Она взяла кувшин и вышла из палаты.

Гидеон, подступив ближе, обратился к Кэри:

— Расскажи, что случилось.

Кэри вздохнул:

— Мы с Треем встречались в пятницу, но ему нужно было свалить пораньше. Я пошел проводить его до такси, а перед клубом паслась толпа придурков, так что пришлось отойти за угол. Тачку мы поймали, и только он отъехал, как кто-то сзади приложился мне по макушке. Сбил с ног, а потом врезал еще несколько раз. У меня не было никакой возможности защититься.

Мои руки начали дрожать, и Кэри успокоительно погладил меня большим пальцем.

— Эй, — пробормотал он. — Это мне наука. Не суй свой член не в ту дырку.

— Что?

Но тут глаза Кэри закрылись, и спустя момент он уже спал. Я беспомощно взглянула через кровать на Гидеона.

— Я этим займусь, — сказал он. — Выйдем-ка на минуточку.

Я последовала за ним, беспрестанно оборачиваясь, потому что мне было трудно оторвать взгляд от Кэри. Когда дверь за нами закрылась, я сказала:

— Господи, Гидеон, как ужасно он выглядит.

— Да уж, досталось ему основательно, — мрачно согласился он. — Череп проломлен, сотрясение мозга, три сломанных ребра и сломанная рука.

Мне было физически больно выслушивать этот перечень повреждений.

— Не понимаю, кому это могло понадобиться.

Он подтянул меня к себе и поцеловал в лоб.

— Доктор сказал, что через день-другой Кэри уже можно будет выписать, так что я приготовлю все для домашнего ухода. И сообщу тебе на работу, что ты сегодня прийти не сможешь.

— Надо оповестить и агентство Кэри.

— Я об этом позабочусь.

— Спасибо. — Я крепко обняла его. — И что бы я только без тебя делала?

— Тебе никогда не потребуется это выяснять.

На другой день в девять утра меня разбудила мама, нетерпеливо ввалившаяся в палату Кэри, как только к больным начали пускать посетителей. Она вытащила меня в коридор, причем мы оказались в центре внимания всех, кто по какой-то причине оказался поблизости. Несмотря на ранний час, она была в облегающем, цвета слоновой кости платье без рукавов и сногсшибательных туфлях на ярко-красной подошве.

— Ева. Не могу поверить, чтобы ты провела все выходные без мобильного телефона. О чем ты думала? А вдруг бы случилась беда?

— Беда и случилась!

— Вот именно. — Она развела одной рукой, потому что под другой была зажата сумочка. — Никто не мог связаться ни с тобой, ни с Гидеоном. Он оставил эсэмэску с сообщением, что забирает тебя на все выходные, но никто не знал куда. Не могу поверить, чтобы он оказался столь безответственным. О чем он думал?

— Спасибо, — перебила ее я, поскольку она уже зациклилась и начала повторяться, — за то, что позаботилась о Кэри. Для меня это много значит.

— Ну, само собой. — Мама восприняла это как должное. — Ты ведь знаешь, мы тоже его любим. Я в ужасе от случившегося.

Ее нижняя губа задрожала, и она полезла в сумочку за всегда находившимся наготове носовым платком.

— Полиция проводит расследование? — спросила я.

— Да, конечно, но не думаю, что из этого будет толк. — Она промокнула уголки глаз. — Я люблю Кэри, но он ведь распутник и едва ли помнит, когда с каким мужчиной или женщиной переспал. Помнишь благотворительный прием, к которому я купила тебе то сногсшибательное красное платье?

— Да.

Уж этого мне точно было не забыть, потому что в тот вечер мы с Гидеоном в первый раз занялись любовью.

— Уверена, что Кэри переспал с блондинкой, с которой танцевал весь вечер — пока они были на виду. Они исчезли, а когда появились снова, он выглядел… Уж я-то знаю, как выглядит удовлетворенный мужчина. Но страшно удивилась бы, окажись, что он знает, как ее зовут.

Мне вспомнилось, что рассказывал об этом сексуальном эпизоде сам Кэри, перед тем как уснул.

— Ты думаешь, это нападение могло иметь отношение к какой-то из его связей?

Мама заморгала, видимо не сразу сообразив, что мне еще многое неизвестно.

— Так ведь ему же сказали, чтобы держался от «нее» — кем бы «она» ни была — подальше. Детективы еще явятся сюда сегодня попозже уточнить у него, о ком могла идти речь.

— Господи. — Я потерла глаза, ощущая отчаянную потребность умыть лицо и еще большую — выпить чашку кофе. — Им нужно поговорить с Татьяной Черлин.

— Это кто?

— Одна особа, с которой Кэри встречался. Думаю, она бы от такой истории поймала кайф. Когда любовник Кэри застукал ее с ним, она была в восторге. Этой особе очень нравится, когда из-за нее разгорается скандал.

Я машинально потерла сзади шею, думая, что она затекла, и, лишь сообразив, что причина покалывания иная, обернулась. К нам размеренным шагом приближался Гидеон. Одетый в деловой костюм, с чашкой кофе в одной руке и черным пакетом в другой, он являл собой воплощение того, что требовалось мне в данный момент. Мне требовался он.

— Извини.

Я поспешила Гидеону навстречу и бросилась ему на шею.

— Привет, — произнес он, касаясь губами моих волос. — Как ты тут?

— Ужасно. Он без сознания. — От слез защипало глаза. — Он уже и так на всю жизнь горя нахлебался. На его долю более чем достаточно.

— И на твою тоже, а ты ведь мучаешься с ним вместе.

— А ты переживаешь за меня. — Приподнявшись на цыпочки, я чмокнула его в подбородок и отступила. — Спасибо.

Гидеон вручил мне кофе.

— Я тут кое-что для тебя принес: смену одежды, телефон, планшет, все, что нужно для душа.

Я знала, его забота стоила немало — в буквальном смысле. После исчезновения на выходные его ждали неминуемые завалы в работе на миллионы долларов, и ему следовало бы разгребать их, а не суетиться вокруг меня.

— Господи, я люблю тебя.

— Ева!

Громкое мамино восклицание заставило меня вздрогнуть. Она считала, что слова «я тебя люблю» следует приберегать до брачной ночи.

— Прости, мамуля. Не сдержалась.

Гидеон провел нагревшимися о кофейную чашку пальцами по моей щеке.

— Гидеон, — строгим тоном заговорила мамочка, — уж от вас я никак не ожидала, что вы заберете Еву неизвестно куда, да еще так, что с ней будет невозможно связаться. Вы сами прекрасно все понимаете.

Она явно намекала на мое прошлое. Уж не знаю, с чего ей взбрело в голову, что это не могло быть моей собственной идеей. Так или иначе, настроена она была воинственно, и я взглянула на Гидеона с сочувствием.

Он вручил мне пакет с собранными для меня принадлежностями и повернулся к ней со спокойной, уверенной готовностью принять огонь на себя — с чем я его и оставила. Поскольку сама, по крайней мере не взбодрившись кофеином, не чувствовала в себя для этого сил.

Ускользнув обратно в палату Кэри, я обнаружила, что он проснулся. От одного его вида у меня брызнули слезы и перехватило горло. Он всегда был таким сильным и энергичным мужчиной, таким жизнелюбивым и грешным. Видеть его столь сломленным было сущей мукой.

— Эй, — пробормотал Кэри, — кончай пускать водицу всякий раз, как на меня взглянешь. А то у меня возникает ощущение, будто я вот-вот копыта откину или что-то в этом роде.

Черт возьми, а ведь он прав. От моих слез пользы ему явно никакой. Напротив, мне они, может, и приносили облегчение, а для него служили лишним огорчением. Тоже нашлась подруга — могла бы соображать получше.

— Ничего не могу поделать, — ответила я извиняющимся тоном. — Обидно ведь: кто-то опередил меня и надрал тебе задницу первым.

— Да ну? — Его хмурая гримаса сменилась заинтересованностью. — И чем же я тебе на этот раз не угодил?

— Ты не сказал мне, что Бретт теперь поет в «Шести девятых».

— А-а… — В его глазах промелькнуло нечто похожее на прежний блеск. — Ну и как он выглядит?

— Хорошо. На самом деле классно.

Выглядел он обалденно круто, но эту мысль я оставила при себе.

— Правда, сейчас, думаю, видок у него не намного лучше, чем у тебя.

Я рассказала Кэри про поцелуй и последовавшую за этим драку.

— Кросс его отделал? — Кэри покачал было головой, но тут же вздрогнул и прекратил. — Бретта взгреть не каждый может. Он завзятый кутила, любящий хорошую драку.