У меня было два варианта дальнейших действий. Первый – создать организацию для поддержки тех, кто не любит спорт. Я мог бы получить согласно Налоговому кодексу США статус 501 (с) (3)[5], который охватывает различные благотворительные организации, включая религиозные, образовательные, любительские спортивные, научные, литературные, организации по обеспечению общественной безопасности, а также по борьбе с жестоким обращением с детьми и животными. Думаю, моя организация подпадала бы сразу под несколько этих категорий, таких как образовательная (это понятно), любительская спортивная (ну или как антиспортивная), как организация по обеспечению общественной безопасности (избежание травм!) и по борьбе с жестоким обращением с людьми (или людей с самими собой!).

И второй вариант – написать книгу.

Это подводит ко второй причине, подтолкнувшей меня к писательству: я хотел объяснить, почему ныне существует культ спорта, несмотря на то что занятия им чреваты потенциальными опасностями, как несомненными, так и не вполне очевидными: возьмите хотя бы неблагоприятное влияние на сердце экстремальных физических нагрузок, обнаруженное в упомянутых исследованиях Гауша и шведских ученых (обследование участников Васалоппета). Как хирург, перед проведением любой операции я этически и юридически обязан получить от пациента информированное согласие на это вмешательство. Каждый день я рекомендую операции своим пациентам; в конце концов, именно этим я зарабатываю себе на жизнь. Я определяю, могу ли я решить проблему пациента хирургическим путем, и подробно рассказываю, почему я так думаю, детально описывая саму проблему и суть операции. Я использую схемы и иллюстрации, которые либо беру из медицинской литературы, либо рисую сам, чтобы сделать наглядной конкретную проблему. При помощи рентгеновских снимков, томограмм и сканов органов пациента я показываю ему, что с ним случилось, и помогаю понять, что именно я рекомендую. Я говорю, какова вероятность успешного хирургического вмешательства, и объясняю, почему иногда операция не приносит результатов.

Полностью информированное согласие требует, чтобы пациент знал от меня в мельчайших деталях, чтό может пойти не так. Если пациент не в состоянии понять, что я ему говорю, я должен объяснить это опекуну. Если пациент не говорит по-английски, я юридически обязан предоставить ему информацию через сертифицированного медицинского переводчика, хорошо владеющего обоими языками. Если пациент страдает глухотой, нужно пригласить сурдопереводчика. Кроме того, я должен рассказать обо всех общих рисках, присущих хирургическим вмешательствам, таких как инфекции, проблемы с заживлением ран, кровотечения, а также об индивидуальных рисках, таких как осложнения после анестезии и реакция на медикаменты и переливание крови. В моей области – хирургия головного и спинного мозга – возможные осложнения могут быть особенно тяжелыми. Операции на головном мозге иногда приводят к параличу, слепоте, нарушению способности говорить, глотать или слышать. Операции на позвоночнике могут оставить пациента навсегда прикованным к инвалидной коляске и зависящим от других людей. Хотя такие осложнения редки – элективная нейрохирургия всех видов имеет очень низкий процент осложнений, – пациенты всегда задумываются, прежде чем подписать форму информированного согласия. Я лично распечатываю форму со всей перечисленной информацией и вручаю этот документ пациентам. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из моих пациентов считал, что я не объяснил ему всего, что он должен был знать, чтобы принять осведомленное решение о ходе лечения и особенно о хирургическом вмешательстве. В форме также указано, что я предоставил пациенту возможность задать любые вопросы и ответил на них удовлетворительным образом.

За все годы, что я покупал всевозможное спортивное снаряжение, силовые тренажеры, абсурдно дорогие шоссейные велосипеды, беговые дорожки, кроссовки и тому подобное, ни один продавец ни в одном магазине не рассказал мне о возможном вреде того вида физической активности, для которого требовалась приобретаемая мной вещь. К сожалению, в индустрии физической культуры и розничной торговле спортивными товарами не существует доктрины «информированного согласия».

А она необходима. Несмотря на то что принцип «пусть покупатель будет бдителен» – испытанная временем коммерческая максима, она неприменима к сигаретам, лекарственным препаратам, детским бассейнам, лестницам, пластиковым пакетам, автомобильным подушкам безопасности, алкоголю, электроудлинителям, детским игрушкам и массе других товаров и услуг. Разумеется, она не распространяется на медицинские услуги и в особенности на хирургическое лечение. Не должна она применяться и в такой области, как физическая культура и спорт.

Посмотрите когда-нибудь на свою переносную лестницу. Держу пари, что почти вся она заклеена разными предупреждающими этикетками. Если вы прочитаете все эти предостережения, вы никогда не подниметесь даже на первую ступеньку. К сожалению, до недавнего времени я не обращал на них внимания. Пока не произошло несчастье. В один из выходных дней в октябре 2012 года, перед тем как на северо-восточное побережье США обрушился ураган «Сэнди», я решил почистить водосточные желоба на крыше своего дома. Официально «Сэнди» классифицируется как тропический циклон со скоростью ветра, достигающей 185 км/ч. Слово «ураган» звучит страшнее, чем «циклон», хотя с метеорологической точки зрения это одно и то же природное явление. Я прислонил лестницу к краю крыши и принялся выгребать из желоба прелые листья, лежавшие там с прошлой осени. Внезапно лестница начала скользить, сначала медленно, потом все быстрее. Это была длинная лестница, и она возвышалась над крышей еще на добрых полтора метра. Поскольку она скользила ровно, не отклоняясь в сторону, я решил проехаться на ней и спрыгнуть на землю, прежде чем ее край соскользнет с крыши и она упадет. Хотя я контролировал свои движения и прыгнул с высоты не больше метра, я неудачно приземлился на ногу и сломал правую лодыжку.

Боль была такой сильной, словно меня полоснули по ноге ножом, и я рухнул на асфальтовую дорожку как подкошенный. Чтобы не удариться головой о твердую поверхность (это первое, о чем думает нейрохирург в подобных ситуациях), я прижал подбородок к груди и приподнял затылок. Радуясь тому, что мне удалось избежать сотрясения мозга, я вскочил на ноги, но тут же снова упал на землю из-за боли в ноге.

Хотя эта травма не связана с занятиями спортом, она служит наглядным примером того, что может случиться, когда человек не полностью информирован. Когда мне наложили гипс, я приковылял в сарай и изучил надписи на лестнице. Все предостережения отвечали здравому смыслу и были абсолютно логичными. На одной из этикеток было написано: «Несоблюдение инструкций по эксплуатации данной лестницы может привести к травмам и даже смерти». Надпись сопровождалась изображением падающего с лестницы человечка, размахивающего руками и ногами. В свое оправдание могу лишь сказать, что там не было этикетки, предупреждающей конкретно о переломе лодыжки.

Эта книга предлагает любителям спорта основу для информированного согласия. Если воспользоваться знаменитой формулой журналиста Пола Харви, она содержит «остальную часть истории»[6]. В книге я подробно обсуждаю некоторые из наиболее распространенных опасностей, возникающих при занятии спортом, и способы, как их избежать. В конце концов, физическая активность действительно полезна, и даже самая скептическая часть моего «Я» вынуждена признать, что спорт всегда будет присутствовать в нашей жизни. Однако спортивную историю писали тысячи авторов. Убежденность в том, что спорт полезен для нашего здоровья, укоренилась в сознании американцев столь же глубоко, как и любовь к яблочному пирогу. Представляя «остальную часть истории», я надеюсь убедить вас в том, что в нашем отношении к спорту должно быть место умеренности и здравому смыслу, поскольку спорт может причинять вред. Ежегодно занятия физкультурой и спортом приводят к гораздо большему количеству травм, чем число осложнений от всех видов хирургических вмешательств вместе взятых{7}. Главная моя цель – помочь вам понять, что вы должны внимательно относиться к своему телу и его потребностям, а не становиться жертвой маркетологов, утверждающих, что в своем пенсионном возрасте вы должны выглядеть на 18 лет. Какой смысл иметь на животе шесть кубиков пресса в 60 лет, если для этого вам приходится изнурять себя непосильными упражнениями? То же самое касается и 50-, и 40-летних. Мне хотелось бы думать, что большинство людей обладают здравым смыслом. Именно к нему и обращается эта книга.