Кстати о времени, и как предприимчивый Михалыч его отсчитывал. Он вкопал в землю длинную палку. И расчертил землю под ней на четыре линии (по количеству караулов)... Небо было безоблачным. И луна, показавшаяся на горизонте, еще при солнечном свете, виднелась маленьким шариком с весьма знакомым и привычным рисунком... Если не зарываться во все хитрости "лунных часов", то небесный спутник должен "коснуться" палки, если ты стоишь на обозначенной Михалычем линии. Конечно весьма спорный по "хронологической точности" механизм. Но, как говорится, за неимением лучшего и такой сгодится.
Пообещав "внеплановые проверки" караульным, и драть уши всем заснувшим на посту, Михалыч отправился спать. Как и Олег. День был длинным. Впечатлений оказалось очень много. Да и тело ломило от усталости вполне реально. Вот все говорят игра, игра. А почему тогда так ноги гудят? Как будто отмахал десятки километров по пересеченной местности... Стоп. Ведь так оно и было. Не фига это не Игра! Если топчан из надерганной травы, кажется самой мягкой периной на свете. А закрыв глаза, да на сытый желудок, ты ощущаешь как расслабляющееся тело "растекается в блаженном забытье"...
***
Когда Олега растолкала одна из заспанных "караульных"... "Ага, дежурила она! Наверняка все два часа проспала у «луной палки», — Олег нехотя поднялся. То еще удовольствие, просыпаться, когда над поляной стояло пение десятка посапывающих или храпящих людей. Михалыч уже встал, и возился с котелком, кипятя воду. Заваривая отвар из каких-то горьких цветов, все же собранных тётей Галей по дороге к этому лагерю, который получил гордое название "Ромашковый чай". Кисло, невкусно, без сахара. Фу!.. Но сейчас, было бы все же неплохо похлебать, что-нибудь горячее. Кружками-ложками служили куски древесной коры, которые, мало того, что расплескивали горячую жидкость, как на колени, так и вокруг. Так еще придавали незабываемый привкус, свежего дерева... И не поймешь, что горчит больше. Сам чай или горькая древесина.
Сделав пару глотков этой бурды, Олег хмуро уставился на костер. Предыдущая смена уже спала, и Михалыч завел тот разговор, ради которого они и просыпались в такую рань:
– Ну что, Олег, делать будем? — тихим, но весьма бодрым голосом спросил седовласый мужчина, так же смотря на язычки алого пламени. Захотелось ответить "Хер его знает". Но нечего строить из себя недовольную фифу. Ведь действительно, решать судьбу пятнадцати посторонних людей, приходилось именно им.
– Дальше идти надо, — стараясь не показать своего недовольства, отвечал Олег. — Искать нормальное для жизни место. Да и разобраться, что к чему, тоже нужно.
— Правильно, — со скупой улыбкой ответил Михалыч, качнув при этом головой. А после практически повторил слова Олега, озвученные еще при выходе из леса. — Идти нужно вдоль ручья, до большой воды. Сейчас я понимаю, все в таком положении, как и мы. И желательно, побыстрее найти более-менее нормальную базу, пока все места не заняли.
— Ага, – только и осталось согласиться парню. На том их "планирование" и закончилось. Спрашивается, а что еще тут запланируешь. Неизвестный мир. Неизвестные правила. Правда, этот разговор, наверное, носил больше психологический характер. Как Михалыч, так и Олег, будто разделили меж собой тяжелый груз -"ответственность" за обычных людей, доверившихся им. Что довольно сильно давило на плечи, особенно в первые дни существования в этом новом мире.
Оставшиеся два часа, они уже болтали на совершенно отстранённые темы. О первых часах-днях проведённых здесь. Кто кем был там. Кто что знал – умел...
Михалыч гораздо больше подходил на роль вождя их племени. Сорок два года. Начальник цеха по производству каких-то автомобильных деталей для отечественного автопрома. Рыбак, охотник, семьянин... Тут у седовласого мужчины все же голос дрогнул. Жена и две дочери остались там! И, похоже, он понимал, что их больше не увидит. По крайней мере, жену точно. Так как она была домохозяйкой, и никаких ГПЛКРГов не проходила. Младшей дочери было шестнадцать, старшей двадцать один год. То есть из всех ему родных людей, здесь он мог увидеть лишь старшую дочь. Но вместе с тем, он не знал точно. Проходила ли эту госпрограмму его старшенькая или нет. Так как училась она у него в Москве, и уж о совсем мелких подробностях (вроде медкомиссий), дочь ему не рассказывала. Хоть они довольно часто созванивались. И не менее трех раз в год, она приезжала в отчий дом... Все это упоминалось вскользь. Олег же расспрашивать и копаться в душевных ранах Михалыча не стал. И так им предстоит нелегкая задача, которую решать придётся вместе. Так что «Поделился» и оставим этот разговор, до следующего застолья...
Светало тут примерно в то же время, что и летом в нормальном мире. Потому последний час дежурства, перед тем как стали просыпаться "жаворонки", они уже сидели при свете взошедшего над горизонтом солнца. Лишь поддерживая совсем небольшой костерок.
Вот проснулась тётя Галя. Женщина, неспешно встав и потянувшись, сразу же взяла котелок и пошла к реке. Дабы вскипятить воду, и приготовить какой-никакой супчик... Михалыч тоже встал и сказал, что "сделает обход лагеря". Спрашивается зачем? Наверно просто, чтобы быть при деле... Олег же опершись на свой черенок, полудремал. Мысли в голове замерли, блуждали образы недалеко ушедших снов. Но вместе с тем уши были навострены. Он слышал, как тётя Галя возится со вчерашней рыбой, которую хранить было негде, и её желательно было готовить сразу. Ведь на берегу, она храниться, явно не могла... Олег слышал шуршание листьев и поскрипывание веток, что качал несильный прохладный ветерок. Треск дерева в огне. Далекий, всплеск воды. Посапывание десятка людей, из которых подавляющее большинство были крайне молоды, с естественным для их возраста крепким сном. Им вторило такое же спокойное курлыканье, каких-то птиц. Солнце приятно пригревало спину, заставляя провалиться в дрему все глубже и глубже...
Стоп! Какая-то острая мысль, царапнула сознание Олега, и он с усилием воли открыл глаза. Что не так? Что-то лишнее! Олег встал, и начал осматривать лагерь. Его соплеменники так же спали, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Тётя Галя чистила рыбу. Михалыча он увидел на другом конце лагеря. Тот шел спокойной походкой к центру лагеря с какими-то двумя ветками в руках. Снова послышался всплеск воды! Будто кто-то камень бросил. Олег резко перевел взгляд на реку и ничего не увидел. Течение реки было таким же неспешным, лишь камыш покачивался на её водах... Всплеск? Олег снова навострил уши, пытаясь понять, что же его так встревожило... Вода, ветер, шелест листьев и травы, курлыканье птиц, треск костра... Птицы! Какое к черту курлыканье птиц?!
Олег повернулся на звук... И увидел парочку птах с черно-белым оперением на одной из веток близлежащего дерева... Стоп, стоп, стоп. А не те ли это птички, которых он нашел в лесу. Приглядевшись, Олег понял что угадал. Те самые! И то, что они пробудились, значило, что зря он их тащил всю дорогу сюда! Теперь-то, просто так в руки не дадутся… Да нет. Это мелочи конечно. Ведь с этими птицами, наверняка проснулись и все остальные…
– Михалыч, глянь, — чуть шокированным голосом сказал Олег подошедшему к нему седоволосому мужчине. Тот проследил его взгляд. В первое мгновение не понимая, что хочет донести до него Олег. И лишь пару секунд спустя, досадливо чертыхнулся. Да. Он тоже все понял. Раздался очередной всплеск воды. Вожди, племени обернулись к реке и увидели круги на речной глади.
-- И рыба проснулась, – с долей грусти сказал Михалыч. – теперь руками не половишь...
– Мальчишки, вы чего? – чуть испуганно посмотрела на них тётя Галя, сидя возле костра, она не расслышала тихих слов мужчин. Но сразу заметила, как они насторожились.
– Все, Галка, – только и махнул рукой Михалыч. – Детские игры кончились, дальше все по-взрослому будет. Мир вокруг просыпается.
