Деловитый портной ещё раз проверил все контакты и аккуратнейше зашил швы.

– Готово. Теперь даже если оно вам взорвётся, то ви в худшем случае потеряете то, шо могло бы радовать вашу возлюбленную. Но, может, оторвёт и не всё, такое бывает!

Я тут же отправил шефу эсэмэску, что мы начинаем операцию.

«Площадка расчищена. Вождь вас встретит. Неудачи!» – из суеверия отписался он.

– Ну что, теперь в библиотеку, – уверенно скомандовал я.

– Но я же сделал вам всё, шо от меня требовалось?! Если они увидят меня с вами у библиотеки, таки я пропал!

– Но он же террорист! Может, вы пришли проверить свой жилет в действии? Чтобы, так сказать, усовершенствовать свою продукцию, – радостно предположил Флевретти.

Я кивнул и жёстко указал Изе Изряилевичу на выход. Портной понял, что спорить с нами двумя бесполезно, состроил обиженное лицо, но послушно направился к машине.

По идее, присутствие рядом этого упёртого пособника террористов должно было снять с меня последние подозрения и дать нам возможность раскрыть всю группу.

Приставучие белые мухи роились всё сильнее, норовя сесть на лицо, лезли в уши и в глаза. Говорят, это хорошая примета, быть может, у нас действительно всё получится.

Через пятнадцать минут мы почти доехали, оставался один квартал, но пришлось остановиться на светофоре. Впереди замаячил Чунгачмунк, лихо подпрыгивающий на служебном велосипеде. Индеец был легко одет, что должно было указывать на его пренебрежение к холоду, он демонстративно не обращал внимания на укусы белых мух и сдвинул орлиное перо от уха к макушке, свидетельствуя о готовности к бою.

– Привет, Блестящая Бляха!

– Тут, между прочим, ещё и я, – ворчливо буркнул Флевретти. – Только не надо называть меня…

– И тебе, Скользкий Брат, – ровно откликнулся вождь. – В библиотеке все предупреждены. Они не будут приближаться к парадному входу. Большой Отец передал, что на упыря-заведующего можно положиться.

– Отлично, – неуверенно пробормотал я.

– Что прикажешь мне? Большой Отец сказал, ты руководишь операцией.

Ну вот, опять шеф хочет в случае чего остаться чистеньким.

– Твоя задача – наблюдать, вычислить машину террористов, записать их номера и постараться сфотографировать лица.

Я знал, что у Чмунка навороченный мексиканский пайпад «Койот-2» с пятисоткратным увеличением. Даже если щёлкнуть со ста метров, всё равно лица будет отлично видно. Он молча кивнул и поехал обратно к библиотеке.

Мы заехали в какой-то двор, чтобы не светиться у всех на глазах. Флевретти остался сторожить машину. А мы с гражданином Бронштейном пешим строем вышли на площадь. Я был около библиотеки только раза два, и в обоих случаях по делу. В первый раз, когда ловил веницуанского льва, а второй, когда оказался здесь по жалобе приезжего учёного, он был недоволен, что библиотекарши решили закрыться пораньше.

Но вы, наверное, уже читали и, может быть, даже помните ту историю. Для учёного, оказавшегося очередным маньяком, она не очень хорошо закончилась. Он остался спать вечным сном с легендарным войском рыцарей. А если бы ему удалось удрать, то спал бы этот псих уже в окружной тюрьме с уголовниками. Что лучше?

Библиотека находилась в старинном пошатывающемся здании, стиль дампир, из закопчённого камня, с уродливыми каменными монахами на балюстрадах и под балконами. В общем, стандартный особняк позапрошлого века, который не рискнёт отреставрировать ни одна компания и в который по ветхости потолков не вселится ни один приличный офисный центр. У нас в стране все библиотеки и дома престарелых находятся в таких зданиях.

Перед лицом кружили настырные белые мухи. Их стало заметно больше, но они-то и подали мне идею. Теперь их свадебные пляски нам даже на руку. Я зловеще улыбнулся, начиная свою игру.

Мы с Изей Изряилевичем едва ли не под ручку прошли через площадь к библиотеке. Миновали памятник отцу-основателю города, чёрту-каторжанину по кличке Мокрый Пёс, работавшему в местных шахтах, пока он случайно не убил надсмотрщика и, естественно, сбежал. Чёрная чугунная скульптура как раз и запечатлела народного героя в момент безоглядного улепётывания… Вокруг его постамента летом высаживали верблюжью колючку и репейник, а сейчас торчали только художественные пеньки.

Я специально распахнул лапсердак. Если террористы сейчас следят за нами, то пусть видят, что жилет шмахида на мне.

Портной, конечно, весь трясся. Он был слишком эмоциональной натурой.

– Это самоубийство! Ви таки сумасшедший!

– Чего бояться, вы же уменьшили количество взрывчатки.

– И шо? И шо?! Ви же хотели, шоб все было натурально, или я зря родился?

Я тихо застонал, набрав в грудь побольше воздуха, чтобы не сорваться и не высказать этому двуличному негодяю, где ему место. Но не сейчас, ему придётся за всё заплатить потом.

– Хорошо. Вы всё сделали, как я вас и просил. А теперь, пожалуйста, помолчите.

Краем глаза я отметил, что на площади стоят всего две машины. Чёрный потрёпанный «фиват» и ярко-жёлтый «китис» с нарисованным адским котёнком на капоте. Пасмурный день сыграл нам на руку. Прохожих было мало, а белые мухи любили именно такую погоду. Я снова сделал вид, что отмахнулся от одной, как в этот момент вдруг мигнули фары жёлтого фургончика. Вот уж не ожидал, что террористы ездят на таких авто.

Я посмотрел на наручные часы. Как вовремя. Было без трёх минут четыре. Нужно пользоваться моментом, пока никого нет поблизости. Делая вид, что мухи уже залезли под жилет и кусаются (а кусают они действительно не слабо), я скинул лапсердак и, зажмурившись, расстегнул пуговицы. Крутанулся на одном месте, попытавшись как можно выше и дальше подбросить жилет. И тут же плашмя упал на мостовую…

– Таки упс! – сухо прокомментировал Изя Изряилевич.

Я раскрыл глаза и с ужасом увидел, что мой жилет шмахида висит, зацепившись петлицей за рог, на голове памятника основателю города.

– И за шо ви так не полюбили это произведение искусства? – успел спросить Бронштейн, когда я повалил его на землю за секунду до взрыва.

Грохот был такой, что у меня заложило уши!

Хорошо ещё сама мощность взрыва получилась слабенькой. Значит, старый портной умудрился всё сделать правильно. На землю упала пара сотен белых мух с задранными кверху лапками. Неуклюже грохнулась на задницу одна возрастная горгулия, а у памятника напрочь сбрило рога. Собственно, вот и всё. И весь теракт.

Протерев глаза от пыли и копоти, я встал с земли, отметив, что Изя Изряилевич поспешно улепётывает на четвереньках куда-то за угол.

– Эй, куда это вы? – крикнул я и не услышал своего голоса.

В ушах словно торчали две ватные пробки. Не было слышно ни звука. Горгулия «молча» открывала рот, явно пытаясь что-то до меня донести, и тыкала кривым когтем мне за спину. Я встал на колени, обхватил руками голову и изо всей силы потряс за рога. Слух не вернулся. Зато сзади кто-то подхватил меня под бока и куда-то поволок.

Я не сопротивлялся. Двое чертей в масках зайцев-зомби из популярного детского мультика швырнули меня в «китис» и рванули с места. Я успел лишь обратить внимание на розовые шины и подумать, каким же надо быть извращенцем, чтобы ставить розовые шины на свое авто! Впрочем, мысль тоже дурацкая: какое мне дело до того, какие у них шины? Хоть голубенькие в горошек…

Всё произошедшее заняло меньше минуты. Один из чертей сел за руль, второй придерживал меня на заднем сиденье. Мы тронулись с места, и вдруг их что-то напрягло, возникло какое-то препятствие на дороге, потому что по губам сидящего рядом террориста я понял, что он кричит:

– Это полицейский! Жми на газ, сбивай его!

Я толкнул его, опустил руку, задрал штанину и выхватил из прикреплённой к щиколотке кобуры маленький четырёхзарядный пистолет. Холодный ствол поцеловал затылок водителя. Тот с перепугу вдарил по тормозам, остановив машину в считаных сантиметрах от невозмутимого Чунгачмунка.

Индеец улыбнулся мне и, не ожидая приглашения, сел на переднее сиденье к водителю.