Пятьдесят.

Миновав прозрачные двери, солдат вытащил ее под дождь. Лия отрешенно отметила, что сегодня он был синим. После такого дождя устанавливается жаркая погода, они с Вилтом могли бы отправиться в гости к Айну, посидеть у огня, немного отдохнуть от городской суеты. Жаль, что им больше не суждено увидеться.

Военный катер, на котором отряд Императрицы прибыл с крейсера, оставшегося на орбите, стоял посреди окруженной силовыми ограждениями территории комплекса, «еэсбэшники» сразу обозначили свою позицию: соблюдать законы о неприкосновенности частной территории они не собираются. Да и не действовали они на них. Армейцы могли явиться в любой момент, в любую из организаций, в любой дом. И уничтожать все, что покажется им неблагонадежным.

Сорок.

Код доступа, набранный солдатом на дверной панели, был длинным, но у Лии всегда была хорошая память на числа. Вопрос только в том, зачем он ей? Да, теперь взрыв, возможно, ее не достанет, но вряд ли она останется в живых после того, как подозрения в измене оправдаются. Она не выйдет из этого катера уже никогда.

Тридцать пять.

Солдат протащил ее по длинному коридору, стены которого мигали разноцветными огнями. Корабельная сигнализация была совершенно недоступна ее пониманию, поэтому она без интереса наблюдала за этим желто-красно-синим танцем, слепящим глаза. Набрав еще один код, он втолкнул ее в небольшое помещение.

— Здесь нам будет лучше, — ухмыльнулся он.

Десять.

«Еэсбэшник» поднял руку и нажал кнопку вызова на своем браслете связи. Лия наблюдала, как на вспыхнувшем голоэкране он выбирает адресата, как экран исчезает, а солдат, ухмылявшийся с каждой секундой все противнее, начинает говорить:

— Я тут вам клиента привел. Несговорчивая особа, да. Думаю, стоит ей объяснить, что молчание не всегда приносит хорошие плоды. Захвати коллапсор, я думаю, ей понравится. Да, симпатичная. Замужем, да. А, это для тебя неважно. Хорошо. Жду. И не забудь… что?

Ноль.

Когда они закладывали взрывчатку, рассчитывали, что уничтожен будет только комплекс со всем его содержимым. Неподалеку от здания «РИАСа» находились жилые блоки, не хотелось случайных жертв, но взрывная волна все равно была сильной. Лия успела забиться в угол, и это спасло ее от падения, а вот не ожидашему подобного солдату повезло меньше.

Пытаясь удержаться на ногах, он шагнул вперед, но второй толчок заставил его пошатнуться и впечататься головой в стену. Застонав, он замотал головой, пытаясь прийти в себя, но Лия решила, что это ее шанс.

Подбадривая себя диким криком, она подлетела к солдату сзади и со всей силы ударила его между ног. Мужчина заорал от боли и согнулся, но Лия только начала. Дрожащими руками, она вытащила бластер у него из кобуры и, стараясь не думать, что именно она сейчас делает, выстрелила ему прямо в голову. Кровь брызнула ей в лицо.

Следующий толчок был сильнее первых двух, но Лия ждала его, поэтому успела вновь забиться в угол, чтобы не упасть. Дождавшись четвертого — последнего — она быстро набрала сообщение для Вилта на своем браслете связи, отправила его и подошла к двери.

Код все-таки ей пригодился. Возможно, она не сможет выбраться из всего этого, но теперь шанс появился хотя бы у мужа.

В ее сообщении было всего семь слов.

«Беги из города. Прости. Я люблю тебя».

За матовым стеклом угадывалось движение. Вилт зевнул, наблюдая за тем, как забавно, словно огромные амебы в аквариуме, перемещаются туда-сюда цветные пятна. Хотя цветов было мало. Преобладали черные. Вездесущий Моран еще вчера передал, что в здании ЕСБ, правда, этим и ограничился. Ничего странного в сообщении Вилт не усматривал. Профессор Берго, который уже месяц пытался не умереть в Центральном мармерском госпитале имени Первого Императорского указа (который прежде носил имя лидера старого Союза), был, как-никак, не только светилом науки, но и лордом. Правда, после переворота его лордство приравняли к титулу учтивости. Конечно, речь не о том, что Берго — младший в роду и ему достался лишь отголосок знатности собственной семьи. О нет, этот занудный мужик был самым настоящим лордом, в каком-то колене родственный королевской династии Кармегира, главой рода, старшим из наследников. Отсюда и все вытекающие в виде раздутого самомнения, вечно снисходительного взгляда и не менее снисходительного тона в любом разговоре. Вилт помнил, каково было сдавать Берго экзамен по нейрохирургии. Славный шестой курс! Он чуть не свихнулся и Лия похитила его из общаги, подговорив парочку сокурсников: эти придурки помогли ей связать Вилта и упаковать в багажник аэрона… Вывезли за пределы Мармера, в Долину Камней и бросили там. Спасибо, открыли багажник и оставили у машины две бутылки с водой да набор первой помощи… А то, может, и не стала бы Лия Вилту женой. Долина Камней — гиблое место. Какие были времена! Они были юны, а он, к тому же, сходил с ума от любви.

Ох, Лия, я сейчас как никогда близок к тому, чтобы совершить какую-нибудь глупость.

Так вот, Берго, кавалер Ордена Мира и бывший кормегирский посол, после переворота был лишен двух третей своего имущества и сослан на Мармер. За ним сохранили лишь локальный титул учтивости, не признанный общеимперским и не включенный в Единый Аристократический Реестр, а то быть бы ему теперь каким-нибудь Берксего. Также профессор мог занимать руководящие должности, заниматься преподаванием (правда, не реже, чем раз в год он представал перед Комиссией Порядка), но не мог покинуть Мармер даже ради Галактического Медицинского Форума. Правда, на форуме он все равно выступал, удаленно. С пафосной речью о том, что медицина в империи в упадке, врачам не хватает мотивации, а в молодежной среде — в связи с ростом протестных настроений — обесценивается такой важный элемент социального взаимодействия, как альтруизм.

Вилт с отвращением бросил картонный стаканчик в энергозатор. «Экономия и утилитарность!» гласила светящаяся надпись на стекле… Даже производя отходы они не забывали о благе имперского госпиталя: обеспечивали материал для производства энергии. Десять стаканов кофе в день — три минуты освещения всего госпиталя. Хочешь — не хочешь, а начинаешь ощущать свою значимость и место в больничной иерархии, а выражение «светило науки» приобретает новый оттенок, с признаками сарказма.

Чистилищем называли комнату ожидания перед дезинфицирующей камерой, которая отсекала операционный блок от остального пространства больницы. Последний барьер, за который не допускались ни родственники, ни даже «еэсбэшники». В операционной мог находиться только медперсонал.

Если Берго все же преставится из вредности — их всех под белы рученьки проводят в тюрьму? Вилт мрачно ухмыльнулся. Да пожалуйста, там, по крайней мере, можно будет выспаться. За последние четыре дня ему удалось подремать в совокупности часов пять, и вчера он получил выговор от прим-доктора Эскеля. Сам Вилт в свои тридцать пять уже в четвертый раз подавал прошение на перевод его в прим-доктора, сдавал экзамены, писал научные статьи и брал дополнительные смены, чтобы получить больше «позитивных часов», повышающих уровень его статуса лояльности… но все без толку. В примы его не переводили и все, что он мог — ассистировать Эскелю, хотя, по факту, они прилагали равные усилия во время операций.

бычно Вилт воспринимал свое положение философски, а придирки Эскеля — с юмором. Но сегодня он, видимо, усталость взяла свое.

Он провел три сложнейших операции, два дня не разговаривал с Лией. Пытался дозвониться, но она не ответила: видно тоже была занята на работе.

Он не знал, как обстоит ситуация с холерой. Моран написал, что число обращений в муниципальные поликлиники растет.

Он постепенно превращался в старого ворчуна, который хочет домой, под крылышко к жене, а не вот это вот все.

Перерыв скоро закончится, и нужно будет возвращаться, чтобы сменить Эскеля. Они бесполезно наблюдали за показаниями приборов, дожидаясь, стабилизации, которая позволит провести операцию. Будь на месте Берго кто-нибудь другой, не возглавляющий одно из управлений в рамках Научного Ведомства, персонал не суетился бы вокруг него с самого утра. В госпитале было полно больных: острая вспышка солльской холеры, о которой уже лет пятнадцать никто не слышал. Тем более, в подобных масштабах. А они не имеют права не засвидетельствовать момент, когда Берго преставится! Кто-то должен взять на себя ответственность. Эскель потому и дергается. Тот случай, когда прим-доктором быть уже не так приятно, а? Вилт невольно усмехнулся.