Через несколько недель после начала нашей экспедиции мы возвращались в Вакунаи. Как обычно, тропа то поднималась, то опускалась, порой она шла вдоль самого гребня хребта и вдруг обрывалась вниз по поросшим джунглями крутым склонам. Дождь шел, не переставая ни на миг, но мы не обращали на него внимания. Мы все еще были во власти волшебных чар, которыми пленила наше воображение долина Аита. Наши носильщики смеялись и болтали без умолку, напевали, а некоторые даже пританцовывали от избытка чувств, хотя на спине у каждого была тяжелая ноша.

Когда мы прибыли в Вакунаи, Соуи немедленно подошел к моему дому и внимательно осмотрел крышу. По окончании осмотра он торжествующе заявил, что за время моего отсутствия в комнаты не просочилось ни одной капли воды; даже в многострадальном углу гостиной, как это ни странно, было сухо.

— Духи починили крышу, — объяснил Соуи.

— Вижу, — согласился я. — Все сделано отлично.

Соуи самодовольно кивнул головой, словно именно он принял все необходимые меры к тому, чтобы духи починили крышу, пока нас не было.

За время путешествия в долину Аита Соуи приобрел весьма обширные познания о местных духах. Возможно, ему удалось узнать даже больше, чем мне. Как и мы с Дэвидом, он просиживал целые вечера, беседуя с местными жителями и жадно слушая их легенды и предания о мире духов.

Разумеется, его всевидящее око замечало множество всевозможных призраков, которые либо пытались сорвать нашу экспедицию, либо, наоборот, способствовали ее успешному завершению. Кроме того, он завоевал огромную популярность среди местного населения рассказами о своем детстве в горах Папуа.

В больнице наше возвращение было воспринято как радостное событие, и выздоравливающие устроили вечером в нашу честь большой праздник танца.

Снова загремели барабаны. Санитары послали наименее тяжелых больных за листьями бетеля в рощу за моим домом, а сами спустили лодки и отправились ловить рыбу в заливе.

Мне рассказали, что, пока я отсутствовал, в больнице было тоскливо, не говоря уже о привидениях и призраках, от которых просто не было житья.

Кроме того, вскоре после моего отъезда исчезла птица-носорог, наша общая любимица. Прошло уже четыре недели и два дня с тех пор, как она прилетала в последний раз. Ни у кого не было сомнений в том, что теперь она непременно вернется. Но она так и не вернулась.

Как и до моего отъезда в долину Лита, в новом бараке для больных по ночам не было ни одного человека.

Пока мы путешествовали, Эраби (так местные жители называют вулкан Балби) выплюнул огромный столб огня, окутанный клубами дыма. И хотя в долине Аита мы этого не почувствовали, земля несколько раз содрогнулась, приведя местных жителей в панический ужас.

Как приятно снова очутиться в Вакунаи!

Пока меня не было, здесь накопилось немало работы, но, к счастью, никто из больных за это время не умер при непонятных, я бы сказал таинственных, обстоятельствах. Что же касается самых фантастических рассказов о призраках и привидениях, то они не явились для меня неожиданностью.

К сожалению, я не мог выступить с широковещательным заявлением, разоблачающим суеверия, ибо подобное выступление несомненно подорвало бы мою репутацию разумного человека, которому можно доверять. Чтобы моя просветительская деятельность увенчалась успехом, мне нужно было прежде всего получить ясное представление о том, во что верят и во что не верят обитатели Бугенвиля.

Я собирал санитаров и больных в «доме призраков» (так назывался теперь новый барак) и читал им лекции на тему «Тайны жизни». Департамент здравоохранения снабдил меня в изобилии цветными иллюстрациями и схемами, рассказывающими о строении человеческого тела, а также о предупреждении и лечении различных заболеваний. Кроме того, я был связан с Институтом малярии в Рабауле и регулярно получал оттуда учебные материалы.

Первую лекцию я начал с историко-географического очерка, рассказал о том, что на свете есть Порт-Морсби, Лаэ, Маданг, Рабаул и так далее. Потом я упомянул о Европе и Америке, сказал несколько слов о второй мировой войне и, наконец, подошел вплотную к теме своей лекции. Я объяснил своим слушателям, каким образом малярийные паразиты попадают от комара к человеку, как люди заражаются друг от друга туберкулезом через слюну или жвачку бетеля. Я ни словом не обмолвился о роли духов в распространении инфекционных болезней, и мои слушатели заметили, что я придерживаюсь несколько иных взглядов на этот счет, нежели они. И санитары и больные стали обмениваться недоуменными взглядами, и чем больше я приводил аргументов в поддержку своей точки зрения, тем больше портилось у них настроение.

Беда в том, что они никогда не задавали вопросов. Прослушав десять моих лекций, они по-прежнему были непоколебимо убеждены в том, что Сирина или какой-нибудь другой мятущийся дух бродит по ночам и кусает людей, от чего у них через некоторое время поднимается температура и появляется озноб, то есть малярия.

Пытаясь искоренить веру в сверхъестественные силы, я рассказывал, что последняя эпидемия гриппа была вызвана не проклятием духов и демонов Балби, а вполне объективными причинами. Она началась на Гуадалканале, потом стала распространяться в направлении на северо-запад, захватила острова Велья-Лавелья и Шуазёль, затем Бугенвиль и Новую Британию. Хоти повсюду был установлен строжайший карантин, эпидемия быстро охватила все Соломоновы острова, а потом даже Фиджи и Новые Гебриды.

Пока грипп свирепствовал на Бугенвиле, в одном только нашем районе он унес около ста человеческих жизней. Разумеется, местные жители считали, что во всем виноваты злые духи, и поэтому не придавали особого значения карантину и прочим мерам предосторожности, которые мы были вынуждены принять.

Следующую лекцию я посвятил слоновости. Труднее всего было убедить слушателей в том, что болезнь эту вызывают не злые чары, а сильное воспаление лимфатических сосудов, особенно в ногах, и передается она примерно так же, как и малярия, через москитов.

Кроме того, я рассказал, почему возникают и какими средствами излечиваются гнойные тропические язвы. Свои объяснения я старался преподнести таким образом, чтобы моей аудитории было понятно и интересно меня слушать. Но я столько раз терпел фиаско, что в конце концов каждая лекция стала для меня кошмаром.

Конечно, санитары и полицейские были очень прилежными учениками и благодарили меня за те крупицы знания, которые я им давал. Почти все они умели читать и писать на новомеланезийском языке, а некоторые даже по-английски. Каждый санитар учился на курсах и проходил практику в какой-нибудь крупной больнице территории. Многие из них прекрасно запоминали все, чему я их учил, но беда в том, что почти все они одной ногой стояли в «потустороннем» мире, верили во всякую чертовщину и так боялись духов, что даже самые сильные мужчины не отваживались по ночам выходить из дому.

Иногда мне казалось, что лекции — пустая затея, но, поскольку люди приходили слушать меня, я надеялся, что посеянные мною семена знания со временем принесут какие-то плоды. Выписавшись из больницы, больные возвращались в родные деревни и рассказывали родственникам и соседям о том, что узнали.

Было бы опрометчиво пытаться за один день преодолеть то, что укоренялось столетиями. Наблюдения и исследования позволяют нам достаточно подробно изучить материальную культуру народа, но еще не дают возможности проникнуть полностью в его духовную жизнь и понять до конца связанные с ней верования.

К сожалению, нельзя изменить то, о чем ты сам имеешь лишь весьма туманное представление, особенно когда речь идет о таких деликатных вещах, как народные верования. Поэтому мне ничего другого не оставалось, как продолжать изучение материальной и духовной культуры, созданной народом Бугенвиля.

Когда мы останавливались в деревне Куси (долина Аита), нам рассказали, что в определенных районах острова постоянно обитают духи. Особенно много их по соседству с вулканами Балби и Багана. Простым людям туда ходить небезопасно. А если уж никак нельзя не пойти, то следует выбирать тропы, знакомые с детства. Например, по вполне понятным причинам население долины Аита считает, что смерть — это дух, который живет возле вулкана Балби.