— Можешь мне не рассказывать, я сама прошла через это с Реем.

— Ах, извини.

— А, ты, что делаешь здесь?

— В командировке по работе, плюс зашла за вещами для Мери и, похоже, перепутала жилой блок. У вас же Г.

— Да.

— Ну вот, мне надо Д.

Заходят медики и одновременно с ними из лифта выходят Анна и Уильям.

Медики окружили Энтони, одели маску кислородную и подняли и положили его на носилки и понесли на выход. Мы с Уилом пошли за ними.

— Кто вызывал скорую, должен поехать с ним.

У Даны растерянный вид.

— Ладно, я поеду — говорит она и с ней в скорую садится Анна.

— Дан, напиши мне как он — кричу ей.

— Хорошо, доносится из-за двери.

Скорая уезжает.

Уил меня обнимает.

— Что произошло? — Спрашивает он спокойно.

— У Энтони случился сердечный приступ. Я увидела его, когда вышла из лифта. Он сидел на полу и держался за сердце. Зачем я ему это сказала.

— Не вини себя, ты злилась на него тогда.

— Но он из-за меня сейчас там!

— Детка, идем домой, с ним мама, а кто, кстати, эта девушка?

— Это Дана моя лучшая подруга, она случайно зашла к нам.

— Понятно.

Мы идем домой.

Уильям успокаивает меня, наливает чай. Никак не могу забыть лицо Энтони.

— Мама рассказала мне о моих родителях — говорит Уильям.

— О, это — здорово.

— Получается, что я сын лучшей подруги мамы. Мои родители разбились, когда я был маленьким и мама забрала меня к себе.

— Кем были твои родители?

— Мама была художница Элизабет Дринк.

— Что?

— Это не про неё ты мне говорила?

— Она Уил, я не могу поверить ты её сын, я так рада.

— А отец работал в банке. Мама говорит, что я очень похож на Элизабет и внешне и характером. Она принесла мне фотографии, и её картину. Хочешь, покажу? — Он немного смущается.

— Конечно.

— Сейчас — он выходит из кухни.

Стараюсь не думать о Энтони. Возвращается Уил у него в руках фотография и не большая картина. Он дает их мне. Смотрю на фото и замечаю, что у Уила глаза матери, такой же открытый и теплый взгляд. А картина очень красивая.

— У тебя мамины глаза — говорю я — а эту картину я даже не видела нигде.

— Эту она нарисовала маме на день рождения.

— А, понятно, почему я её не видела. Уил я так рада, что вы поговорили.

— Я тоже, мы давно с мамой не разговаривали. Но почему ты ушла? Я, правда, подумал, что ты убегаешь от меня Эм — он смотрит тревожным взглядом.

Беру его за руку.

— Уил, я просто хотела побыть одна, я очень испугалась за тебя и не хотела срываться при тебе.

— Срываться? Ты, что опять плакала из-за меня.

— Да, я хотела побыть одна, но увидев состояние Энтони, я совсем забыла про свои эмоции и хотела помочь ему.

— Понятно — он, похоже, обижается.

— Уил, но ведь ты вчера тоже хотел скрыть от меня свой срыв, не хотел, чтобы я видела тебя таким.

— Ну, да — он опускает взгляд.

— Ты должен мне доверять. Я никуда и никогда не уйду от тебя. Перестань сам себя накручивать по этому поводу.

— Я знаю, но сегодня я видел твое состояние, я понимал, что с тобой что-то происходит, и ты идешь не просто так. Ты тоже могла бы мне сказать. Я чуть с ума не сошел. Я не видел тебя в окно, когда ты должна была идти в магазин, оставила телефон дома. Ты должна была сказать мне правду.

— Я понимаю Уил, но я не хотела говорить при твоей маме.

— Ты стесняешься мамы?

— Нет, просто не хотела делать это на показ.

— Прости солнышко, я просто боюсь, что ты бросишь меня, что я не достаточно хорош для тебя — он опускает глаза.

— Ты лучшее, что есть в моей жизни, и больше даже думать не смей, ты достоин меня, и я тебя очень люблю.

— Правда — в его глазах блестят искорки, но взгляд очень не решительный.

— Да, тысячу раз да Уил — встаю и подхожу к нему.

Целую его, а он обнимает меня за талию.

— Я очень люблю тебя Эм, прости, я постараюсь побороть это в себе.

— Я была бы очень рада этому Уил, не знаю, почему ты не видишь какой ты замечательный, ты очень умный, добрый, отзывчивый и искренний и очень красивый Уил.

— Ну, скажешь тоже — он смущается.

— Да Уил ты такой, поверь мне — глажу его по щеке, он поднимает взгляд и улыбается. Целую его в губы, и он тянет меня к себе на колени. Сажусь, не отрываясь от него. Аккуратно глажу его по спине, боюсь сделать больно.

Он отрывается от меня и касается моей щеки пальцем.

— Ты очень красивая Эм, а я обычный — ну вот опять.

— Ты необыкновенный — он усмехается — голодный?

— Да, я бы поел, что-нибудь.

— Есть курица, надо приготовить.

— Может, приготовим вместе? Я хочу научиться готовить что-нибудь по сложнее яичницы.

— Правда, хочешь попробовать?

Он не перестает меня удивлять.

— Да, солнышко — он целует меня в нос.

Я встаю с колен и достаю продукты из холодильника. Мы весело готовим ужин. Он прикалывается над продуктами и смешит меня. Никогда не думала, что готовить вместе это так весело. Спустя полчаса, мы наконец-то ужинаем. Весь оставшийся вечер мы проводим на диване за телевизором. Когда, ложимся спать, Уил немного морщится.

Похоже, ребра всё-таки болят.

— Болят? — спрашиваю я.

— Да не много — но по реакции понятно сильно.

— Может, мазью еще раз помазать?

— Давай.

Он ложится на спину, и я аккуратно наношу мазь, когда провожу по правому боку, он вздрагивает. Странно, шов у него в другом месте.

— Все хорошо? — спрашиваю.

— Да, нормально — говорит он не много сдавлено и жмурится.

— Ну, я же вижу Уил.

— Все хорошо не переживай.

— А вдруг они сдвинулись?

— Да нет, конечно — он удивленно смотрит на меня и улыбается.

— Ладно. У меня есть эластичный бинт может забинтовать тебя?

— Давай попробуем — блин, значит все-таки не нормально.

Никогда не скажет. Иду за бинтом. Приношу бинт, он садится и приподнимает руки. Забинтовываю его, стараюсь не очень туго.

— О, получше, как-то.

— Спать только неудобно будет, наверное.

— Посмотрим.

Мы ложимся. Опускаюсь ему на плечо и потихоньку засыпаю под его дыхание и спокойное биение сердца.

Просыпаюсь ночью, ужасно жарко и Уил беспокойно спит. Глажу его по голове, и он открывает глаза.

— Что? — Спрашивает он.

— Давай уберу бинт, он, наверное, душит тебя.

— А я думаю, что мне снится всякая хрень.

Он садится, и я его разбинтовываю. Он выдыхает с облегчением.

— Лучше — спрашиваю я.

— Да, хорошо стало, он ложится.

Я ложусь рядом, и он обнимает меня.

— Девочка моя — шепчет он.

Кладу свою руку поверх его и засыпаю.

Эми.

Утром звонит будильник.

— Пора вставать — говорю Уилу.

— Уже, м…

— Да, давай поднимайся — говорю и встаю с постели, включаю свет.

Уил садиться на постели и хватается за бок и тихо стонет. Неужели ребра.

— Ты как? — подхожу к нему.

— Нормально — отвечает он.

— Понятно — беру мазь — давай намажу.

— Давай — он опускает руку, и я наношу мазь на ребра, замечаю большой синяк, его же вчера не было.

— У тебя синяк — задеваю его, Уил морщится — его же, вчера не было.

Это Энтони, он ударил его по ребрам, он же знал.

— Это он да?

Уил кивает в ответ.

— Это же не честно, он знал.

— Эм он никогда не поступал честно со мною — говорит Уил.

— Может, отменим поездку, ты как? — похоже, ему не очень хорошо.

— Нет, нет, не надо, все в порядке — он берет меня за руку и смотрит очень взволновано — мы поедим.

— Может забинтовать тебя?

— Ну, да, с бинтом лучше.

Беру бинт и бинтую его.

— Потуже — говорит он.

Похоже, ему плохо, но он ведь не признается. Натягиваю бинт и заправляю его.

— Вот так.

— Да, лучше — он пытается улыбнуться.