– Так предложи его. Взвесь все «за» и «против». Вспомни про трупы магов, из которых выкачали все силы для зарядки накопителей. Представь тех женщин, которые ценой своей жизни дали жизнь его детям. Перечисли все, что он уже успел натворить здесь, и все то, что он еще сможет сделать. И найди этот выход, если ты не хочешь принять мое предложение.

– Я его приму. – По тому, как спокойно оборачивается лорд к стоящему у нас за спиной дракону, я могу сделать единственный вывод: он слышал, как тот вошел. И последние слова относились не ко мне, потому что он уже понял – я менять своего решения не собираюсь, а к Тамирасу, в глазах которого клубится ярость. – Если мне не удастся сейчас уничтожить защиту и отправить его к праотцам во время нашей незабываемой и так долго ожидаемой мной встречи. Элизар, – он отворачивается от Алраэля, на лице которого читается полное удовлетворение таким поворотом событий, и обращается ко мне. И в его взгляде мрачная решимость сделать все, о чем он только что сказал, – там есть работка для тебя. Не поможешь?

– Да, помогу. Но только в этом. И прежде чем обсуждать свой будущий план, я советую вам задуматься о том, что с вами обоими сделает повелитель, когда ему об этом станет известно.

– От тебя? – Дракон уже взялся за ручку двери, намереваясь ее открыть, но застыл, мрачно посматривая на меня.

– Нет. – И я впервые с того момента, как тень Таши растаяла в тумане портала, позволяю себе грустно улыбнуться. Понимая, что я если и не подписал себе приговор, так потерял двух друзей. – Я попытаюсь помешать вам другими способами. Но вы забыли о Радмире.

– Пусть это будет нашей заботой. – И то, как он это говорит, не оставляет сомнений: его ничто не остановит.

Вот только… он не учитывает того, что и я уступать не намерен.

Наташа

Он появляется едва ли не раньше, чем я успеваю осмотреться. Запечатлев в своей памяти лишь высокие городские стены вдалеке да густой лес в десятке шагов от того места, где я вышла из портала.

– Ты догадалась. – И он сбрасывает верхнюю накидку. Оставаясь в идеально подогнанном под его фигуру белом одеянии: брюках и форменном кителе, напоминающем тот, что я видела на нем в день своего похищения, но с вышитыми на рукаве серебряной нитью знаками.

Пижон.

– Я пришла лишь для того, чтобы набить тебе морду. – Надо сказать, что я изумлена своим выпадом не меньше, чем он: фраза вырывается неожиданно и из самых таинственных глубин моей души.

– Ты думаешь, тебе это удастся? – Похоже, таким отношением к данной ситуации я привела его в полный восторг.

– Я думаю, что вряд ли сомнения меня остановят.

– Что ж, я готов. – И он, внимательно осмотрев меня на предмет вооружения, отстегивает и отбрасывает в сторону ножны с коротким мечом, оставляя на перевязи лишь парочку кинжалов, очень похожих на те, что прислали мне в подарок. И цилиндрический предмет, плотно сидящий на широком браслете на его правой руке, который, по моему скромному разумению, является самой опасной штучкой из его арсенала. Хотя бы потому, что опознанию не поддается.

– Прошу. – Он чуть сгибает колени и кладет ладони на рукояти клинков, не вынимая их из ножен.

– Вась, ты только не вмешивайся, а то он потом скажет, что проиграл благодаря твоему участию в поединке. – Тарагор смотрит на меня несколько удивленно и явно не разделяя моего оптимизма по поводу моей предполагаемой победы. Но что не может не радовать – не рассматривает даймона как грозящую мне опасность.

Сам же объект нападок лишь насмешливо улыбается, напоминая мне брата, но без клыков и более изящного.

– Я готова. – И я тоже встаю в стойку, как только мой питомец слетает с плеча.

Закираль атакует неожиданно и стремительно. Быстрее, чем я успеваю это увидеть, и реагирую я лишь благодаря предупреждению тарагора, которое острой иглой вонзается в мою голову, принуждая действовать и давая мне возможность ускользнуть в последнее мгновение, но успев заметить, как замедляет свой полет лезвие.

И вновь атака, от которой я не убегаю, устремляясь ей навстречу. Правда, это нисколько не смущает моего визави, и когда его лицо оказывается совсем близко от моего, его губы буквально обжигают кожу.

Ах ты…

И он замирает, вытянувшись в струну: лезвия клинков смотрят вниз в вытянутых к небу руках. Уложенные назад в кажущемся, но тщательно продуманном беспорядке прямые черные волосы с серебряным блеском на кончиках, голова чуть склонена, подчеркивая чуть насмешливую улыбку. Контраст эбонитовой кожи и белых одежд наводит на странные мысли о том, что он в себе сочетает. А глаза: темно-карие, с изумрудной искрой по контуру, смотрят на меня внимательно, словно вбирая в себя.

– Зачем ты хотел меня видеть?

Бросок. Сталь звучит в касании на высокой ноте. И мы меняемся местами, а Васька, который по-свойски расположился на брошенном Закиралем на пожухлую траву набиру, издает короткую трель, в которой ясно слышится недовольство. Осталось лишь узнать – кем.

– А разве я не могу просто захотеть увидеть свою невесту?

– За невесту ты мне еще ответишь! – И следующая моя попытка достать его заканчивается ничем. Он проскальзывает так близко от меня, что я ощущаю тепло его тела.

– Ты уже придумала, каким именно образом мне придется за это ответить? – А в улыбке, в блеске глаз – милое лукавство. Делающее его очень обаятельным.

– Самым простым: нет человека – нет проблемы, – говорю, словно отрезаю, я. И отнюдь не дружеским тоном.

– Кардинальный способ, – кивает он в ответ. И я только успеваю краем глаза заметить, как его кинжалы вонзаются в землю рядом со мной и я, довольно для себя неожиданно, оказываюсь жестко прижатой к нему и безоружной.

– Я выиграл и настаиваю на исполнении моего желания.

Его сердце бьется сильно и четко, отдаваясь в моей груди удивительно слаженным с ним ритмом.

– Тебе не кажется, что ты начал зарываться? Тебе мало того, что ты обманом заполучил меня в невесты, так еще и исполнения желаний требуешь.

– Это не был обман… – Можно было бы подумать, что он очень огорчен моими несправедливыми обвинениями, если бы не улыбка, что отказывалась покидать его лицо.

– Да, – соглашаюсь я с ним, – ты просто воспользовался тем, что я не знакома с вашими ритуалами. И что мне прикажешь теперь с тобой делать? Убивать-то жалко. – Зря я это сказала. Его тело начинают сотрясать непроизвольные конвульсии, доставляя мне некоторые неудобства.

– Наташа, я на тебе женюсь, – добивает он меня, как только приходит в состояние, в котором он может членораздельно разговаривать.

Вот только… Меня это не радует.

– Ты знаешь мое имя? – И я буквально застываю в ожидании его ответа. Потому что это все меньше напоминает шутку.

– Конечно. – Но мой шок не стирает его улыбку. Она лишь становится мягче, словно пытаясь меня успокоить. – Я знаю, какой мир ты считаешь своей родиной. Я знаю все о твоей работе, твоих увлечениях и твоих друзьях. Я даже могу говорить на том языке, на котором ты произнесла свои первые слова.

– И как давно ты начал изучать мою биографию?

– Как только понял, что ты должна быть со мной.

– Тебе не кажется, что это слишком расплывчатая формулировка? – И делаю слабую попытку выбраться из его объятий, надеясь на то, что он не сразу расценит это как попытку побега.

И правильно делаю, что на это не рассчитываю. Его руки держат меня все так же крепко, хотя и очень бережно.

– Я отвечу тебе на этот вопрос, но не сейчас. У нас с тобой не так много времени для общения – Тамирас не позволит нашей встрече затянуться. У него ко мне личные претензии. – Когда он произносит последнюю фразу, в его голосе звучит печаль. А глаза смотрят на меня с затаенной болью и смятением.

– Ты расскажешь? – Я говорю тихо, стараясь не спугнуть это мгновение доверия и искренности его чувств.

– Если ты поклянешься, что никто, кроме тебя, об этом не узнает. – И он сам разжимает руки, отпуская меня. Вот только… Я не уверена, что хотела этого.