— Согласен, — тяжело вздохнул Лауритц. Пути назад уже не было. Тут уж или злато в кошеле, или голова в петле.

— Ты только выиграй… А мы что-нибудь обязательно придумаем, — шепнула Шейла своему рыцарю перед выходом на ристалище.

А с возросшими ставками все резко заинтересовались игрой и уверовали в то, что выиграть у самого Морского Дьявола, играя на его территории по его же правилам, вполне возможно. Никто не хотел рисковать, но когда под угрозой внезапно очутились их собственные шкуры, казалось, товарищи не дали бы Ларри спуску и на том свете, только попробуй он проиграть.

— Мне позволено узнать, во что мы собираемся играть? — поинтересовался судовой врач, постаравшись сделать это так, чтобы вопрос его не прозвучал напуганно или робко.

— Конечно. Я даже назову тебе три разных игры, и ты сам вправе будешь выбрать, — великодушно предложило чудовище, и в руках его не пойми откуда возникла колода карт, которая была переброшена в воздухе красивым каскадом. — В картишки?

— Нет! Какие картишки, ты чего! — наперебой закричали зрители.

— Ларри, отказывайся сразу, ты ведь блефовать в жизни не умел!

— А попробуй — новичкам везет…

— Да у этого все рубашки крапленые!..

— Вы могли бы чуть потише, — деловито попросил Лауритц, обернувшись к товарищам, — отвлекает. Я и сам справлюсь. От карт я однозначно отказываюсь. Другую игру, пожалуйста.

— Другую так другую… — колода исчезла так же незаметно, как и появилась. — Тогда, может быть, в загадочки?

Загадки были старой, как мир, одной из излюбленных игр мифологических злодеев. Но в забаве, могущей показаться простой на первый взгляд, было множество подводных камней… И снова без комментариев из «зрительного зала» не обошлось.

— Выбирай загадки! Это ж раз плюнуть — детская игра…

— Не такая уж и детская — счас загадают что-нибудь такое, что мозги узлом завяжутся, и пиши пропало.

— Нет… — проговорил Ларри, стараясь не обращать внимания на беспорядочные выкрики. В этом решении он был уже не так уверен, как в предыдущем, и опасался, как бы третьим вариантом не оказалось что-то совсем провальное. — В загадки мне тоже неохота…

— Как скажешь. Тогда сыграем в небылицы.

— В небылицы?.. — что-то знакомое всплывало в памяти при упоминании этого названия, но доктор хотел убедиться, правильно ли он понял своего соперника.

— Да, в небылицы. «Кто расскажет небылицу?», знаешь такую игру?.. Да если и не знаешь — не беда! Правила проще простого. Мы рассказываем друг другу всякие истории, а кто первый скажет: «Неправда! Не верю! Не было такого!», тот и проиграл.

— И правда, проще простого, — заметил один из матросов. — В такую игру ни за что не проиграешь — только сделай морду кирпичом, да со всем соглашайся.

— Так в нее же и не выиграешь, — парировал другой.

— Согласен!..

Вот так и обрек простой судовой врач себя на игру с коварным Морским Дьяволом. Ни один из них не хотел уступать другому, потому играют они и по сей день в окружении дряхлых и седых, ни живых, ни мертвых пиратов на потаенном острове, и будет их неравный поединок длиться целую вечность, до тех пор, пока этому миру не придет конец… Ладно уж, все знают, что на самом деле все было совсем не так.

— Согласен!.. — воскликнул Ларри, обрубая себе все остальные пути к отступлению.

— Великолепно! Только тут уж тебе придется постараться, ведь я знатный рассказчик и хороших баек ценитель, а за тысячи лет своей жизни я столько всего видел и слышал, что удивить чем-то меня будет ой как непросто… — морской владыка гаденько захихикал, довольно потирая ладони…или плавники? Ну и руки у него были, гнулись, словно гуттаперчевые… — Даю тебе фору, Лауритц Траинен, можешь начинать.

— Хм… Однажды… — протянул лекарь, пытаясь собрать мысли в кучу и судорожно перебирая в голове известные сюжеты. Какая же это фора — сплошное издевательство! Так же только сложнее… — Как-то раз, когда ты служил юнгой на «Золотой Сколопендре»…

— Ах, как это все просто! Пооригинальней ничего не мог придумать? — тут же перебил его противник. — Так в эту игру играют разве что дети, а не взрослые, серьезные люди. Неужели ты думал, что сможешь таким образом меня сразу же подловить? Ан нет. Всему-то вас учить надо, салаги… Слушай и мотай на ус, пока тебе предоставлена такая уникальная возможность. А ведь я и правда одно время был юнгой на этом корабле, вот только не знаю, как ты смог об этом догадаться. Я же прикинулся обычным мальчишкой… Прыщавым таким и пучеглазым, у которого еще кличка была — Жаба, и нанялся на «Сколопендру», чтобы проверить, как у моего подопечного дела. Только прослужил я там недолго — прибыл с пиратами сюда, на Мимолетный, подождал с ними три дня, пока остров под воду не ушел, и по-тихому вернулся в свое царство. А у меня, между прочим, далеко не один захудалый островок, чтоб вы не считали меня каким-нибудь нищим, а целых двенадцать тысяч триста сорок пять дворцов по всему водному миру разбросано. И это не считая летних резиденций, а также домиков для гостей. И все там сделано из воды, например, ложе у меня выточено из твердой воды, сорок перин на нем сделаны из мягкой и теплой, а на окнах вот занавески из пены морской… Это для вас, сухопутных, вода всегда одинаковая, только соленая да пресная — невелика разница. А для нас, морских жителей, она бывает самой разной — тонкой и нежной, как шелк, прочной и нерушимой, как гранит. Из воды у нас одежду шьют (ведь добропорядочные рыбы никогда не позволят себе разгуливать по улицам голыми) и клинки куют, воду, как алмазы, ограняют и в воду оправляют, на воде ездят и водой погоняют. А корабли у нас по водной глади ходят с изнанки, кверху килем, книзу мачтами. Но для того, чтоб никто не заподозрил неладного, их делают точь-в-точь похожими на земные суда, называют точно так же, и пристраиваются они всегда аккурат под своим двойником, чтобы люди думали, что это всего лишь отражение в спокойной воде. Ну что, веришь ты мне? — радостно поинтересовался Морской Дьявол.

— Как же тебе не верить, верю, Твое Величество, — тут же согласился Лауритц, начиная понимать, что от него здесь требуется. — То-то я как-то за борт нечаянно ведро уронил, а снизу с корабля повысовывались какие-то люди — и давай мне что-то кричать, кулаками грозить, матом ругаться… Видать, зашиб кого-то ненароком… Ну, раз такое дело, то я тоже расскажу какую-нибудь историю из своей жизни. Меня на «Сколопендре» всегда любили и уважали, особенно на первых порах. Вот даже как-то в самом начале моей службы юнга мои сапоги к полу приклеил. Хорошие сапоги были, нарядные такие, с карманами… И я думаю — вот же незадача, куда же я без сапог, так и на обед опоздать можно. А на обед тогда как раз были щи, и пропускать его не хотелось. Лично я понятия не имею, что такое «щи» …но наш капитан очень любит все, что на эти буквы начинается, особенно щиколад, — Ларри покосился в сторону Шивиллы, но та лишь одобрительно кивнула, мол, ври дальше, хитрец. — Так вот, чтоб сапоги от пола отодрать, решил я для начала клей размочить, а для того полил их водой. Но они, как назло, почувствовали себя от этого только лучше, уверенней и корни прямо в палубу пустили, зацвели и заколосились. Тогда я решил сохранить их и привезти в ботанический сад, только вот во время одного шторма они пропали, и я больше их никогда не видел. Наверное, акула проглотила…

— Да, верю и очень тебя понимаю, дорогой доктор. За этими сапогами глаз да глаз только и нужен. А эту акулу я знал — она вечно была голодна и всякую гадость в пасть тянула. Это все с детства у нее, психологическая травма, понимаешь ли, она таким образом заедала свою хандру и одиночество (морские хищницы тоже бывают очень ранимыми и чувствительными натурами). А уж если кто-то обзывал ее толстой… Некоторые поговаривали, что однажды она даже проглотила целый остров. Что в корне неправильно, ведь на самом деле акула сама была островом. Выросла она такой огромной, что плавник у нее стал как гора, а спина покрылась лесом. Как и всякий остров, ее через некоторое время заселили люди, построили города и большой порт, начали искать на ней полезные ископаемые…ничего не нашли и огорчились, но покидать обжитые дома не стали. Только была у этого острова одна проблема. Даже не проблема, а маленькая особенность — он постоянно переплывал с места на место, потому что акулы никогда не останавливаются и даже спят на ходу. С одной стороны, это даже удобно, но с другой — было совершенно невозможно определить его географическое положение. И жил там один упрямый картограф, который вознамерился нанести остров Акулу на карту. И каждый день ему приходилось начинать свою работу заново, потому что, ложась спать на берегу одного моря, он просыпался уже совершенно в другом. Только он привыкал, что теперь жить придется на севере, как они уже оказывались на юге, меховую шапку опять приходилось менять на шляпу от солнца, а все его труды шли насмарку. Так он отчаялся, что решил укоротить себе жизнь, хотел с горя броситься в море…да только где-то, видать, с широтой и долготой просчитался и разбился о скалы. Все-таки он был не очень хорошим географом. И до сих пор его неприкаянный призрак является тем морякам, которые не умеют читать карты. А встречал ли ты когда-нибудь призраков, доктор?