Она танцевала с другой девушкой, обняв ее руками за талию. Рокси наклонилась к лицу своей партнерши и что-то сказала ей, та засмеялась и кивнула. Взявшись за руки, они стали пробираться к выходу, расталкивая людей, тесно прижавшихся друг к другу. Ник последовал за ними.

Они направились в «мужскую» комнату, хотя, как вы легко можете представить себе, название этой комнаты отнюдь не соответствовало ее назначению. «Мужская комната» в «Алтаре» располагалась в бывшей ризнице и не предназначалась исключительно для мужчин.

Это было темное, мрачное помещение со спертым воздухом, пропитанным запахом дыма — табака и разных подозрительных снадобий. Ник чувствовал, как зловонная, липкая прогорклая отрава набивается ему в легкие. Он узнал эти запахи: смесь отборного кокаина и терпкого зелья качеством похуже — коки, гашиша и марихуаны, что курили где-то в одной из кабинок. Мужчины и женщины теснились призрачными тенями, склонившись над порошками, которые предлагали друг другу. Выброшенные стеклянные пузырьки из-под очищенного кокаина и использованные коробочки из-под других наркотиков были разбросаны на полу, они, точно иней, хрустели у Ника под ногами, когда он вошел в комнату.

Рокси постучалась в дверь одной из кабинок, и она распахнулась. Там стояла Кэтрин Трэмелл. Ее волосы были убраны наверх, а лицо так же сильно накрашено, как у Рокси. В тусклой комнатке она выглядела моложе своих тридцати лет. Если бы Ник не знал ее раньше, он принял бы ее за ровесницу Рокси, ее подружку. Она выглядела, как девятнадцатилетняя свеженькая девчушка, скороспелая мелюзга, ранняя искательница приключений.

В кабинете уборной Кэтрин была не одна. Она стояла, обняв высокого темнокожего мужчину. Он был без рубашки и выглядел как накачанный культурист с плотно сбитым мускулистым торсом.

Мужчина держал стеклянный тюбик с кокаином возле носа Кэтрин. Она вожделенно вдыхала запах наркотика. На горлышко склянки было насыпано немного порошка, и она высовывала язык и слизывала его.

Кэтрин заметила Ника, улыбнулась и что-то прошептала своему темнокожему партнеру. Чернокожий великан посмотрел в сторону, куда она указала, обратив на Ника глаза, полные презрения и довольства собой, улыбнулся и закрыл дверь.

Ник мог и подождать. Чтобы не терять времени даром, он принялся бродить по клубу, рассматривая его. То, что он увидел, одновременно и отталкивало, и завораживало Каррана. В углах клуба, куда слабо просачивался свет, целовались и льнули друг к другу неясные фигуры: мужчины развлекались с мужчинами, женщины — с женщинами, для людей в темных нишах «Алтаря» неважно было, к какому полу они принадлежат.

Музыка продолжала биться о стены зала, сотрясая воздух. Танцоры, корчившиеся на полу, повторяли ритмы. Что-то среднее между мукой и блаженством отражалось на их потных лицах. Ночь, город, целый мир уместились для них в одном наэлектризованном пространстве. У них не было прошлого, не было надежды на завтрашний день. Только сиюминутное сейчас. Настоящее, будущее измерялось в секундах до смены партнера, в минутах до следующей выпивки или дозы кокаина. Казалось, эта музыка никогда не кончится, одна запись сменяла другую, ни на мгновенье не ослабевал поток ударных звуков.

Но вот Ник снова увидел Кэтрин Трэмелл. Он смотрел, как она двигается под музыку. Она танцевала с Рокси и темнокожим культуристом. Кэтрин находилась между ними, будучи центром притяжения каждого в отдельности. Страсти и музыка, казалось, переполняли ее, вдохновляя на неистовый танец.

Она обернулась, увидела Ника и продолжала танцевать, наблюдая алчными, голодными, лихорадочно горящими глазами, как он следит за ней. Она дразнила его, приближая свою разгоряченную плоть то к одному, то к другому партнеру. Они стискивали ее своими роскошными телами, ласкали бедрами.

Она принимала их преклонение как должное, хотя глаза ее шарили по Нику, ощупывали его с головы до ног так же, как было, когда она впервые заинтересовалась им. Она раскачивалась между партнерами, терлась о них, но играла телом только для него.

Ник почувствовал, что его захлестнуло безумное желание. Неожиданно общая атмосфера клуба, как вирус, проникла в его кровь, он был захвачен всеобъемлющим языческим гедонизмом этого места и его завсегдатаев. Ник оказался в толпе танцующих, будучи не в силах больше оставаться наблюдателем, ему захотелось стать участником действа. Точно в трансе, он приблизился к Кэтрин Трэмелл и остановился перед ней, пожирая ее взглядом. Музыка пульсировала и билась.

Кэтрин перестала танцевать и посмотрела прямо на Ника, бросая ему своеобразный вызов. Ник принял его. Он протянул к ней руки и сжал ее в объятиях. Она точно растворилась в них и стала целовать его — глубоко и страстно.

Придерживая Кэтрин за шею сзади, он подарил ей ответный поцелуй, лаская языком ее рот. Они плотно приникли друг к другу, почти слившись в единое целое. Ник стал гладить твердые ягодицы Кэтрин, прижимая ее к себе, их бедра рвались навстречу друг другу. Он скользнул руками ей под юбку, они обожгли ее голую кожу.

Она поцеловала его в ухо и шепнула: «Пойдем».

Они оставили среди танцующих Рокси, которая проводила их мрачным, ненавистным взглядом холодных голубых глаз.

Они распростерлись обнаженные в спальне ее городского дома на большой латунной кровати, их страстные ласки отражались в дюжине зеркал на стенах и потолке, множивших их блестящие отражения.

Он лежал на ней, глубоко уйдя в нее фаллосом, придавив ее к простыням всей тяжестью своего тела, резко вздымая и опуская бедра. Он прошелся ласковым языком по ее шее, плечам, опустился к бороздке между грудей. Затем припал к ее соску и нежно втянул его губами.

Она извивалась под ним, забывшись в экстазе откровенных плотских радостей. Кэтрин выгнулась и уткнулась грудью ему в рот, он сжал зубами сосок и больно укусил его, на что она ответила резким птичьим криком.

Раскрытыми, широко расставленными ногами она крепко обнимала его спину, точно застегнув ее на ремень. Согнутые, как когтистые лапы, руки Кэтрин с длинными ногтями вонзались ему в спину, царапали кожу, оставляя на ней кровавые следы. Чем сильнее он бился о нее телом, тем страшнее терзала она его плоть. Боль и блаженство смешались, возбуждая его, как наркотик, отдаваясь шумом в звенящей голове. Кровь стекала по его спине теплыми солеными струйками, брызгала на белые простыни.

Она выбралась из-под него и перевернулась на живот, предлагая ему новую утеху. Он нагнулся и приподнял ее за бедра. Потом встал на колени позади нее и стал целовать спину Кэтрин, лаская языком ее сильный, пружинистый позвоночник. Затем он опять взгромоздился на нее, и она забилась у него в руках, когда он снова пронзил ее фаллосом.

Теперь Кэтрин сидела на Нике, наклонившись над ним, глубоко целуя его в губы. Она задрала руки Ника над его головой, припав грудями к его лицу. Потом подняла одну из подушек, достала из-под нее белый шелковый шарф и помахала им перед глазами Каррана, дразня его, приглашая подчиниться игре, которая могла закончиться для него смертью или блаженством.

Она спросила глазами его согласия; он ответил тоже глазами. Она кивнула и начала привязывать его руки к латунной раме не туго, но крепко. Она облизнула губы, наслаждаясь его беззащитностью. На мгновенье он ощутил какое-то пьянящее смешение страха и эйфории. Она опять скользнула бедрами ему на живот, как бы приглашая его к себе, жарко прижимаясь к нему. Он бросил навстречу ей напряженное тело, глубоко погрузившись в ее лоно. Неожиданно они оба пришли к финалу. Тяжело дыша, она упала ему на грудь, ее волосы закрыли его лицо, окутав золотистой завесой их обоих. Он чувствовал, как дрожало от удовольствия ее тело, она вся трепетала от исступленной силы, которая пульсировала в ней.

Он проснулся тихой, глубокой, темной ночью. Не было ни звука, лишь свет отражался в множестве зеркал. Он перебрался на край кровати и сидел некоторое время, опустив голову, как истерзанное животное. Потом дотронулся до спины, пощупал израненное тело и корки запекшейся крови. Кэтрин спала, свернувшись калачиком. Он потянулся, встал и стал выбираться из комнаты, где царил беспорядок.