Прошел час. Нику надоело сидеть не двигаясь. От нечего делать он вышел из машины и осмотрел дом. Конечно, в окна он ничего не увидел. Он открыл покореженный ящик для писем и нашел извещение, в котором прочел, что мадам (мистер) Хейзл Добкинс (или того, кто ныне проживает по этому адресу) ждет вознаграждение в миллион долларов! В извещении также содержалась рекомендация для мадам (мистера) Хейзл Добкинс немедленно заглянуть в конверт и получить информацию относительно оформления права на ценный бесплатный дар!

Имя на конверте ни о чем не сказало Нику. Было уже поздно, когда Кэтрин Трэмелл появилась из дома с хрупкой женщиной, которой на первый взгляд было лет шестьдесят пять, об остальном Нику приходилось только догадываться: скорее всего это была семейная старушенция — пожалуй, тетя или бабушка по материнской линии. Судя по возрасту она вполне могла приходиться Кэтрин Трэмелл родней, но та, казалось, вовсе не принадлежала к числу людей, которые уважают семейные узы.

Кэтрин Трэмелл села в «лотус» и отъехала от неказистого дома, направив «лотус» по дороге, бегущей по холмам в низину. Казалось, она никуда не спешила, по крайней мере, до тех пор, пока не достигла предместий Милл-Вэлли.

Она приближалась к светофору спокойно и степенно, как водитель с безупречным послужным списком. У перекрестка стояла всего одна машина в ожидании, когда сменятся огни. Когда Кэтрин подъехала к ней, мотор «лотуса» урчал, точно болотная рысь.

Но Кэтрин неожиданно дала полный газ, и автомобиль сорвался с места, устремившись в невообразимо узкое пространство между другой машиной и тротуаром. Кэтрин на полном ходу проскочила мимо, до смерти перепугав водителя, и резко повернула вправо к перекрестку как раз в то мгновение, когда зажегся зеленый свет.

Ник был позади нее и опоздал лишь на долю секунды. Местный водитель, обезумев от страха от соседства с накренившимся в бешеной гонке «лотусом», отпрянул в сторону, как ошалевшая лошадь. И стоял на тормозах, мешая движению.

Ник направил машину к Стинсону, чуть ли не уговаривая себя, что едет туда по делам службы. Он убеждал себя, будто выполняет наказы Уокера, будто в кои-то веки делает именно то, что требует от него начальство. Но в глубине души Нику была известна правда, которую он не хотел признавать: ему не терпелось снова увидеть Кэтрин Трэмелл.

Темный «лотус» стоял на подъездной аллее, мотор еще щелкал и тикал — машина остывала. Ник представил себе, как Кэтрин открывает верх мощного автомобиля и погоняет его по прибрежной дороге, будто это лихой скакун, а не мертвое изобретение человека из стали и резины; она мчится на нем по коротким участкам прямого пути, делает крутые виражи, включает понижающую передачу, дважды выжимает сцепление; мотор визжит, когда газ закачивается в цилиндры, точно животворная кровь.

Теперь наступила ночь, и Ник слышал, как бьются о берег буруны под домом Кэтрин Трэмелл, хотя они были недоступны его взору. В одном из верхних окон зажегся свет, и Кэтрин, как призрак, промелькнула в застекленной раме. Через мгновение она вновь подошла к окну и выглянула наружу. Ник метнулся в сторону, чтобы спрятаться от нее, хотя был уверен, что она заметила его, но она не отрывала глаз от темного моря, точно оно завораживало ее.

Кэтрин принялась медленно расстегивать кофту, скинула ее и постояла секунду-две с обнаженной грудью, точно изображение на картине. Затем она задернула занавеску, ее силуэт проступил слабой тенью на материи.

Ник Карран изо всех сил вглядывался в окно, широко открытыми, напряженными глазами, прибой шумел у него в ушах.

Затем свет в комнате погас, и он подумал, что Кэтрин нырнула одна в свою чистую постель.

Через час Ник вернулся в Сан-Франциско и склонился над экраном компьютера в затемненной, опустевшей служебной комнате. Его руки летали над клавиатурой. Он набрал следующее: Хейзл Добкинс, белая, пол женский, Альбион — авеню 145, Милл — Вэлли, затем нажал на кнопку «ввод» и стал ждать, пока электронные мозги переварят информацию.

Сначала компьютер прошелся по файлам, имеющимся в памяти полицейского управления Сан-Франциско, и выдал НОД — Никаких Отрицательных Данных.

— Дерьмо.

Ник еле слышно вздохнул, хотя и был не особенно удивлен. Хейзл Добкинс выглядела как безобидная бабуля, любящая кошек и обожающая печь пироги. Он почти не надеялся, что ее вызывали в полицию за нарушение правил стоянки автомобиля, что бы она там ни натворила прежде в своей жизни.

Машина терпеливо дожидалась команды Ника.

— Попробуем, черт побери, — проговорил он и набрал код данных архива преступлений, совершенных в штате Калифорния от Юкайи вплоть до самой Мексики. Он снова ввел данные: Хейзл Добкинс, подождал и получил свое. Компьютер мгновенно выдал информацию: Добкинс, Хейзл, К.: ничего существенного в настоящее время. Конечно, «ничего существенного в настоящее время» отнюдь не то же самое, что вовсе «ничего».

Компьютер подумал чуть дольше и затем на экране появилась новая информация. Ник ощутил некоторое волнение, когда прочитал следующее: Добкинс, Хейзл, К.: Освобождена из тюрьмы «Сан — Квентин», 7 июля 1965.

— Вот это уже неплохо, Хейзл, — прошептал он. Ник быстро набрал код данных о ее аресте и был тут же вознагражден: Предана суду на основании четырех пунктов обвинения, убийство, июль 1955 — слушание дела 10— И, 1956 — ПВ — высший суд Сан — Франциско.

— Четыре пункта обвинения, — прошептал Ник.

Он потрогал на экране буквы ПВ — Признана Виновной, точно хотел убедиться, что они ему не привиделись.

— Ты что, другого занятия не нашел? Зачем ты притащился сюда в такую поздноту и терзаешь эту дьявольскую технику? — раздался голос позади Ника.

Карран не отрывал глаз от экрана.

— Что ты делаешь здесь, ковбой?

Гас Моран плюхнулся в кресло рядом с Ником.

— Я тоже пришел сюда повозиться с этой чертовой машиной, сынок. Так же, как и ты. — Он слегка похлопал напарника по плечу. — Она неплохо шевелит мозгами, как ты думаешь, Ники?

Карран наконец неохотно отвел глаза от экрана.

— Что ты выяснил в Беркли, Гас?

— Я познакомился с несколькими ребятами из правоохранительных органов и покадрил студенточек. Там есть очень симпатичные девчата, Ник.

— Забудь о них, Гас. Они чересчур хитры для тебя.

— Не скажи, не скажи — бывалый пожилой мужчина может многому их научить.

— Так что ты узнал?

— Я узнал о почившем профессоре психологии Ноа Гоулдстайне. Он умер от множества колотых ран в сентябре 1977 года. И как ты думаешь, что я еще Узнал?

— Так что ты узнал?

Не могу доказать этого, сынок, но они были знакомы. Доктор Ноа Гоулдстайн был воспитателем юной Кэтрин Трэмелл.

— Ее подозревали в убийстве?

Никак нет. Ничего подобного, сэр. Они и не допрашивали мисс Кэтрин Трэмелл. У них даже никто не был на подозрении. Никто ничего не имел против доктора Гоулдстайна. Никто не был арестован. Ничего не было предпринято. Дело все еще открыто, но мы лишь можем пожелать им удачи, ведь прошло столько лет. Осталось одно слабое воспоминание.

— Не совсем так, если найти связь с убийством Боза. Моран вытянул шею и всмотрелся в информацию на экране компьютера.

— Боже правый! Хейзл Добкинс! У нас сегодня прямо вечер воспоминаний. — Он с жалостью посмотрел на Ника и покачал головой. — Вот спасибо тебе, сынок. Я уж было почти забыл про старушку Хейзл.

— Ты знаешь ее? Гас усмехнулся.

— Знаю ли я ее? Да она годами не выходила у меня из головы. Славная домохозяйка маленького росточка — трое ребятишек, славный муж, который был добр к ней, никаких проблем с деньгами. Она никогда не страдала умственными расстройствами, словом, ничего.

— И что же?

— И вот малышка Хейзл встает с постельки и решает в один ясный безоблачный денек прикончить их всех. Всех без исключения. Она использовала…