После страшного лица преступника и его спокойного, но очень убедительного интервью напряжение угасло. Сбитые с толку зрители теперь успокоятся и решат, что их просто талантливо разыгрывают.

– Сережа, блин… У тебя стресс… Заикаться надо, а ты молотишь, – одними губами, но очень выразительно шептал режиссер.

– Врагу не пожелаю оказаться вот так заложником в таежной глуши, – продолжил Новиков.

Покойный Станиславский в таких случаях говорил: «Не верю».

Зная, что времени на прямую трансляцию в обрез, Новиков быстро закруглился. И объявил музыкальный номер, не имея понятия, что Ладейников под этим подразумевает.

– Зрителей надо уважать, – улыбнулся Игорь со своего места возле телевизора. – И обслуживать по полной программе. Есть у нас один мастер, но ему до сих пор не давали самовыразиться.

Ресторанный саксофонист с ужасом понял, что речь идет о нем. Он готов был дать зарок никогда больше в жизни не притрагиваться к своему инструменту, только бы сейчас не оказываться в центре событий.

– Сюда, на выход, – поманил его пальцем Ладейников.

– На чем играть? – развел руками Рифат. – Гитару в воду уронили, она вообще не настраивается.

– А ты нам споешь.

Ладейников не впивался в него взглядом, не делал руками никаких движений. Но все вдруг поняли, что музыкант не осознает происходящего.

«Вот он, фирменный гипноз», – вспомнилось Забродову обещание преступника.

– Мистер Луи Армстронг, – произнес Игорь с иностранным прононсом.

Сделал несколько шагов, вложив в руку Губайдуллина продолговатый гладкий камень.

Исполнитель широко улыбнулся, оскалив зубы. Людям вокруг показалось, что у саксофониста с Дальнего Востока потемнела кожа, а зубы, наоборот, заблестели белизной. На самом деле все заключалось в мимике, жестах и выражении лица.

В этот момент Рифат был убежден, что он и в самом деле великий джазмен. При всей непохожести на реального Армстронга он полностью перевоплотился – только собственная неуверенность не дает человеку до конца раскрыться в своем артистизме. Вывернул губы, поднес камень ко рту в качестве микрофона и запел хриплым, но мелодичным голосом «Хелло, Долли».

– Оу йес, – подбодрил его Ладейников.

Игроки и члены команды Фалько буквально опешили. Никто не ожидал от молодого парня с золотистым ежиком волос таких талантов. Не занятые съемкой телевизионщики молча выражали восторг, а вот участников игры прошиб холодный пот. Если этот тип еще и гипнотизировать умеет, тогда положение катастрофическое.

Номер продолжался всего несколько минут.

Невольное бессознательное перевоплощение выглядело унизительным. Наконец, Ладейников направил указательный палец в сторону певца, изобразил шуточный выстрел. Тут же действие гипноза прекратилось, Рифат снова стал самим собой и растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, почему «хозяин острова» разрешает ему вернуться обратно в строй.

– И еще один сольный номер. Свои таланты продемонстрирует наша красавица Вероника.

– Никуда я не пойду, – набравшись мужества, покачала она головой.

Ладейников не стал ничего говорить, просто «включил» свое биополе, и она, подняв с земли камень-"микрофон", встала на покинутое Рифатом место. Убийца вложил Веронике в руки валявшуюся под елкой расстроенную гитару, потом бесцеремонно снял с Фалько темные очки и надел ей.

– Вот вам Земфира, прошу любить и жаловать.

Опять при всей внешней разнице перевоплощение было мгновенным. И движения стали узнаваемыми, и выражение лица.

– Корабли в моей гавани…

На этот раз номер закончился гораздо быстрей.

Вероника вдруг остановилась и вздрогнула, будто ступила в холодную воду. Ладейников резко обернулся к Забродову, медленно направил в его сторону указательный палец.

– Твоих рук дело!

Ладейников снова изобразил выстрел и, развернув палец вверх, сдул воображаемый дымок.

Забродов действительно применил свои способности, чтобы вывести Веронику из-под действия гипноза. Это он мог себе позволить, даже будучи скованным по рукам и ногам. Первый «номер» он стерпел, но не собирался допускать, чтобы женщина превращалась в объект шутовства перед миллионной телеаудиторией.

– Объясни людям, почему он в, таком виде, – обратился убийца к Новикову.

– Это человек, который.., который попробовал…

– Да ну тебя. Я сам. Товарищ просто маскировал свою истинную суть. Его внедрили в игру, чтобы обеспечить безопасность. Товарищ грамотный, но карта оказалась бита.

Судя по растопыренным пальцам Фалько, из получаса, отведенного на утренний выход программы в эфир, осталось десять минут.

– Тут мне говорят, вроде время истекает, – усмехнулся в камеру Ладейников. – Жаль. Вы столько интересного пропустите. Кто не согласен, кто хочет продолжения трансляции, у вас еще есть время, чтобы дозвониться на студию и выразить свое несогласие. По какому телефону?

Фалько, к которому обращен был вопрос, наморщил лоб, но быстро вспомнил. Игорь громко повторил номер и провозгласил:

– А теперь реклама!

Вышел из кадра и приказал оператору опустить камеру. Некоторое время на экране маячила мокрая от ночного дождя трава. Работникам московской студии ничего не оставалось, кроме как действительно запустить рекламу раньше запланированного времени.

Фалько представил, как люди по всей стране получили возможность оторваться от экрана и, не считаясь с затратами на междугородный звонок, набирают московский код. Там, на студии, кажется пять параллельных линий.

Когда пошла реклама кофе, к Фалько на сотовый дозвонился генеральный продюсер канала.

– Вот это круто! Супер! Сегодня ты всех сделал! Пусть застрелятся на ОРТ со своей новой программой! Даю тебе еще полчаса! Только не снижай оборотов!

– Полчаса еще! – крикнул Фалько Ладейникову.

– Я же говорил. Там сейчас провода телефонные плавятся.

Илларион молча вникал в происходящее. Не первый раз он видел чужое бессилие перед одним вооруженным подонком. Одни будто слепые – не понимают, что это правда. Другие даже не делают попытки улучить момент и скрыться в чаще, чтобы броситься потом в воду и уплыть с острова.

Но всех перещеголял Фалько: боится до безумия, но хочет даже из этой ситуации извлечь для себя выгоду. Впрочем, было бы хуже, если б здесь нашлись герои. Лучше получить самого хитрого и опасного врага, чем заиметь союзником храброго дурака.

Гнусно наблюдать, как преступник издевается над людьми перед глазами миллионов телезрителей. Но одну его слабость Забродов подметил. Это желание быть в центре внимания огромной аудитории. Покрасоваться в качестве вершителя судеб, от чьего настроения зависит жизнь и смерть людей вокруг.

Реклама закончилась. Новиков уже узнал от «хозяина острова» условия нового конкурса и теперь намеревался сообщить о них зрителям. Нервно гримасничая, постоянно вспыхивая стеклами очков, Фалько успел в двух словах объяснить, что надо держаться как можно испуганней. У Ладейникова в руках не игрушки, а настоящие автоматы с боевыми патронами.

– На вас не угодишь, – огрызнулся ведущий. – Слишком гладко – плохо для тебя. Как только я запинаться начал, главному герою не понравилось, стал перебивать. Разберитесь между собой в конце концов!

И все-таки Новикову ничего не оставалось как начать:

– Насчет обладателя приза, я думаю, вопросов ни у кого не осталось. Вон деньги в мешке под ногами у всем вам знакомого человека…

«Как он рассчитывает потом затеряться? – спросил себя Илларион. – Такой влюбленный в себя тип вряд ли согласится на пластическую операцию. Значит уходить будет на юг, в сторону границы. Там целых три сходятся: с Казахстаном, Монголией и Китаем. Скорей всего „вертушку“ затребует. Через границу за ним не полетят – международный инцидент, нарушение воздушного пространства. Или загодя догадаются запросить дозвол? В любом случае нельзя тянуть до прибытия спецназа. Если ментовский спецназ высадится, проколются на первом же повороте, и тогда жди больших неприятностей».