Придумана она была руководителями христианства той эпохи для того, чтобы дать что-нибудь взамен того, что отвергалось как «язычествующее еретичество». Так как истинные ценности редки и самая искусная подделка никогда не может их заменить, то столь неискусная подделка, как «предсуществование души», не могла заменить закона реинкарнации.
Она могла вселить в души христиан, принявших эту подделку за истину, лишь неудовлетворенность, недоумение и разочарование, которые царят в их душах до сих пор.
В самом деле, если вместо строгой, стройной и научной системы, где все так ясно и понятно, так разумно, целесообразно и логично, предлагается нечто такое, в котором, кроме туманных соображений и бездоказательных нелепостей, выводимых из неправильно понятых слов писаний, ничего нет, то от проповеди подобной несостоятельной доктрины никаких других результатов не могло быть.
Если из Единой Бесконечной Жизни, которая составляется из множества отдельных конечных жизней, выхватить какую-то одну земную человеческую жизнь и утверждать, что в ней начало и конец человека, то это то же самое, что, взяв одну секунду из нашей жизни, утверждать, что в ней вся жизнь наша.
Если из беспредельного человеческого существования взять один случайный момент и сказать, что в этот момент решается судьба человека на многие миллионы лет вперед, на вечность, и что этот момент дает либо беспредельность блаженства, либо беспредельность страдания, то необходимость решения столь непосильной задачи могла привести человека в ужас и отчаяние.
Человек средних веков с отчаяния предпринимал столь отчаянные предприятия, как крестовые походы, и с ужаса бросился в ужасы инквизиции и религиозной нетерпимости. И человек наших дней до сих пор все еще пребывает в безвыходном отчаянном положении, находясь под гипнозом этого ужасного заблуждения, ибо замена божественной мудрости человеческим недомыслием ничего, кроме отчаяния и ужаса. принести не могла.
Ужас и отчаяние заключаются также в том, что это заблуждение, что это убогое человеческое измышление вошло в символ веры как догмат, как непреложная истина, и ревнители искаженных религий истинное Учение объявляют ложью, а свое заблуждение — истиной. Если и другие христианские догматы так же истинны, как этот, то какая цена подобным догматам?
Распространение и поддерживание средневековых заблуждений теперь, когда утерянная истина возвращается людям вновь, есть борьба тьмы со Светом, которая заранее обречена на неуспех.
Для людей ветхого мышления и мировоззрения, не признающих авторитета Нового Учения, можно на этот случай привести слова апостола Павла, который, во Втором послании к фессалоникийцам (2: 10-12), говорит:
«…за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все неверовавшие истине, но возлюбившие неправду». И еще: «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим., 1: 18). Но сколько бы ни подавляли своей неправдой истину приверженцы старых заблуждений, правда восторжествует, ибо пришел срок для торжества правды.
"Если бы люди знали, что они живут только незначительное число лет в сравнении с Вечностью, и если бы эту стадию они не считали ограниченной космическим указанием, то развернулась бы перед ними красота космической эволюции. Являя ограничение своим жизням, люди ограничивают свою деятельность. Ведь центры людей спят: и только когда сознание просыпается, оно направляется к пониманию, что все чувства могут психожить в ритм Космоса. Человек живет малой долей своей жизни и малой долей своих центров. Ограничивая свою жизнь, он ограничивает Космос.
Как же продвинуться ему? Ограничиваясь тесным жилищем одной жизни, человек так себя заключает, и трудно ему коснуться высших миров.
Братья человечества очень трудятся тысячелетиями!" (Беспредельность, ч. 1,,110).
Большинство людей, которые не признают того, что они живут много раз, и которые свою смерть считают концом своего существования, первым и главным возражением против доктрины перевоплощения выдвигают то, что они об этом ничего не помнят. Если я жил много раз, то почему я об этом ничего не помню, обыкновенно возражают они.
"Может ли воплощенный знать одиноко, когда он начал или кончил что-то?
Знать о себе невозможно в телесной оболочке. Многие существования ткут одну полосу сознания, и нужно предоставить верным Собратьям установить час, когда Лотос раскрылся. Они могут решить приложимую целесообразность, и в этой воле и в глубине доверия лежит одна из побед кармы" (Агии-Йога, 141).
Помнить о своих прежних жизнях может лишь человек высокого духовного развития, но духовное развитие требует раскрытия «Лотоса», раскрытия сознания о непрерывности жизни, о Единстве Всего Сущего, о водительстве нас нашими Старшими Братьями, о реальности невидимых миров и т.д. Как может человек, не знающий ничего обо всем этом, не признав все это за истину, знать что-нибудь о себе и помнить что-нибудь о своих прежних жизнях?
Лишь для человека, находящегося на правильном пути, стремящегося к познанию высшего знания, не отвергающего Водящую его Руку, наступает однажды такой момент, устанавливаемый Верными Собратьями, когда для него становится доступным понимание многих тайн, в том числе и тайн своих прежних жизней.
В телесной же оболочке знать о себе невозможно потому, что наше тело с его проводником сознания — мозгом — не разделяло наших прежних жизней и наш мозг ничего о них не знает. Весь опыт прежних жизней и знание их находится в «чаше», одной для всех воплощений, которая, находясь в непреходящем теле, во время физического существования человека на Земле находится близ сердца его.
Несмотря на такую близость к нам нашего высшего проводника сознания, он не может передать своего знания проводнику сознания нашего физического тела, то есть мозгу, благодаря разности вибраций, на которые отвечают наше физическое тело и наше непреходящее тело, или, вернее, проводник нашего физического сознания не в состоянии принять те высокие вибрации, которые могли бы быть ему посланы из непреходящего тела. Во время жизни в физическом теле все впечатления внешней жизни, воспринимаемые нашими органами восприятия через физический проводник сознания — мозг, — направляются как запрос хозяину и господину всех оболочек — нашему эго. Проводник сознания астрального тела — тела чувств и эмоций — отмечает полученное физическим телом впечатление как приятное или неприятное и направляет его дальше в ментальное тело. Проводник сознания ментального тела, отметив ощущение астрала, направляет его в непреходящее тело. Там зарождается решение, которое как ответ на полученный запрос в обратном порядке передается в физическое сознание для принятия того или иного действия. Это телеграфирование от физического сознания к непреходящему телу и обратно происходит в жизни человека непрерывно, пока в нем действует сознание.
Таким образом, мы получаем ответы лишь на вопросы. О чем вопрос — о том ответ, нет вопросов — нет ответов. Если человек не только не интересуется тайнами Бытия и высшим познанием, которое он мог бы получить от своего высшего сознания, но большею частью отвергает все это, то каким образом к нему может прийти познание каких-нибудь тайн, когда не осознана простая истина, что, для того чтобы получить ответ, необходим вопрос?
Познание всякого знания, вся мудрость Космоса находятся в нас самих, но наша неспособность воспользоваться находящейся в нас мудростью зависит тоже от нас самих. Современный человек, живущий интеллектом, для приобретения познаний должен изучать всевозможные науки, тратя на это десятки лет своей жизни, но духовно развитой человек, развивший свой шестой принцип, путем мгновенного озарения, исходящего изнутри, может в один момент приобрести больше знания, нежели из книг за всю свою жизнь.
Таким образом, в неспособности нашего ума воспринять то знание, которое находится в нашей душе, лежит причина того, что мы не помним событий из наших прежних жизней. Происходит это, как уже говорилось, благодаря разности вибраций различных проводников сознания различных наших тел. Случайные подъемы вибраций нашего тела до вибраций нашей души бывают вовремя молитвенного экстаза, во время большой опасности, большой радости или большого горя; так же у писателей и художников во время вдохновения, во время которого человеку приходят проблески того знания, которое в данное время человеку необходимо.
