– Ты меня поймал, так что теперь я принадлежу тебе, – - продолжала она, ошалело тараща глаза и словно пытаясь отстраниться от своего рта, явно задумавшего своевольничать.

– Лошади разговаривать не умеют, – сказал Виан, не столько обращаясь к кобыле, сколько сообщая вселенной, что в ней что-то разладилось.

– Разумеется, не умеют, – охотно согласилась лошадь, – поэтому слушай и не заставляй меня лишний раз идти против законов мироздания.

Завершив эту тираду, она вскинула морду и отчаянно заржала. Вероятно, способность производить нормальные лошадиные звуки ее несколько успокоила. И хорошо, а то Виан начинал побаиваться, как бы лошадиные глаза не вылезли из орбит.

Привязав веревку к ограде, парень подошел поближе к плененной лошади и осторожно потыкал в нее пальцем. Лошадь испуганно отпрянула.

– Ты чего? – спросила она. – Нет, я не водяная лошадка, я обычная лошадь, только очень красивая умная.

Уверенности в собственном уме ни в голосе, ни выражении морды кобылы что-то не было заметно.

– Странно как-то, – сказал Виан. – Ты говоришь: «поймал», но я не заметил, чтобы ты особенно сопротивлялась. Годовалого домашнего жеребчика и то куда труднее удержать.

– А то! – фыркнула кобыла. – Пока тут ночь за ночью походишь, да пока братьев твоих…

– Что-что? – удивленно переспросил Виан.

– А, забудь. Это я так, проговорилась… Лучше скажи, нет ли здесь какого-нибудь не слишком посещаемого сарая или дома?

– Это еще зачем?

– Ну сам подумай, кто тебе даст спокойно держать такое благородное животное на вашем сельском подворье?! А если и дадут, то ни мне, ни тебе покоя не будет. А мне, – кобылица, несмотря на монотонность голоса, выделила это слово, – нужен покой. Будет покой – будет тебе счастье.

– Ну, есть тут неподалеку сараюшка, вроде как не слишком гнилая, – с сомнением сказал Виан, – ее пастухи временами зачем-то пользуют, но сейчас она пустая стоит.

– Во! – всхрапнула кобыла. – Отведи меня туда и едой какой обеспечь. А я тогда через три дня рожу таких коней, каких ты уж точно никогда не видывал!

– Роди-ишь? – - протянул парень. – - Через три Дня? – он внимательно оглядел лошадиный бок, затем для верности обошел вокруг кобылы и оглядел второй бок. Жеребой, тем более – на последнем сроке, лошадь не выглядела. – И как это у тебя получится?

– Не твоего ума дело! – ответила лошадь. – Как и кого рожать – это моя забота, ты знай корми.

Ну, – добавила она, подумав, – может, это будет не через три дня, а через шесть… седмицы через полторы – уже точно!

Не сказать, чтоб Виан поверил: говорящая лошадь – говорящей лошадью, но и с малолетства обученные речи деревенские бабы отнюдь не всегда могут предсказать точное время собственного разрешения от бремени и уж тем более – как будет выглядеть младенец. Но простое человеческое любопытство было его неотъемлемым свойством, поэтому он отвязал лошадь и повел ее к сараюшке.

– Ты меня слушай внимательно, – говорила по дороге лошадь, – кони, которых я… рожу, хоть и хороши, но ты можешь их продать, ежели деньги потребуются. А кроме них, родится еще маленький конек – вот его не продавай никому и никогда! Только попробуй!…

– И что? – поинтересовался Виан.

– Не будет тебе счастья. Этот конек, он может… ну, не сказать, чтобы все, но очень многое. Так что как он народится, держись подле – и не пропадешь.

– Ой, откуда ты все это знаешь? Кони еще не на родились, а ты уже их стати расписываешь! Что-то ты не договариваешь…

– Ты же сам сказал, – огрызнулась кобыла, – что лошади говорить не умеют, вот я и не злоупотребляю.

– Ну и ладно, – отмахнулся парень, – вот уже и пришли.

Когда Виан завел кобылу внутрь и подпер поленом не слишком надежную дверь, ему показалось, что сбоку от дороги в густом бурьяне кто-то облегченно вздохнул.

– Как дела, госпожа?

Конеподобный колдун появился из на мгновение полыхнувшего синим портала. Омелия от неожиданности уронила книгу, которую читала, и та гулко лязгнула об пол бронзовыми накладками переплета.

– Шакал тебя заешь, Лазаро! Я же чуть с испугу не умерла!

– Ну-ну, – успокаивающим тоном проговорил Лазаро, – девушку, которая с мечом в руках встретила солдат Аль-Хардира, мало что может напугать до смерти. И уж точно это не ее придворный маг в образе неведомой зверюшки. Так все-таки как дела?

– Ну какие могут быть дела?! – девушка поднялась с кресла и прошлась по комнате. – Какие могут быть дела, когда я сижу тут хуже, чем в тюрьме! Сю да, знаешь ли, гости не заходят, со светскими развлечениями плохо. Хорошо хоть с едой и питьем проблем пока нет. Я и представить себе не могла, что мне – мне! – придется стоять у плиты и самой готовить всякие разносолы.

– Ну, если я покопаюсь в магических вещицах, может, и удастся найти заклинание Прислужника… – Да нет, время-то надо чем-нибудь занять, так что я на это не жалуюсь. Это я так… Главное, здесь жутко и одиноко, особенно по ночам. Я последнее время стала отсыпаться днем, а ночами сижу и читаю, чтобы не так страшно было.

– А ты бы в Шар смотрела – я его включил, он теперь работает сам.

– А я и смотрела, – мрачно проговорила девушка и, помолчав, добавила: – Что, все короли такие?

– По-всякому, – пожал плечами Лазаро.

– Где-то здесь…

– Эти магические закрома бездонные, что ли? – поинтересовалась Омелия.

Лазаро оторвался от своего занятия и повернулся к девушке, подняв уши торчком.

– Почти, – сказал он. – Только боевых штучек здесь не осталось. По крайней мере, я думаю, что не осталось. Тут же поколения четыре копило все, что ни попадя, а озаботиться каталогизацией и сортировкой никому времени не доставало, – он вздохнул, – и мне тоже, дураку старому.

– Ну вот и озаботься, – хмыкнула Омелия, вертя

в руках подобранный с пола сломанный костяной гребень. На гребне были искусно вырезаны гарцующие кони с развевающимися гривами – жаль только, изделие костореза переломилось пополам, оставив от одной из фигурок лишь круп с хвостом и ногами.

– Как ты думаешь, это легко делать копытами? вкрадчиво спросил маг. – Мне же даже ругаться опасно – - мало ли что из сказанного материализуется! А иногда, знаешь ли, очень хочется… – тут он увидел обломок безделушки в руках у девушки: – О, вот же он!

– Ты это искал? – с подозрением спросила Омелия, протягивая колдуну остатки гребня.

– Это, это.

Лазаро взял сломанный гребень зубами и некоторое время стоял и размышлял – вероятно, о том, куда теперь деть находку. Затем пихнул куда-то под мышку. Омелия еще подумала, что у него там не иначе карман какой. Поскольку в объяснения Лазаро не вдавался, девушка вновь принялась изучать наследие предков, перекладывая различные, большей частью непонятные, предметы с места на место.

– А что будет, – поинтересовалась она – если я все же найду какую-нибудь «боевую штучку»? – В принципе все может быть, – пожал плечами Лазаро. – Но ничего опасного не случится. Все магические предметы содержат собственный заряд энергии, но для полноценного срабатывания они должны оказаться в руках мага. Так что играйся на здоровье, глядишь – развлечешься.

Любопытства Виану было не занимать. В течение седмицы парень позабросил все предыдущие увлечения и прожекты – на радость старшим братьям. Он старался, как мог исправно, выполнять все поручения по дому, а потом отправлялся к пастушьему сараю, прихватив косу, а иной раз и немного овса, позаимствованного из родительской конюшни. Накосив охапку травы на ничейной делянке у леса, Виан каждый раз воровато оглядывался, хотя сам не знал, чего именно опасается.

Впрочем, пока ничего не происходило. Кобыла дичилась и таращила в испуге глаза, но сено и овес ела. Проблема возникала с уборкой навоза – кобыла, едва Виан подходил к ней поближе, начинала сильно нервничать, забивалась в угол, а когда парень оказывался достаточно близко – норовила лягнуть. Разговаривать она отказывалась, равно как и слушаться человеческих слов.