Но только не о том, что случилось только что. Видимо, он ввел в мой мозг запрет. Но это для меня было просто.

И все это случилось за тридцать секунд. Все, что я рассказал сейчас – это мысли и заключения, которые пришли ко мне потом, когда у меня было время подумать над этим. Я побывал в комнате со ржавыми балками, видел город, расположенный на планете, не входящей в солнечную систему, видел лабораторию, укрепленную так, чтобы она могла выдержать повышенную силу тяжести. Я встретил взгляд Ира Де Калба… и вернулся в передатчик.

Стены комнаты завибрировали и исчезли.

Топаз всплеснула руками в искреннем восхищении.

– Выходи быстрее! – воскликнула она. – Это же Лебединый Сад! Чего же ты ждешь? Я беру назад все, что говорила о Лорде Пайтнере. Посмотри, разве здесь не прекрасно?

Я молча вышел вслед за ней.

Прошло так мало времени, что я был уверен, что она даже не заметила моего отсутствия. Что-то вмешалось в функционирование передатчика, выдернуло одного из нас и позволило другому продолжить путь. Но Топаз сразу открыла дверь и выскочила наружу. А затем, охваченная прелестью увиденного, она не обратила внимания на мою кратковременную задержку.

А я… Неужели я действительно успел совершить путешествие по Галактике? Не приснилось ли мне все это? Может, все это возникло в моем мозгу в то время, когда тело мое спит на временной оси в ожидании конца мира? Готовясь ко сну, я уже научился полностью игнорировать время, как основной фактор нашей жизни.

В этом мире мне, видимо, придется игнорировать пространство. В этом мире передатчиков материи пространство не значит ничего. Можно жить на Центавре и получать на завтрак свежие рогалики из булочной Чикаго.

Можно переместиться на Сириус к другу, чтобы взять у него почитать книгу, потому что это проще, чем сходить за угол в библиотеку. В мире уничтоженного пространства время тоже теряет свой смысл и значение. Точно так же, как, уничтожая время, мы можем пренебрегать пространством.

Я пришел в мир, где все для меня было невероятным. Только сейчас я за тридцать секунд переместился и во времени, и в пространстве, и девушка, сопровождающая меня, даже не заметила этого. Девушка, которая называет себя почему-то Топаз.

Я был слишком потрясен, чтобы спорить с ней. Хотя мой разум уже обрел некоторую устойчивость и мог управлять своими эмоциями, я все же ощущал неуверенность в нем, в его правильном функционировании. Я тупо шел за Топаз, разглядывая прелестный пейзаж, и зная, что вместе со мной на все это смотрят металлические глаза. Бесстрастные металлические глаза.

Топаз оборачивалась ко мне, полная восторга, и ее легкая вуаль сверкала на солнце. Она пробежала пальцами по волосам, спугнув пару звездочек, улыбнулась мне через плечо и устремилась к чему-то, что было похоже на занавес из белых нитей.

Легкий ветерок шевелил его складки. Подойдя ближе, я обнаружил, что это рощица небольших, в рост человека, деревьев, похожих на пальмы. Но стволы их, листья, цветы были белыми, как хлопья снега. Все они отличались друг от друга и напоминали большие кристаллы.

Мы шли по узкой тропинке, и Топаз любовно касалась рукой цветов. Земля под ногами была мягкой и приятной. Вскоре мы вышли на поляку, где среди причудливо разбросанных камней извивался ручей, весело журча. Ветер немного усилился, к деревья стали таинственно перешептываться; удивительное очарование этой поляны полностью захватило меня.

– Садись, – предложила Топаз. – Я не знаю, почему Лорд Пайтнер послал нас сюда, но полагаю, что он присоединится к нам, когда сочтет, что мы готовы. Разве здесь не прекрасно? Теперь в моих волосах снова засверкают звезды. О, садись прямо сюда…

– На этот камень?

– Нет, на это кресло. Смотри, – она опустилась на один из камней, и тот легко подался под ее весом, принимая форму ее тела. Он как бы обнял девушку.

Я ухмыльнулся и тоже сел., чувствуя, как эластичное вещество облегло все выпуклости моего тела, хотя они были далеко не так соблазнительны, как у Топаз. Я решил не думать ни о чем. События, которые разворачивались помимо моей воли, привели меня в этот мир и поставили в довольно сложное положение.

Единственное, что мне оставалось делать – это расслабиться и не сопротивляться, пока не придет время действовать. Я надеялся, что пойму, когда настанет этот момент. Расспрашивать о чем-нибудь это прекрасное, но легкомысленное создание не имело смысла. Может, когда появится Лорд Пайтнер…

– Возьми фрукты, – сказала Топаз, указывая на ручей.

Я взглянул. Это был вовсе не ручей. Можно было назвать его текущим кристаллом, который висел в воздухе на высоте трех футов от земли без всяких опор. Он начинался из земли под самыми деревьями и, причудливо огибая камни, скрывался под землей на другом конце поляны. С того места, где я сидел, я мог коснуться его извилины.

По течению двигался шар, большой, как апельсин, но бледно-зеленого цвета. Топаз вытянула руку, дождалась, когда он подплывет поближе, и вытащила его из потока. Она подала мне его, холодный и сверкающий каплями воды.

– Съешь его, если хочешь, – сказала она. – И вообще, делай что хочешь. Я ненадолго отлучусь. О, я была так внимательна к тебе. Я провела возле тебя столько часов, дожидаясь пока ты проснешься, что мои волосы потускнели и стали ужасными, – она тряхнула своими кудрями, и лицо ее просветлело.

– Я покажу тебе, – пообещала она, – я вся обсыплюсь звездной пылью. Но нужно хорошенько все подготовить, чтобы выбрать нужный цвет и нужную форму. А может, мне украсить руки кометами, как перчатками?

Где-то между деревьями, откуда мы пришли, послышался чистый звук гонга. Топаз посмотрела туда.

– О, – сказала она, – Лорд Пайтнер.

Я почувствовал, что мой мозг оживился. Шпион, который узурпировал мой мозг, приготовился к действию. Но… к какому?

Я откусил бледно-зеленый плод, который дала мне Топаз. Это меня не касается. Это касается Де Калба. Мне нужно узнать побольше, прежде, чем предпринимать что-либо. Я вонзился зубами в сочную мякоть и ощутил слабый привкус алкоголя. Это было восхитительно вкусно.

– Лорд Пайтнер, приветствую тебя в Лебедином Саду! – Топаз приподнялась со своего кресла и отвесила притворно почтительный поклон. – Хотя я сейчас очень страшная, по твоей вине, я все же приветствую тебя. Я…

– Успокойся, Топаз, – сказал знакомый голос.

Я встал и повернулся к нему, выходящему из зарослей белых деревьев, которые закрывали тропинку. Это был тот самый голос, который я слышал при своем пробуждении. Но сейчас он мне казался еще более знакомым. Ровный, холодный, высокий голос, даже слишком высокий. О, да, я слышал его раньше – тысячу лет назад.

Он был большой, высокий, могучий человек, с хорошо развитой мускулатурой. У него был плотно сжатый рот под скошенными плоскостями щек, острые бледно-голубые глаза – глаза Мюррея, лицо Мюррея, голос Мюррея. Это был полковник Харрисон Мюррей.

Конечно, в этом не было ничего удивительного. Пока что оказывалось, что этот мир населен сплошь моими знакомыми. Может быть, это просто сон, в котором живут те трое, которые все еще спят на временной оси и видят сны, как и я. Они думают, что все их сны – явь. Они ни о чем не подозревают. И только я знал, что в один прекрасный момент все их сны лопнут, как мыльные пузыри…

Мюррей, если, конечно, это не сон, излечился во время путешествия во времени и выглядел прекрасно. Значит, поражение некроном тела и разума можно лечить временем. Временем…

Находимся ли мы в мире Лица? Проснулись ли мы? Или все еще спим? Смогу ли я найти себя в этом мире, где живут доктор Эссен, надевшая на себя маску молодости и красоты и называющая себя Топаз, где живет Мюррей, который внешне ничуть не изменился, но называет себя Лордом Пайтнером, и Де Калб… Де Калб…

Я не знаю.

Я тупо смотрел вокруг себя: никто ничего не говорил. Но в мозгу моем звучал голос. Де Калба? Вот снова.