– Неужели думаешь, что тебя отпустят? Да никогда! Ты ведь в первой таверне проболтаешься. – Разыгрывая из себя простака, сказал Реаль и стал вглядываться в раскрытую ладонь Лилового. – И линии у тебя, как у любого из нас. Вы каторжники, только с автоматами. И срок у тебя не кончается. Прикажут новую бумажку подписать, – долго еще служить будешь. Не надейся, никуда не уедешь!

Стражники с изумлением таращили на гадальщика глаза. То, что говорил ковбой, походило на правду. Хосе ухмыльнулся: он знал, что бьет по самому больному месту. Каждый из них в душе опасался именно этого.

– Пять лет! Так говорится в контракте. Понял? – сказал Лиловый и, взглянув в сторону поста, оживился: – Видишь, чертов предсказатель, подходит судно?

Вдали показались огни теплохода, идущего к острову.

– Это наверняка сам полковник! – обрадовался стражник. – Я спрошу у него. И если ты врешь, то я тебя разыщу и заставлю до блеска вылизать мои парадные сапоги.

Мануэль заметил веселый огонек, мелькнувший в глазах Реаля. А Наварро помрачнел, – прибытие парохода не предвещало ему ничего хорошего.

Лиловый бессвязно продолжал выкрикивать:

– Я пойду… Я спрошу! Все знают, что срок кончается, пусть он не крутит. Где мои парадные сапоги? – вдруг рявкнул он, уставившись свирепым взглядом на Тосиньо.

– Твои дурацкие сапоги на твоих толстых ногах. По воде, что ли, пойдешь к нему? Утонешь. Для храбрости надо еще выпить. Пошли!

Схватив собутыльника за рукав, он потянул его за собой. Лиловый, вспомнив об обещании, вытащил из кармана пачку сигарет и швырнул их под ноги Реалю.

– На, чертов гаучо, кури!

Стражники удалялись уже не так покачиваясь, как прежде. Неожиданное гадание их, видимо, немного протрезвило.

Реаль подобрал сигареты и, подойдя к друзьям, стал угощать всех. Паоло, как страстный курильщик, моментально достал кремень и высек огонь.

Сделав глубокую затяжку, Реаль взглянул на низко нависшую вдали тучу, освещенную заходящим солнцем, и сказал:

– Через два-три часа эти тучи закроют все небо. Кто уверял, что сегодня не будет шторма?

– Я, – признался Паоло. – Ты выиграл.

– Нет; кажется, мы оба выиграли!

Реаль поманил к себе Мануэля, что-то шепнул ему. Тот моментально оживился и, позвав с собой Паоло с Паблито, поспешил к баракам.

Сидевшие на камнях Жан с Кончеро тоже получили распоряжение и ушли из рощи.

Издали донесся грохот цепей в клюзах: судно бросило якорь в проливе.

– Итак, сведения разведки оказались точными, – негромко сказал Реаль. – На остров приходят суда с большой грузоподъемностью. Чудесно, лучшего мы и не ждали.

Он повернулся к задумавшемуся Наварро. Ветер трепал черные кудри летчика, но тот как бы ничего не замечал. Он курил, глубоко затягиваясь.

– Любуешься закатом? – спросил Хосе.

– Закат великолепен и предвещает шторм, но мне нынче что-то не до красоты. Если прибыл полковник Луис, вряд ли придется любоваться завтрашним заходом солнца.

– Ну, до утра еще целая ночь, а они теперь стали длинные, – сказал Хосе, следя за стоявшим на рейде судном.

– Для кандидата на тот свет последняя ночь всегда коротка! – ответил летчик, продолжая жадно курить.

– Вы не различаете, сколько людей на той лодке? – вдруг обратился к нему Реаль.

Наварро, отличавшийся профессиональной остротой зрения, взглянул на большую шлюпку, покачивавшуюся вдали: она только что отвалила от судна, направляясь к пристани Бородавки.

– Двенадцать человек. Очевидно, команда судна. Нет, они в форме и с оружием. Новые стражники. – Бросив окурок, летчик продолжал: – Я благодарен вам, Хосе, за многое. Завтра, без сомнения, они пристукнут меня. Что ж, я сумею умереть. Но хотелось бы посоветоваться. Утром меня вызовут из строя и поведут на утес. Есть замечательный план! Когда проход откроют, я толкну стражника на провода электропояса и кинусь на второго… Я обзаведусь автоматом и буду драться до последнего патрона!

– Безнадежно! – осветил Реаль, вглядываясь в его решительное лицо. – Когда выводят из лагеря, заключенный идет по проходу один и его держат под прицелом. Стоит сделать шаг назад – и вас прикончат. Здесь все предусмотрено!

– Черт бы их подрал! – помрачнел Наварро. – У меня все не как у людей: едва разобрался, для чего жить стоит, и приходится умирать. Да и умирать-то бестолково!

– Я сказал: до утра времени много. А утро будет не таким, как вам думается, – сказал Реаль и поднялся с камня, так как показался возвращавшийся Мануэль.

– Вы хотите поддержать меня надеждой? Я понимаю, что выживу лишь в случае побега. Но когда он будет, этот побег?

– Сегодня, – заверил Хосе и поспешил навстречу Мануэлю.

Изрытый волнами океан бушевал. По проливу катились высокие пенистые валы и с грохотом разбивались о прибрежные камни.

Ветер усиливался. Он гнул деревья, сотрясал стены и крыши бараков.

На Бородавке взметнулся туманный луч прожектора и заскользил по кругу. Коммунисты, собранные по тревоге, упали на землю и прижались к корням панданусов.

В перебегающем свете прожектора искрилась водяная пыль, которой был насыщен воздух. Чувствовалось, что приближается тропический ливень. Горизонт давно затянуло черной, непроглядной завесой.

– Командир группы безопасности, – окликнул Реаль, – все ли у вас налицо?

– Полностью все двадцать пять человек, – отрапортовал по-военному Лео Манжелли – пожилой коммунист, которому довелось воевать в интернациональной бригаде в Испании.

– Хорошо, немедля приступайте к действию. Особенно зорко следите за тем, чтобы никто не проник к первому посту и замаскированным телефонам. Беспрепятственно пропускайте лишь связных, известных вам в лицо, и своих командиров, остальные должны знать пароль и отзыв. Штаб находится до полуночи в роще панданусов. Если перейдет в другое место, мы вам сообщим.

Реаль подошел к Лео Манжелли и шепнул на ухо:

– Пароль на сегодня: «Да здравствует жизнь». Отзыв – «Борьба».

– Понял, – ответил командир отряда и шепотом повторил услышанное. Затем он построил своих бойцов и повел расставлять ночные секреты и дозоры.

– Группа переброски собралась? – спросил Реаль.

Из темноты вышел Паоло.

– Да, в полном составе… Приспособления собраны в одно место. Ждем указаний.

– Приступайте к установке «карусели». Сегодня уже не тренировка, а настоящий побег. Все наши отряды будут включены в действие.

«Наконец-то!» – подумал каждый из заключенных, но никто из них ничем не выдал своей радости.

– Перебросить только тех, кто намечен штабом, – приказал Хосе. – И никого больше.

Группа переброски пошла среди деревьев уверенным шагом, несмотря на темноту. Ночные тренировки помогли изучить и запомнить путь.

Хлынул долгожданный дождь. Луч прожектора еще больше потускнел; он с трудом пробивался сквозь стену ливня.

Грохот грома, рев океана и шум непогоды заглушали все звуки.

Самой серьезной преградой при побеге была смертоносная проволока электропояса. Не раз возникала мысль: нельзя ли подкопаться под нее и выбраться на волю? Выяснилось, что невозможно: стражники ежедневно производили обходы с овчаркой, обученной находить подкопы. Все деревья на расстоянии в двадцать метров от электропояса были вырублены. Если появлялись в этой полосе кусты, то их выдирали с корнями при обходах.

Реалю казалось, что не трудно будет изготовить лестницы и набросить на проволоку щиты, сделанные из сучьев, и по ним перебраться на другую сторону. Но где все это хранить? Готовые изделия громоздки, на них всякий наткнется, поинтересуется: «Что это такое?» – расскажет другим. Тогда – прощай, свобода! А если подготовить и спрятать материал да в разных местах? Но хватит ли времени на изготовление и переброску воздушной дороги через электропояс? А вдруг кто сорвется?

Реаль поручил инженерам из группы подготовки разработать самые быстрые способы вязки лестниц, щитов и подсчитать, сколько времени уйдет на одну лишь работу.