Ретроспективный анализ каждого из этих периодов позволит раскрыть условия возникновения сексуальной культуры, определить необходимость её изменения и проследить реальные меры по её формированию и регулированию.

Согласно изысканиям ученых сегодня утверждается мнение о том, что различие между рядовым представителем homo sapiens послеледникового периода и современным человеком в половой жизни разнятся так же, как плюс и минус, как земля и небо. Эти различия – как полюса низкого и высокого уровней сексуальной культуры этих людей: от животного и бездуховного – до возвышенного и гармоничного.

Судя по наскальным рисункам, можно предположить, что первобытный человек не был безразличен к сексуальным отношениям. В палеолите и мезолите, на первых этапах развития человеческой культуры, уже имелись представления о регулировании влечения между мужчиной и женщиной, которые связывались древними людьми с жизнью и смертью. Позднее мифы и сказания, культы и обряды населения почти всех регионов Земли подтверждают, что в тех условиях для своего выживания внимание людей в первую очередь обращалось к таинственным явлениям оплодотворения, сохранения и умножения потомства.

В анналах истории по крупицам собираются сведения о нормах и обычаях половой жизни первобытного общества, что, несомненно, обусловливает сложность трактовки механизмов регулирования сексуальных отношений. Не у кого не вызывает сегодня сомнение тот факт, что имитирование спаривания однополых животных, имеющее социально-знаковый характер, – акт вызова или агрессии. «Отпугивающая» сила эрогированных половых органов – демонстрация собственной значимости и своего рода средство защиты от внешних врагов.

Рис.5. История сексуальной культуры

Воинами, скотоводами и охотниками в этот период были почти все мужчины рода или племени, и их сексуальное поведение отличалось однообразием, направленным на деторождение. Спаривание между мужчинами и женщинами осуществлялось по мере возникновения потребности и желания. И если возникали разногласия в выборе партнера или партнерши, времени или месте соития, то в наиболее важных и спорных вопросах решающим было мнение коллектива, позднее – старейшины и вождя рода. При этом право обладать желанной женщиной доставалось, как правило, самому сильному, быстрому и ловкому.

До наших дней на островах Фиджи всякая женщина добровольно становится жертвой того, кто поймал ее во время состязаний в беге. Р. Тэннэхилл описывает племена, где существовал обычай, согласно которому все мужчины одинакового возраста женились в один и тот же день, причем каждый из них должен был поймать в темноте одну из девушек, которая и становилась его женой.

Отождествление половых атрибутов (например, фаллос – стрела, женское лоно – рана, женщина – дичь и т.д.) и самого сексуального действия (брачные отношения – охота) с «военизированными» элементами и охотой отмечается в ряде исследований российских ученых. Достаточно вспомнить сказку о «Царевне-лягушке», русскую свадебную лирику и былины о богатырях или калядковый репертуар славян, где «добрый молодец едет за куницей (серной, лисицей), а та оказалась девицей». В тютских языках «АТА» – самец, отец, при «АТ» – стрелять. «АНА» – самка, мать при «АН» – дичь.

Естественные отношения между людьми поощряли сексуальные проявления каждого человека. Они выражали наивную радость чисто полового характера, но уже на этом этапе реализм ситуации заключался в установлении племенем (стаей, кланом и т. д.) контроля над биологическими влечениями и приобретал характер объективной необходимости: в борьбе между складывающимися социальными установками и чисто животными инстинктами формировался сам человек.

Объективная необходимость установления контроля над «животными» чувствами проявилась в различного рода табу – первыми регуляторами инстинктивного поведения. Контроль выражался в коллективной воле рода, определявшей систему запретов и норм, нарушение которых сурово каралось.

Табу, запреты и предписания в половой сфере тогда действовали несколько неординарно. Акты оплодотворения, например, не только поощрялись, но и производились демонстративно, спаривание предчеловека происходило при полном равноправии самца и самки. Удовлетворение половой потребности, по образному выражению И. Блоха, «производилось без всяких стеснений, как еда и питье». Не омраченные страхом заражения венерическими заболеваниями женщины отказывались от половой жизни только в период беременности или кормления, а мужчины удовлетворяли свои потребности с другими из них, не задумываясь о нравственных правилах и супружеских обязанностях. Первобытный человек не стыдился своего тела и, считая себя производителем детей, естественно и непроизвольно смотрел на половые органы.

Промискуитет более позднего времени отличает общность владения самкой, но в борьбе с соплеменниками. И опять право выбора оставалось за смелыми, быстрыми и сильнейшими. Как правило, именно они возглавляли племена, и заслуги перед родом предоставляли им эту привилегию. Но непредсказуемость полового влечения, выразившаяся в двустороннем избирательно-оценочном аспекте, предполагавшем своего рода определенную вариантность в выборе желаемого объекта сексуальных предпочтений, привела к возникновению сексуальных норм у древних людей, с наиболее категоричными запретами в сфере межполового общения.

Ригоризм принудительных браков подавлял свободу половых взаимоотношений, порождая новые, компенсаторные формы возмещения желаемого общения. У первобытных народов уже имелись пороки, традиционно приписываемые более поздним ступеням цивилизации: гомосексуализм, лесбиянство, половой фетишизм и проч.

Например, инициирование мальчика в племени онабасулу представляет собой анальный гомосексуальный акт или втирание семени. Семя заслуженных взрослых мужчин, собранное при ритуальном коллективном прерванном половом акте с женщинами, втирается в сделанные на коже юноши-новичка надрезы. После этой процедуры его подбрасывают вверх. Если он, как кошка, приземляется на ноги – все в порядке, он достаточно силен. Если же падает на колени или на спину, втирание приходится повторять. Кроме анального осеменения и втирания в кожу юноше дают семя с едой и питьем.

Отсутствие представителей противоположного пола во время набегов на другие народы и племена или в процессе многодневной охоты вынуждали мужчин искать себе формы и объекты компенсации нереализованной половой активности. Но в этот период длительные переходы были еще редкостью, а возможность насладиться победой над противником и его женщинами чаще превышала потребность в поиске заместительных форм традиционного совокупления.

Тем не менее, вскоре появились: проституция, обычаи предоставлять свою жену гостю на ночь, брать чужую жену «внаем». Даже в наши дни у аборигенов Австралии старшие братья предоставляют своих жен для сожительства младшим, ещё не женатым (хочется думать, что это делается в целях совершенствования сексуального воспитания). Однако взамен этого получают возможность впоследствии (когда младшие братья женятся) иметь половые сношения с их женами.

Необходимо отметить, что в одних племенах невинность девушки до брака рассматривалась как неспособность привлечь к себе внимание. В других – муж тем больше уважал жену, чем больше у нее было мужчин. Наличие любовных связей поощрялось, а преимуществом здесь пользовались вожди и жрецы. Доходило и до того, что проституирование за материальное вознаграждение становилось нормой: отец считался счастливым и в перспективе богатым, имея красавиц-дочерей. Негры Того с пренебрежением говорят о девственных девушках: «Будь она красива, мужчины пришли бы к ней.»

Из-за отсутствия достоверных источников сексуальной культуры тех времен трудно говорить о конкретных особенностях полового общения на территории древней Руси. Тем не менее, можно предположить, что среди ценностей сексуальной сферы в древности, выделяются следующие: своеобразные эталоны красоты (первобытные красавицы, с присущей им стеатопагией и выраженной гипергенитальностью, отличались значительной полнотой), принадлежность лучшему воину самой достойной женщины, способность к эффективному деторождению, обладание половой мощью и некоторые другие.