— Продумано, — одобрил он закрывший нас купол. — Только артефакты в тех условиях долго не проработают. Щит я лучше огненный поставлю.
— Спасибо, — повернулась я к нему, заводя двигатель. — Не знаю, удастся ли поблагодарить вас потом…
Маг вместо ответа легко стукнул себя кулаком по плечу.
Взлетели мы тяжеловато, но без происшествий. Вполне гладко, если не считать сдавленных ругательств сзади. А вот надеяться на столь же удачное приземление не приходилось.
Мы сделали круг, другой, описав почти точную форму пустоши и, достигнув нужной точки, снова начали снижаться.
«Ну, пошла!» — «Детка», не подведи!»
Страха не было. За себя… Был — другой: что не успею, что не смогу, что уже поздно… Летящая на нас стена огня казалась нереальной, совершенно ненастоящей. Мы вошли в нее, словно нож в масло. Стало жарко как в раскаленной печке, огненный щит Фрая дрогнул, слегка изменил форму, но выстоял. Перед глазами мелькало желто-оранжевое зарево, воздух искажался, дрожал, сгорая, ослепляя… Но я смотрела, смотрела во все слезящиеся глаза, вцепившись в штурвал потными и уже почти ничего не чувствующими пальцами.
Посадка вышла жесткой — нас очень сильно тряхануло, почти подбросило, едва не кувыркнуло и «Детка» плюхнулась на брюхо. Если бы не скользящий артефакт, тут бы нам и крышка. Но мы сели! Сели, хрущ нас возьми! Почти у самого края этой огненной пучины.
— Готова? — крикнул боевик сзади — Вылезаем, хватаешь меня за руку — прыгаем вниз. Два щита я не удержу, придется под одним.
— Готова, — кивнула я, и, стараясь не растечься от духоты и страшного жара, кое-как выбралась со своего места и ухватилась за его жесткую руку. Без его поддержки я бы не прыгнула, а просто-напросто рухнула бы на запеченную землю.
— Хрущева задница! — выругался маг, прокладывая дорогу вперед. — У тебя какая стихия? Огонь? Ну хоть что-то хорошее. — Тогда иди, ищи, я пока здесь поразвлекаюсь… — и принялся прямо под щитом выплетать неизвестный мне охранный контур.
А я пошла, прикрываясь, как могла, своим кривеньким щитом. Его хватало лишь на то, чтобы не сгореть и не загнуться от жары. Воздух плыл раскаленной текущей лавой, и я пробиралась вперед и вперед, пока не заметила светло-лазурное пятно, показавшееся для глаз свежим глотком посреди этого раскаленной преисподней. Я бросилась вперед — откуда только силы взялись… — и застыла, едва не подвывая от увиденной картины.
Дракон лежал на земле, укрыв себя крыльями будто шатром. Крылья эти, хвост, бока его покрылись страшными, обугленными ожогами… Плотная гладкая кожа ящера была обезображена лопнувшими волдырями, и из трещин сочилась, тут же испаряясь, сукровица. Самые любимые на свете глаза были закрыты. Я уже готова была предположить самое худшее, но дракон дышал… Тяжело, неровно, хрипло…
«Эрх! Да что же это!» — я заметалась, пытаясь придумать, как же быть. Да, Фрай сдержит огонь. Но этого тоже мало…
Создатели… Ну, пожалуйста… Хотя бы раз в жизни услышьте меня… Клянусь, я не попрошу больше ничего и никогда. Пусть он будет не мой и не рядом, пусть мы вообще больше никогда не увидимся, но пусть он просто будет жив…
— Мы продержимся, слышишь? — пообещала я ему. — У нас получится. Обещаю.
И, как смогла, кривовато и косовато, но поставила вокруг нас огненный щит и активировала внутри охлаждающие атрефакты. Под щитом они хоть сколько-то, но проработают. Я, конечно, не боевик, и прекрасно знаю, что моего третьего уровня хватит ненадолго. Но если я очень сосредоточусь и лягу рядом… и почти не буду шевелиться… то немного дольше.
— Не смей уходить. Я люблю тебя, слышишь! — шепнула я ему, осторожно касаясь лазурной чешуи. — Люблю…
Я долго лежала, смотря то на него, то на купол над нами, над которым неистовствовали языки желтого и оранжевого пламени. Мне даже стало казаться, что танец их замедляется, становится немного спокойнее. Стало заметно прохладнее. То ли из-за артефактов, то ли силы уже начали покидать меня. Еще через некоторое время меня зазнобило, а в ушах зазвенело, предупреждая о том, что силы уже на исходе. Но я лишь отмахнулась от этого предупреждения. Только нащупала пальцами цепочку с подаренным Эрхом камнями, рванула ее и обвила ей зачем-то драконьи пальцы. Мысли путались, время от времени я уплывала в забытие, но тут же возвращалась, боясь, как бы щит не упал.
— Прости, — шепнула, почти отключаясь. — Кажется, я уже все…
Сквозь неясное марево — реальность плыла перед глазами — я увидела, как дракон распахнул веки — и окончательно упала в свое прохладное нежно-голубое небо…
Оказывается, там, в небытие, довольно приятно, не слишком темно и тоже мелькают странные видения… Мне чудится, что горячая драконья кожа под моей щекой исчезает и я медленно опускаюсь вниз… Потом я вижу Экхарта — он лежит на искореженной земле точно такой же, каким я его и запомнила — нечеловечески прекрасный, только брови его слегка опалены, на щегольском сюртуке кое-где зияют прожженные дыры, а светло-голубые глаза недвижно устремлены вверх.
Я рвусь к нему, я так хочу обнять его своими невидимыми руками, прильнуть к его груди, расцеловать, объяснить, что не надо бояться, что там нет ничего страшного, что я всегда буду его любить… Но ничего не выходит…
Потом — должно быть, я окончательно утрачиваю разум — фантазия моя порождает совсем уж невероятную картину — склонившийся над Эрхом огромный светло-голубой, сверкающий в солнечных лучах, дракон — я узнала бы его даже во сне. Он внимательно вглядывается я в застывшие глаза мужчины своими, удивительно похожими на драгоценные камни, и разделяет на двоих свое дыхание. Яркая, ослепительная вспышка — я растворяюсь в ней, становлюсь чистым светом и окончательно перестаю себя осознавать…
Я медленно открыла глаза и долго-долго разглядывала потолок — белую ровную плоскость с едва заметной трещинкой вон там, справа… Чуть позже пришли слова. По-то-лок… смешно звучит, правда? Губы растянулись в улыбке — и вернулись ощущения: сухость губ и языка, покалывание на кончиках пальцев и выше. Затекшее тело…
Я попыталась сказать: «Эй!», но голос не пожелал слушаться и из груди вырвался какой-то очень жалостливый хрип, а горло начало саднить.
— Госпожа Хоуп, Джулия! Вы проснулись? Как замечательно, — ко мне бросилась приятная женщина средних лет в белой целительской мантии. — Как вы себя чувствуете? Нет-нет, не стоит делать резких движений, у вас третья степень магического истощения.
Я хотела было ответить, но другой, мужской голос где-то на фоне быстро-быстро говорил что-то таким тоном, которым обычно отдают распоряжения и я разбирала только отдельные слова: очнулась… просили известить… да. да… лорд Алирийский… тотчас..
Воспоминания обрушились на меня так резко, что в груди запекло, а дыхание сбилось. Все мысли выдуло из моей головы напрочь, кроме одной..
— Что с ним? — дернулась я, упрямо хватая за руку целительницу и пытаясь хоть как-нибудь да сесть. Голова кружилась, слабость накатывала волнами, но все было не важно. — Алирийский… Эрх… где он?
— Успокойтесь, Джулия, вам нельзя волноваться, — принялась уговаривать меня женщина. — Ваш дар…
— К хрущам мой дар, — просипела я. — Где он?
И, не смотря на протестующий вопли целительницы, вознамерилась идти искать того, кто может дать мне вразумительный ответ — свесила вниз ноги и, кое-как, опираясь на спинку кровати, смогла встать. На этом силы мои кончились.
— Далеко собралась? — этот голос заставил меня замереть на месте. Очень медленно, до дрожи в пальцах боясь, что мне почудилось, обернулась — и, прислонившись к стене спиной, едва не съехала по ней вниз от облегчения.
— Живой… — слезы полились, совершенно размывая картинку, — Слава Создателям, живой…
Бело-голубой силуэт приблизился, и меня подхватили самый желанные на свете руки.
— Добегалась тут одна, — продолжал отчитывать меня голос, звучащий для меня прекраснейшей музыкой… Я слушала, я вдыхала его запах и больше всего на свете боялась сейчас проснуться. — Надо же такое устроить… Всех на уши поставила. Буду сидеть тут и лично следить, чтобы ты больше никуда не сбежала. Поняла?
