— Привет, — сказал Ник одной из них. — Мне нужен доктор Гарнер. Вы не подскажете мне, где его найти?

— У нас не работает доктор Гарнер, сэр.

— Разве?

— Он работал. Несколько лет назад, когда я только пришла сюда. Доктор Джозеф Гарнер.

— Его я и ищу, — сказал Ник.

— Я понимаю, но боюсь, его больше нет с нами.

— Вы знаете, где он теперь?

— Нет, вы не поняли. Его нет больше с нами. Его вообще нет. Он умер.

— Умер? Как умер? Медсестра помедлила.

— Он был застрелен. Больше я ничего не знаю.

Ник нашел одного из помощников шерифа Салинаса, тот стоял перед зданием полиции и поливал из шланга белого «шеви блейзера». Это была не полицейская, а личная машина; видно, парень располагал уймой времени — он мыл ее и разговаривал с коллегой из большого города.

— Доктор Гарнер… Пренеприятная история. У нас довольно спокойный городишко. Кочующие сельскохозяйственные рабочие особых хлопот не доставляют. Они знают, что, если попадут в какую-нибудь переделку, то их тут же выдворят отсюда.

Вода барабанила по боковой двери большой машины.

— Так что же Гарнер? Что с ним произошло?

— Я же сказал, странное дело. Он шел домой с работы. Они с женой жили в паре кварталов от клиники. Кто-то проехал мимо и выстрелил в него.

— Проехал мимо? — переспросил Ник. — Это что — Окленд?

— Нет. Я же сказал, что это довольно странный случай.

— Из какого оружия стреляли?

— Из револьвера тридцать восьмого калибра. Преступника не нашли.

Он направил шланг на шины, сильная струя воды смывала грязь с колпаков ступиц.

— Были какие-нибудь подозреваемые?

— Нет. Никаких подозреваемых, никакого повода для убийства. Дело осталось нераскрытым.

— А его жена никогда не подозревалась? Помощник шерифа убрал воду и с любопытством взглянул на Ника.

— Знаете, сюда приезжал еще один ваш парень из Фриско[8].

Это было около года назад. Он задал мне такой же вопрос. Хотелось бы знать, в чем тут все-таки дело?

— Обычная работа, — сказал Ник, они оба знали, что на языке полицейских это означает: «Не суй нос не в свои дела».

— Да он так и сказал — обычная работа. Вы оба одного и того же мнения.

— Вы не помните его имени?

Помощник шерифа подумал некоторое время, потом покачал головой.

— Нет, не помню.

— А если бы я назвал его, вы бы узнали?

— Возможно.

Он снова включил шланг, сосредоточившись теперь на задних шинах.

— Нилсен?

— Он самый.

— Так она когда-нибудь подозревалась?

— Нет, — покачал головой полицейский. — Был какойто слушок. Но дальше этого дело не пошло.

— Какой слушок? — на отставал Ник.

— Да о какой-то подружке.

— У него была подружка?

— Нет. У нее. Но я же говорю, дальше этого дело не пошло.

Он выключил шланг и начал свертывать его. «Шеви» сиял, с него стекала вода.

— Спасибо, — сказал Ник.

— Надеюсь, я помог.

— Помогли, — сказал Ник. — Помогли.

В доме Кэтрин в Стинсон-Бич слышался непривычный звук. Звук, такой же размеренный и ритмичный, как шум прибоя. Это давал о себе знать лазерный принтер ее компьютера, из которого выскакивали готовые страницы новой книги.

Машина работала так тихо, что Ник узнал о ее существовании только тогда, когда оказался в соседней комнате. Кэтрин не появлялась, но кто-то взял с подноса первую стопку напечатанных страниц. Он взял титульный лист. Там была надпись: «СТРЕЛОК». Кэтрин Вулф.

— Тебе нравится название? — Кэтрин стояла в дверном проеме.

— Очень захватывающе, — сказал он.

— Все кончено. Я написала книгу. Он перебрал страницы.

— И каков же финал?

— Я же сказала тебе. Она убивает его. — Кэтрин примяла сигарету. — До свидания, Ник.

— До свидания?

— Я закончила книгу. — Ник, казалось, не придал значения ее словам. Он не трогался с места. — Ты слышал, что я сказала?

Ник, видимо, не слышал. Он смотрел на нее, желая найти на ее лице какой-нибудь знак, какой-нибудь символ надежды на примирение.

— Мой герой мертв, Ник. Это означает — до свидания. Она отвернулась от него к террасе.

— Чего ты хочешь, Ник, цветов? Я пришлю тебе копию книги с афтографом. Тебя устраивает?

— Ты что? Шутишь? — Он готов был улыбнуться, уверенный, что, наконец, разгадал ее. — Ты снова взялась за свои игры?

— Игры кончены, — твердо сказала она. — Ты был прав. Это было секс-чудо века, Стрелок.

— О чем ты говоришь, черт побери? Из дальних комнат кто-то крикнул:

— Кэтрин?

Это был немолодой голос, зов старой женщины.

— Я сейчас приду, Хейэл, — ответила Кэтрин. — Пока, Ник, — спокойно сказала она.

— Но…

— Никаких «но», — проговорила Кэтрин.

В ее голосе было что-то такое, отчего он понял, что она впервые говорит абсолютно всерьез.

Ник появился на пирсе раньше Гаса. Он сидел в «мустанге» и курил. Гас подъехал к нему сбоку, стал рядом и нажал на клаксон. Он наклонился и открыл дверцу большой старой машины напротив пустого сиденья.

— Садись, — крикнул он Нику.

Карран залез в машину, взглянул на лицо напарника и понял, что тот раскопал что-то важное, что-то значительное. Гас был явно взволнован.

Я раздобыл много интересного для тебя, сынок. Я обзванивал людей, которые жили в общежитии вместе с Трэмелл. Поехал в Беркли и достал его ежегодник, приложение к нему со списком бывших студентов, все. Они очень помогли мне, эти ребята из Беркли.

— Грандиозно, — кисло сказал Ник. — И что же дальше? Не тяни, Гас.

— Не торопи меня, сынок. Ну вот, слухами земля полнится, и сегодня утром звонит мне женщина, которая жила с Кэтрин Трэмелл в одной комнате, когда только поступила учиться.

— Она сама позвонила тебе?

— Вот именно. Ее зовут Мери Бет Ламберт. Я проверил по ежегоднику, все сходится. Так вот, эта Мери Ламберт говорит, что знает все о Кэтрин Трэмелл и Лизе Ходерман. Но твоя подружка, скажу я тебе, всегда умела наводить страх на людей. Ведь столько времени прошло, а Мери Ламберт заявляет, что не станет беседовать о Кэтрин по телефону. Настаивает на том, чтобы мы встретились с ней наедине, мало за кого я себя выдаю. Она осела в Окленде, я навещу ее на Работе в ее кабинете на Пилл-Хилл. Она сказала, так будет лучше. Мы увидимся не в начале дня, а когда ее коллеги разойдутся по домам. Она так и сказала: «разойдутся». — Гас завел двигатель. — Ну что, ты не против сгонять в Окленд, сынок?

Ник лишь пожал плечами. Если Кэтрин действительно выбросила его из своей жизни., если он действительно служил для нее лишь объектом исследования, у него вообще не было настроения что-то делать.

— Знаешь, ты погано выглядишь, сынок, — сказал Гас. — Не переживай, что старик Гас обогнал тебя. Я ведь должен был отличиться напоследок. Дай и своему старому приятелю покупаться в лучиках славы. Ты из-за этого такой скучный?

— Нет не из-за этого, Гас, — мягко сказал Ник.

— Хорошо, — Гас влился в поток других машин, направляющихся через залив и далее на восток. Он все никак не мог уняться и похвалялся без умолку своими открытиями. — Я не только нашел соседку Кэтрин Трэмелл по общежитию. Ты знал, что у Бет Гарнер частная практика? У них с еще одним врачом контора на Ван-Несс. И ты догадайся-ка, кто самый прославленный пациент ее коллеги-психиатра? Или скорее, кто был самым прославленным пациентом ее коллеги-психиатра? Долбаный Джонни Боз. — Гас возбужденно говорил и усиленно работал рулем. — Кэтрин Трэмслл знает это и думает, что ей удастся изобразить дело так, будто Бет та самая психопатка с ломиком для льда. Ты проиграл, сынок, проиграл!

Гас взглянул на Ника, ожидая, что тот взъерепенится и скажет ему пару ласковых в ответ. Но тот сидел как чурбан с каменным выражением лица.

На Ника было не похоже, чтобы он безропотно сдался.