— Мне очень жаль, — пробормотал Хэл.

— Да нет, все оказалось не так уж плохо. — Мередит отодвинула стопку счетов на край стола и притянула к себе пачку с записями, касающимися животноводства. — В конце концов мы с Люси привыкли к интернату. Я была так поглощена заботой о сестре, что совсем не обращала внимания на себя… Вероятно, вы правы, я слишком опекаю Люси. Когда мы с ней летали на каникулы к отцу и мачехе, я всегда занималась покупкой билетов, организовывала поездку в аэропорт, хотя к тому моменту Люси уже была взрослой и могла путешествовать самостоятельно.

— Неудивительно, что вы так умны.

— Иногда мне хочется быть беспечной и по-женски привлекательной, — призналась она, — но это никогда не произойдет.

Хэл уже хотел было сказать, что находит ее очень даже привлекательной, но вместо этого спросил:

— Вы пытались измениться?

— Для этого я слишком рассудительна! — чопорно произнесла Мередит.

Оба рассмеялись и посмотрели друг на друга в упор. Это было ошибкой. Внезапно Хэлу и Мередит показалось, что в комнате стало невероятно душно.

Усилием воли Мередит заставила себя отвести взгляд от Хэла. Она рассеянно взяла очередную стопку бумаг, потом вспомнила о фотографиях, которые нашла перед появлением Хэла.

Желая переменить тему разговора, Мередит перегнулась через стол и протянула один из снимков Хэлу.

— Смотрите, какое милое фото. Это вы стоите справа?

Хэл моментально посерьезнел.

— Где вы это взяли? — резко спросил он, и Мередит вздрогнула. Она не ожидала он него такой реакции.

— Я нашла это в той коробке. Там полно всяких фотографий, но я не стала их выбрасывать, подумав, что Эмма и Микки с удовольствием посмотрят на снимки своей матери, когда она была маленькой девочкой. — Мередит улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу. — Я не сразу узнала вас в этом шаловливом мальчике.

Хэл попытался разорвать фотографию, но Мередит удалось вырвать ее у него.

— Не смейте!

— Я не хочу оставлять на память это барахло.

— Это же ваша семья!

— Слушайте, это не ваше дело! — Хэл свирепо уставился на нее. — Зачем вы трогаете эти снимки? Вы могли просто разобрать на столе и очистить место для своего компьютера, но нет! Вам вечно нужно во что-нибудь вмешаться! — Последние слова Хэл произнес с пеной на губах.

Потрясенная его гневом, Мередит нервно облизнула губы.

— Я, должно быть, разбудила ненужные воспоминания, — осторожно произнесла она.

— Именно так! — он рванулся к двери. — Если хотите, оставьте это чертово фото себе. Мне его больше не показывайте!

Он ушел, а Мередит какое-то время сидела молча, слушая удаляющийся грохот сапог Хэла. Через несколько мгновений она увидела в окно его напряженную фигуру и прикусила губу, чувствуя себя ужасно виноватой.

Вздохнув, Мередит осторожно расправила помятую фотографию, на которой были запечатлены отец и мать Хэла, а также трое детей. Почему он так расстроился?

И все-таки Хэл прав. Незачем ей лезть в чужую жизнь со своими расспросами. Хэл так внимательно слушал ее рассказ о детстве. Мередит было очень легко разговаривать с ним, а теперь она все испортила.

Посмотрев на часы и оставив фотографию у компьютера, Мередит направилась в кухню.

За ужином ей так и не удалось извиниться перед Хэлом. Когда все разошлись, она направилась в кабинет, чтобы поработать. Просмотрев электронную почту, Мередит отключила компьютер, снова подсоединила к линии телефон и тут увидела, как в кабинет вошел Хэл с дымящейся кружкой в руке.

— Я подумал, что вам захочется выпить кофе, когда вы решите поработать.

— О… спасибо. — Мередит весь вечер порывалась поговорить с Хэлом, но теперь потеряла дар речи.

Злосчастная фотография по-прежнему лежала у компьютера. Присев на стул, Хэл сразу заметил ее.

— Хэл, извините…

— Нет, это я должен извиняться за свое поведение. Я не видел снимков матери уже двадцать лет, поскольку считал, что мой отец сжег их. — Он вздохнул, думая, что не сможет объяснить Мередит, насколько шокировала его сегодня эта фотография. — Простите, что наорал на вас.

— Мне не следовало разбирать ваши бумаги, — пробормотала Мередит. — Вы правы. Я вмешиваюсь не в свое дело.

Хэл протянул руку и взял фотографию.

— Я не понимаю, зачем отец сохранил этот снимок.

— На ней ваша мать выглядит очень красивой.

— Да она и была такой, — с горечью сказал Хэл.

— Почему ваш отец сжег остальные фотографии? Это же непростительно.

— Даже более непростительно, чем развал семьи? — Хэл бросил фотографию па стол. — Ведь именно мать развалила ее.

— Ваша мать? Но я думала, что она умерла.

— Нет, не умерла. Она жива и находится в Сиднее. Я не видел ее с тех пор, как она уехала из «Вирриндаго». Мне тогда было двенадцать лет. Она даже не попрощалась, а просто оставила отцу записку, села в автомобиль и укатила в Ваймен-Крик.

Мередит потрясенно уставилась на Хэла.

— Как она могла оставить вас?

— Она оставила не только меня, но мужа и дочь, которой было пять лет от роду.

Мередит и Лидия остались без матери. После смерти матери Мередит чувствовала себя невероятно одинокой. Она не пережила бы, если бы собственная мать бросила ее.

— Джеку было десять лет, — продолжал Хэл.

— Это ваш брат?

— Да.

— Почему она бросила вас? — помедлив, спросила Мередит.

— Ей стало скучно.

— Скучно?!

Хэл удивленно поднял бровь и недоверчиво посмотрел на Мередит.

— А я думал, что вы поймете ее. Она тоже была горожанкой и, как и вы, ненавидела жару, мух и одиночество.

— Но я не замужем и у меня нет детей!

— Это верно. — Откинувшись на спинку стула, Хэл снова взял в руку фотографию. — Однако моя мать не выдержала подобной жизни. — Он принялся рассматривать лицо своей матери, потому что уже забыл, насколько хороша она была в молодости. — Ей не следовало выходить замуж за моего отца. Она родом из Брисбена. Они познакомились на вечеринке, и поначалу мать была очарована идеей жить на ранчо, но через год ее энтузиазм улетучился. Она скучала по друзьям, жаловалась, что слышит разговоры только о скоте и лошадях.

— Она не хотела забрать вас с собой?

Хэл взглянул на Мередит. Выражение его глаз было суровым.

— Мы мешали ей вести привычный образ жизни. Она стала все чаще ездить к родителям и, как потом оказалось, к своему бывшему парню. Они поженились и переехали в Сидней. Как вы понимаете, трое детей стали бы для них обузой. Однако дело не в этом. Мы не покинули бы «Вирриндаго», поскольку не представляли себе иной жизни.

Мередит молчала. Теперь понятно, почему Хэл не хочет жениться.

— Как же ваш отец пережил такое?

— С трудом.

— А вы? — тихо спросила она.

Хэл снова посмотрел на фотографию, но на этот раз его взгляд был сосредоточен на веселых лицах детей, еще не подозревавших о том, что вскоре произойдет.

— После отъезда матери мы были предоставлены сами себе. Какое-то время мы воспринимали это как каникулы.

Хэл хорошо помнил те дни. Он, Джек и Лидия придумывали все более рискованные игры, лишь бы только не возвращаться домой и не видеть пустого взгляда их отца.

— Вы, должно быть, скучали по ней.

— Джек определенно скучал по матери, — сказал Хэл, растягивая слова. — Он был ее любимчиком. Джек никогда не говорил, но я чувствовал, что он переживает из-за отъезда матери. Ведь она не попрощалась даже с ним. Он думал, что, найдя ее, сумеет уговорить вернуться, и тогда мы снова заживем счастливо, — лицо Хэла передернулось. — Он был всего лишь ребенком.

Мередит посмотрела на Хэла и почувствовала страх.

— Что произошло? — прошептала она.

— В один из дней Джек сбежал из дома и отправился на ее поиски. Как он написал в записке, у него был план, — холодным тоном произнес Хэл. — Он пробрался в автопоезд. Водитель обнаружил его тело среди коров, которыми был гружен автопоезд. Нам сказали, что Джек задохнулся.

Наступила гнетущая тишина.