Полицейских вовсе не удивило, что у двери их встретила горничная, они бы не удивились даже, если бы она направила их к черному ходу, который использовали для посыльных и прислуги. Горничная была чикана[2], скорее всего незаконно приехавшая в Америку, она с первого взгляда умела угадывать представителей власти. Их появление вовсе не обрадовало ее. Они показали свои значки.
— Я детектив Карран, а это детектив Моран. Мы из полицейского управления Сан-Франциско.
Страх промелькнул на лице женщины.
— Мы из полиции, — успокаивающе сказал Моран, а не из La Migra[3].
Казалось, это не очень успокоило женщину.
— Да, — сказала она. — Проходите.
Женщина впустила их в помещение и проводила в гостиную. Это была величественная, элегантная комната с высокими сводчатыми окнами, выходящими на голубой простор залива Сан-Франциско. На Каррана и Морана она произвела впечатление — расследуя убийства, они не часто попадали в столь роскошные жилища.
Справа от них на стене висела картина, и Гас Моран внимательно рассмотрел ее, как опытный ценитель.
— Какое совпадение, — сказал он. — У Боза висел Пикассо и у Трэмелл тоже есть его картина. И у того, и у другого — по Пикассо.
— Я и представить не мог; что тебе известно, кто такой Пикассо, тем более не догадывался, что ты разбираешься в живописи.
— Это не так трудно, — усмехнулся Моран. Просто нужно знать, за что зацепиться. Вон, например, большими буквами написано, видишь вон там, в углу: «Пикассо». Ясно как день. Это несложная игра. Вроде поддавков.
— Ее Пикассо покрупнее, чем его Пикассо, — сказал Ник.
— Говорят, что размер картин не влияет на их ценность, — сказала молодая женщина.
— Полицейские разом обернулись. У основания лестницы стояла красивая блондинка с широко расставленными голубыми глазами. Ее скулам позавидовала бы любая знаменитая манекенщица. На ней был черный с золотом вышитый жилет, узкие черные джинсы и черные сапожки. Пожалуй, такую женщину кумир рок-н-ролла был бы не прочь принять в свои объятия.
— Извините, что мы побеспокоили вас, — сказал Карран, — мы хотели бы задать вам кое-какие…
— Вы из полиции нравов? — холодно спросила женщина.
Если она испугалась полиции, то, должно быть, очень хорошо умела скрывать свои чувства.
— Отдел расследования убийств, — сказал Ник. Женщина кивнула сама себе, будто Карран подтвердил кое-какие ее догадки.
— Что вам надо?
— Когда вы в последний раз видели Джонни Боза? — спросил Гас.
— Он умер?
— Скажите, как это вы догадались? — Гас не сводил глаз с ее лица с тех пор, как она вошла в комнату.
— Ведь вы сюда иначе бы не пришли, а?
Один ноль в пользу девчонки, подумал Ник Карран.
— Вы были с ним вчера ночью? — спросил он. Она покачала головой.
— Я думаю, вам нужна Кэтрин, а не я.
— А вы не…
— Кто вы? — оборвал Морана Ник Карран.
— Я Рокси.
— Вы живете здесь? Вы живете с Кэтрин Трэмелл? Она медлила с ответом, неприязненно оглядывая полицейских.
Они словно читали ее мысли, чувствовали, что она обдумывает, планирует каждый шаг, прикидывает, как лучше защитить себя и свою «подругу». Рокси явно была из тех, кто не в ладу с законом. Такие люди отказывались сообщать полиции даже самую безобидную информацию. Она молчала из принципа.
— Так что, будете отвечать или нет? — спросил Гас. — Или станете усложнять себе жизнь?
— Она на побережье, — сдалась она наконец. — У нее дом в Стинсон-Бич.
— Очень хороший городок, — сказал Ник, — А нельзя ли поподробнее?
— Сидрифт, — сказала Рокси. — Сидрифт 1402.
— Ну вот, ведь это оказывается вовсе не сложно, правда? — заметил Ник.
Полицейские повернулись, чтобы уйти.
— Вы теряете время, — убежденно сказала Рокси. — Кэтрин не убивала его.
— А я и не говорю, будто она убила его, — возразил Ник. — Но вдруг она знает, кто убийца. А может, это ваших рук дело.
Рокси покачала головой.
— Вы не думаете, что вам пора? До Стинсона отсюда неблизко, — насмешливо проговорила она.
— Да, — согласился Гас, — но сегодня отличный денек для прогулки.
Гас был прав. Денек для прогулки действительно выдался отличный, а дорога в Стинсон пролегала мимо многих красивых и достопримечательных мест. Полицейские должны были по мосту через Золотые ворота, затем мимо Сосалито по автостраде 101 выехать на автостраду 1 — знаменитую, проложенную среди отвесных скал прибрежную дорогу, которая бежала, извиваясь и петляя на север.
Стинсон-Бич был довольно незаметным городишком. Пара бакалейно-гастрономических магазинов, пара баров, пара лавчонок, где продавались нехитрые сувениры для туристов. Здесь странным образом уживались богачи, владевшие домами на побережье в претенциозном стиле, бывшие хиппи, цепляющиеся за дорогие, но потускневшие воспоминания о шестидесятых годах, и простые рабочие: они родились и выросли в Стинсон-Бич, однако не смешались с другим его населением.
Скорее всего Кэтрин Трэмелл была одной из богатых дам, которые приезжали в Стинсон отдохнуть и развлечься. Ее дом стоял в стороне от автострады. Он, точно огромный балкон опасно нависал над водой, и из его окон открывался прекрасный вид на Тихий океан и побережье.
На подъездной аллее дома стояли два «лотус эспри». Одна машина землисто-черного, другая — землисто-белого цвета: казалось, их владельцы не хотели привлекать к себе внимание, даже если им приходилось сидеть за рулем столь экзотических автомобилей.
Гас Морган взглянул на машины и хмыкнул:
— Впечатляет.
— Что именно?
— Сначала его и ее Пикассо, теперь по той же логике — его и ее «лотусы».
— А может быть, это ее и ее «лотусы».
— Все равно. Во всяком случае, приятно, наконец, сознавать, что есть люди, у которых машина быстрее, чем у тебя.
— Дороже, может быть, но не быстрее.
Они говорили не о полицейской машине без опознавательных знаков, а о собственной машине Ника, на которой он ездил, когда не бывал на службе — о его «мустанге».
В дом вела солидная роскошная дверь. В нее. вставлены два больших стекла, не прикрытых шторами. Но независимо от того, были шторы или нет, покой обитателей дома охранялся заведенным в нем порядком. Если только не попадался какой-нибудь рисковый парень вроде Ника, который наплевал бы на приличия и заглянул внутрь.
Первый этаж дома представлял собой просторный, свободный зал, за которым, как ясно видел Ник из-за парадной двери, тянулась терраса, выступавшая над берегом, точно висячий сад. Там спиной к Нику сидела женщина, смотревшая на море.
— Что-нибудь видишь? — спросил Моран.
— Она на террасе, — сказал Ник, входя в дом.
Женщина на террасе, казалось, была столь же удивлена их приходу, как и Рокси, и, пожалуй, столь же обрадована. Она окинула Ника долгим враждебным взглядом и отвернулась. Кэтрин Трэмелл мгновенно поняла, кто они такие, и создавалось впечатление, что ей пришлось бы гораздо больше по душе вторжение вооруженных грабителей. Ее голубые глаза вселили в Ника беспокойство. Они были большие, проницательные, и женщина точно прочитала мысли Ника, скользнув по его лицу лучистым взором.
Она была такой же красивой блондинкой, как и Рокси. Но если Рокси походила на манекенщицу, то у Кэтрин Трэмелл была менее вульгарная, более тонкая красота. Такие, как у нее лица смотрели на мир с портретов художников восемнадцатого столетия; у Кэтрин было лицо знатной дамы, аристократки. Но в то же время за ее благородной наружностью угадывалось что-то еще, какая-то удивительная чувственность, затаенное пламя.
— Миссис Трэмелл? Я детектив…
— Я знаю, кто вы, — спокойно сказала молодая женщина.
Кэтрин избегала или просто не желала смотреть им в глаза. Она не открывала взора от воды, будто черпала спокойствие в ее движении.