоже может пользоваться несбалансированным питательным резервом, как и толстый.
Наибольший расход при голодании составляют те самые питательные элементы, которые больше всего преобладают в рационе большинства людей, в то время как организм тяготеет к тем элементам, которые обычно отсутствуют. Тенденция состоит в том, чтобы восстановить питательный баланс. И то, что толстый, который неудачно голодает, не имеет всех тех трудностей, которые проистекают от голодания, как только он получает свои первые полстакана фруктового сока, говорит о том, что его волнения носят ментальный характер. Заявление Грэхема, что толстый человек теряет вес гораздо быстрее, чем худой, в буквальном смысле правильно. Но он не увидел того, что эта быстрая потеря веса непродолжительна. Действительно, мы часто видим, как толстые женщины, предпринявшие голодание ради снижения своего веса, теряют 20–25 фунтов в первые две недели, 6 фунтов в третью и 2 фунта в четвертую: быстрые темпы потери веса недлительны. Некоторые худые люди также быстро теряют вес в первые несколько дней голодания.
Голодание из 100 и более дней может выдержать, даже при самых благоприятных условиях, лишь человек, обладающий на этот период времени достаточными питательными ресурсами для поддержания своих жизненно важных органов и функций. Чем меньше количество резервных питательных запасов, при прочих равных условиях, тем раньше наступает период истощения.
