Однако котеночье мяуканье продолжалось. Они с Джессикой обернулись синхронно.

На пороге стоял Коля, и широко улыбался. У него на ладошке, возле груди, топорщил грязно-белую шубку крохотный котенок.

— Это — Мадейра, — сказал он, проходя в комнату, — Ей очень нужна помощь. Надо глазки промыть срочно — в нее ящерицы стрелялись какой-то химической гадостью.

Солдат и Джессика растеряно переглянулись.

Спуск на планету оказался куда страшнее, чем Андрей мог предположить. Шаттл выглядел таким огромным и надежным, когда они перешли в него сквозь полупрозрачный гофрированный шлюз, что он думал: сейчас будет как в самолете. Они пристегнуться в креслах, стюардесса раздаст напитки и конфеты, потом — долгий и спокойный перелет.

Ничего подобного.

Кресла, действительно, были. В них упаковали, как в коконы — замотав ремнями так, что было сложно шевельнуться. Потом были маневры, «чтобы выйти на нужную траекторию снижения», — как пояснил Тима. Это было похоже на то, как будто их заперли внутри банки, и как следует потрясли.

Но самая жесть началась после входа в атмосферу. На грудь упало несколько мешков с землей, каждый вдох требовал усилий. Да еще и шаттл весь мелко вибрировал, скрипел и гудел. В широкие иллюминаторы лучше было не смотреть, но он не вытерпел: от зрелища жидких потоков огня, струящихся по прозрачной поверхности, стало совсем не хорошо. Воздух вдруг показался нестерпимо горячим, хотелось немедленно сорвать с себя летный комбинезон, который им выдали на станции. А ведь по первости эта одежка показалась верхом комфорта…

И вдруг как-то резко все закончилось.

Ну, не совсем чтобы закончилось — но небо в иллюминаторах приобрело почти нормальный вид: сине-голубое, в легких перистых облачках. А потом и земля появилась: море леса, и побережье какого-то моря.

«Интересно, на Марсе ведь можно говорить земля, в смысле суша?» — подумал Андрей, успокаиваясь, и пытаясь устроиться поудобнее — спина немного затекла.

Стало тише. Только где-то в хвосте тихонько свистели атмосферные двигатели.

— Ну что, ребзики? — Через шлемофон голос Тимы звучал преувеличенно-весело, — могу поздравить вас с прохождением первого настоящего испытания Иттов!

— А тропами точно нельзя было вернуться? — Сварливо уточнила Тоня.

— Я же говорил — можно. Но нужна ситуация смертельной опасности. А на орбите это не слишком хорошо для других людей, которые там работают. Прийти с троп на обитаемую станцию — без проблем, но уйти на тропы — только если с вражеской орбитальной цитадели, которую нужно разрушить.

— Кто такие Итты? — Поинтересовался Андрей.

— О, это наш, марсианский фольклор, — с удовольствием отозвался Тима, — есть легенды, что люди появились у нас задолго до первой волны поселенцев. Они жили тут племенами, в единении с природой. И у них были очень храбрые воины, которые должны были пройти обряд инициации через испытания.

— Ребята, не забивайте эфир — вы знаете процедуру. Посадка через полчаса, — в их разговор вмешался пилот; перед вылетом они едва успели познакомиться, но этот кареглазый приземистый весельчак показался симпатичным и Тоне, и Андрею.

— Принято, наставник! — ответил Тима.

Андрей снова уставился в иллюминатор. «Интересно, где же у них города?» — думал он, наблюдая за бесконечным ковром леса, и полоской песчаного пляжа. В таком красивом месте, и ничего не построили?

Посадочная полоса космодрома шла прямо вдоль береговой линии. Из воды на сушу там поднималось скальное плоскогорье, с высоким обрывом и полоской пенного прибоя. Лес отступил вглубь материка. Справа от полосы виднелись громады пусковых установок, а у ее створа, на дальнем конце — жилые и административные сооружения космодрома.

Приземление действительно прошло так, как оно проходит после перелета на обычном самолете: легкий толчок, стук шасси на стыках плит. Андрей даже ожидал, что сейчас шаттл подведут к телетрапу у терминала, как в обычном аэропорту, но ничего подобного. После приземления они еще двадцать минут провели в своих креслах, а потом на борт поднялись медики. Тщательно проверили показания бортовых приборов телеметрии жизнедеятельности, померили температуру и давление. Только после этого позволили отстегнуться, и подняться на ноги.

Спустились по короткой металлической лестнице. Их ждал короткий толстолобый автобус, с узкими окнами. Они разместились в полутемном салоне.

— Ребята, я попрошу вас быть нашими гостями как минимум пару дней, — со вздохом сказал Оракул, когда встречавшие их медики и инженеры вышли из автобуса, тщательно проверив, что они надежно пристегнуты в креслах, — информация, которую мы получили про объекты «Паровоз» и «Зверь» бесценна. Но остается вторая часть загадки. У нас есть основания полагать, что вы тоже с ней связаны. Вся эта история — важнейший приоритет безопасности нашей системы. Я понимаю, что прошу очень о многом, могу себе представить, как волнуются ваши родители… со своей стороны обещаю сделать все, чтобы не затягивать процесс.

Тоня покраснела, и опустила глаза.

Мама. Она искала, и не находила себе оправданий. Так можно было не вспомнить про маму? Мысль о том, что она беспокоится, даже не приходила в голову.

— Сколько времени прошло там, у нас? — Испуганно спросил Андрей.

— Столько же, сколько здесь, — улыбнулся Оракул, — я ведь уже говорил — тропы ведут в места, где возраст Вселенной одинаков. Вы гостите у нас чуть больше суток.

— Беда… — Андрей как-то весь потух, — мама ночь не спала, с ума сходит… у отца важный проект на работе… ох, беда…

— Напомню, что Тима спас вас на тропах, — сказал Оракул после небольшой паузы, — и вы обязательно вернетесь домой. Только чуть позже. Нам еще очень пригодится ваша помощь.

— Но как? — Всплеснула руками Тоня, — я рассказала все, что знала. Чем мы еще можем помочь?

— Нужно обязательно найти Диму, — ответил Оракул, — вашего Диму.

— Послушайте, — вмешался Андрей, — вы считаете, что это он так шибанул эту тварь нафиг с троп, что два с половиной миллиарда лет назад она изменила траекторию планетоида, и спас ваш Марс, так? Ну и что в этом плохого? Зачем он вам?

— Немного сложнее, — улыбнулся Оракул, — мы считаем, что Дима хотел прийти в наш мир по тропе. Тварь заблокировала проход. Они так часто делают с новыми ходоками. Появление кота обычно легко решает вопрос. Но в вашем случае реакция Димы и его кота была беспрецедентно… — Оракул на секунду запнулся, подбирая слово, — жесткой. Скажем так. До этого дня у нас были сомнения, что кто-то вообще в состоянии целенаправленно выбросить кусок троп в столь отдаленную от нас точку пространства-времени по возрасту Вселенной. Это невероятная сила. И очень опасная. Возможно, даже для своего обладателя.

— Так, — Тоня скрестила руки на груди, — вы хотите запереть Димку в лаборатории, и ставить на нем опыты?

— Дорогая, откуда у тебя такие странные идеи? — Белые брови Оракула удивленно взлетели, — конечно же, нет. Мы хотим предоставить ему всю полноту информации о потенциале. Возможно, предложим ему работать на нас. Он ведь не просто так хотел попасть в наш мир, как ты считаешь?

— А если он откажется — отпустите?

— Если откажется — мы не сможем его удержать, — пожал плечами Оракул, — но тогда мы хотя бы дадим ему средства контроля над собственной силой.

Автобус остановился возле высокого белого здания. Двери открылись.

— Ну что ж, вот и прилетели, — сказал Оракул, отстегиваясь, — теперь самое время подумать, куда вас пристроить на эти пару дней…

— Оракул, можно я заберу их домой! — Неожиданно вмешался Тима, — пожалуйста, пожалуйста, препожалуйста, ребята так обрадуются!

— Что скажете? — Оракул обратился к Тоне и Андрею, — прогуляетесь с Андреем и Месси?

Ребята переглянулись, и одновременно согласно кивнули.

Они прошли в большой зал с прозрачным куполом. Тут стояло несколько кресел и автоматов с закусками. В дальнем углу был небольшой буфет, откуда вкусно пахло кофе. За столиком в буфете сидела девочка в ярко-желтом платье. Было ей лет восемь-девять, не больше. Ее распущенные светлые волосы в солнечном свете были похожи на легкое золотистое облачко. У ее ног притулился кот — не такой огромный как Месси, но тоже значительно больше обычных, земных котов.