В 1843 году, когда Альфреду Уоллесу было 20 лет, его отец умер и семья распалась. Мать была вынуждена поступить в домработницы. Единственная оставшаяся в живых дочь (трое остальных умерли в младенчестве) эмигрировала в Соединенные Штаты, где стала учительницей. Джон остался работать строителем в Лондоне, а младший брат, Герберт, пошел в подмастерья к изготовителю чемоданов. Даже Уильям, квалифицированный землемер, не всегда мог найти работу и с трудом сводил концы с концами. Поэтому, чтобы не быть никому обузой, Альфред поступил на работу школьным учителем в частную школу в Лестере. Эта должность подразумевала, что он должен вести уроки и следить за выполнением домашних заданий сорока с лишним воспитанников, но огромным преимуществом было бесплатное проживание в доме директора школы. Кроме того, у Альфреда оставалось время для чтения.

Альфред всегда любил читать. Его отец даже в самые тяжелые времена приносил домой книги — иногда из книжных клубов, иногда из публичной библиотеки, где он подрабатывал. Он читал детям вслух, и у Альфреда, мальчика восприимчивого и застенчивого, развилась естественная любовь к чтению. В Лестере также была публичная библиотека, и в ней Альфред нашел две книги, которым было суждено оказать решающее воздействие на его судьбу. Первая из них — труд Мальтуса «Опыт о законе народонаселении»; идея автора о роли природных катаклизмов в ограничении роста популяций позже легла в основу теории Уоллеса об эволюции видов путем естественного отбора. Вторая книга — это «Личные впечатления от путешествия по Южной Америке», написанная замечательным немецким натуралистом бароном фон Гумбольдтом. Эта книга воспламенила воображение Уоллеса и заронила мечту о путешествиях в тропиках в качестве натуралиста.

Эту, с виду фантастическую, затею подкрепила случайная встреча в Лестерской библиотеке с будущим автором теории о мимикрии животных Генри Уолтером Бейтсом. Через двадцать лет Бейтс представил прекрасные доказательства теории происхождения видов Дарвина — Уоллеса, продемонстрировав, как некоторые виды животных защищаются от хищников с помощью окраски, имитирующей менее съедобные или более агрессивные виды. Когда Альфред Уоллес встретился с Бейтсом, тот был подмастерьем в трикотажной мастерской, и два серьезных юноши, натуралисты-любители, обнаружили, что их интересы очень близки. Оба любили бродить по полям и лесам вокруг города. Но если Уоллеса больше интересовал сбор растений для гербария, который он только что начал составлять, то Бейтс коллекционировал насекомых, в частности жуков. Когда Бейтс с гордостью продемонстрировал Уоллесу свою коллекцию бабочек и жуков, пойманных в радиусе десяти миль от Лестера, Уоллес был поражен. Он не предполагал, что такое количество различных видов может существовать на столь небольшой территории и что такие неприметные создания, как жуки, могут оказаться такими красивыми и причудливыми по форме и расцветке. С этого момента энтомология стала его любимым занятием. Он забросил только что начатый гербарий, купил огромный справочник по насекомым Англии и с радостью погрузился в изучение жуков. Спустя годы, уже в Индонезии, он с тем же энтузиазмом, не жалея времени, искал жуков под корой сгнивших бревен и высматривал в кронах деревьев новые виды птиц.

Эта встреча в библиотеке Лестера стала первой в ряду удивительных совпадений в судьбах обоих ученых. Они были приблизительно одного возраста — Уоллес годом старше Бейтса — и имели одинаково скромное происхождение. Бейтс, работая в мастерской, зарабатывал чуть больше, хотя ему приходилось каждое утро приходить в 7 часов и заниматься уборкой. В течение всей жизни оба натуралиста совместно путешествовали, занимались ботаникой и составляли коллекции, писали популярные книги о своих путешествиях в тропиках, имели одинаковые ученые звания и награды.

Было так много сходства между ними, что современники даже иногда их путали. Бейтс рассказывал историю о том, как однажды он шел по зоологическому саду и рядом с тюленьим прудом повстречал сэра Чарльза Лайелла, знаменитого геолога, который, как обычно, «прогуливался с полевым биноклем, прижатым к глазам», и обратился к нему со словами: «Мистер Уоллес, не правда ли?..» На это Бейтс был вынужден ответить: «Моя фамилия Бейтс». «О, прошу прощения, — сказал великий ученый, — я всегда вас путаю».

Именно с Бейтсом Уоллес впервые стал обсуждать вопрос о происхождении видов. Конечно, два новичка-любителя не могли знать о том, что происходит в высших ученых кругах Лондона и Парижа. Дарвин уже занимался исследованием этого вопроса, тщательно подбирая данные и составляя вопросники для сбора информации у своих ученых друзей. Помощник учителя и подмастерье трикотажной мастерской в Лестере принадлежали к совершенно другому кругу — и, хотя они были полны энтузиазма, у них не было ни информации, ни доступа к результатам полевых наблюдений и серьезным материалам. Уоллес и Бейтс, например, были поражены, прочитав популярную книгу известного автора[5] по теории эволюции, который, начав с абсолютно здравой идеи о том, что животные в ходе эволюции могут менять и меняют свои формы, продолжил довольно странными предположениями — например, по его мнению, желтый цвет в окраске животных связан с их злой природой, особенно если присутствует в виде полосок. Конечно, первым злодеем при такой системе взглядов был тигр, но китайцы и другие желтокожие люди тоже оказывались под подозрением.

Затем, в 1846 году, на семью Уоллесов свалилось еще одно несчастье — старший сын, землемер Уильям, умер от пневмонии. Та самая железная дорога, которая была его главным заказчиком и представляла основной источник существования, оказалась и причиной его болезни. В стране тогда началось очередное обострение железнодорожной лихорадки: предлагались сотни проектов строительства частных железных дорог, их обсуждали, отвергали и рекламировали. Уильяма пригласили в Лондон для доклада в Железнодорожном комитете. Возвращаясь в Уэльс, он провел февральскую ночь на открытой грузовой платформе — тогда это называлось «поездкой в третьем классе», — в результате чего заболел и умер. Известие о смерти Уильяма вынудило Альфреда и его брата Джона приехать в Уэльс, чтобы уладить дела покойного. Выяснилось, что Уильям одалживал небольшие суммы и, хотя эти долги были сравнительно небольшими, их все же нужно было собрать, так как Уильям на свои деньги частично содержал мать. Взыскание долгов оказалось для Альфреда предельно омерзительным занятием. Должники не торопились раскошеливаться, многих нужно было упрашивать, а одного даже пришлось припугнуть судебным преследованием. Наивный и порядочный, Уоллес был неприятно поражен уровнем продажности и бесчестности. Он начал, по примеру своей сестры, подумывать об эмиграции.

Этим планам не суждено было сбыться, и причиной тому стал тот же железнодорожный бум, который явился косвенной причиной гибели его брата. Спекуляция на железнодорожных акциях окончательно вышла из-под контроля, они выпускались в таком количестве, что, согласно подсчетам, во всей стране не хватило бы наличных денег, чтобы внести требуемые для начала фактического строительства депозиты в Торговую палату. Конечно, активизировались многочисленные мошенники, стремившиеся урвать куш и скрыться; для придания достоверности своим фирмам-однодневкам они представляли убедительные проспекты и красивые чертежи. Это, в свою очередь, означало, что возник спрос на карты местности, по которым должны пройти железнодорожные пути. Неожиданно топографы стали требоваться всюду, какие бы суммы они ни просили за свою работу. К своему изумлению, Альфред узнал, что топограф получает две гинеи в день — огромная сумма для школьного учителя. Инструменты Уильяма после его смерти достались Альфреду; в лице своего брата Джона он получил толкового помощника, а сам имел достаточно опыта, чтобы обходиться без советов и указаний.