— Гляди, от деревни идет машина, — быстро сказал он. — Давай уходить!..

— Не успеем… — растерянно ответил Витя.

— И надо же было нам связываться с этой гранатой! Они наверняка видели взрыв…

— Бежим!

— Куда же?

— В поле… Возьмем гранаты. Будем отбиваться…

Коля подумал: «Нельзя нарушать приказ Колесника. Если побежал — значит, в чем-то виноват».

— Витька, я останусь на дороге один, — вдруг сказал он, — а ты иди спрячься вон в тех кустах… Если они мне ничего не сделают, ты выходи…

— А если сделают? — спросил с тревогой Витя.

— Тогда не знаю, — озадаченно ответил Коля. — Возвращайся назад…

— Я не стану прятаться, — решительно сказал Витя. — Я буду в засаде. Если что нужно, приду на выручку. Начну бросать в них гранаты.

Витя раскрыл мешок, набрал в него десятка полтора «чернильниц» и, пригнувшись, побежал в кусты, росшие неподалеку от дороги. Кусты эти были небольшим островком на ровном поле. Отходить некуда, но и подойти к кустам не так-то легко, если оттуда полетят гранаты…

Коля поправил на плече мешок, хотел нагнуться и поднять гранаты… А если обыщут? Спросят, для чего брал гранаты… Не оправдаешься.

Поборов соблазн, он повернулся и пошел навстречу машине, которая быстро приближалась. Это была открытая легковая машина, битком набитая людьми. Один даже сидел верхом на заднем запасном колесе, и его голова возвышалась над ехавшими в кузове.

Коля торопливо шел по обочине, он успел отойти от места бомбежки метров на триста, когда машина поравнялась с ним и шофер резко затормозил.

Рядом с шофером сидел уцелевший автоматчик; у него была забинтована голова. На заднем сиденье, подавшись вперед, сидел большеголовый человек с редкими растрепанными волосами, обнажившими лысину, в старом черном пиджаке и при галстуке, неумело повязанном на смятой рубашке, — как Коля узнал позднее, это был староста деревни Стрижевцы. Рядом с ним, держа в руках автоматы, испуганно поглядывали два полицая, а третий, примостившийся на заднем колесе, думал единственно о том, как бы не сорваться.

— Эй, паренек! Что там взорвалось? — крикнул староста.

Хотя Коля и был готов к этой встрече, но при виде стольких вооруженных людей почувствовал, что у него пересохло во рту.

— Я тебя спрашиваю, чертов сын! — выругался староста. — Подъехать можно? Ничего не горит?..

— Нет, — тихо ответил Коля.

— А что это за взрыв?

— Не знаю, дяденька…

Староста переглянулся с полицаями и вновь раздраженно обратился к Коле:

— Я тебя, дурака, спрашиваю: там, значит, больше ничего не взрывается?..

— Н-нет, — сказал Коля; он почувствовал на себе взгляд автоматчика, сидевшего рядом с шофером.

— Ну, поехали! — сказал староста, удовлетворенный допросом, и тронул шофера за плечо.

Но в этот момент автоматчик открыл дверцу машины и выскочил на дорогу. Он медленно подошел к Коле и остановился перед ним, широко расставив ноги. Коля взглянул ему в лицо и вдруг понял, что все пропало, теперь ему не уйти. Он хорошо помнил этого солдата, дежурившего на переезде возле станции. Надо бежать! Но куда? Солдат тут же скосит его автоматной очередью… Оставалось одно: стоять и ждать своей участи. Как жаль, что он не взял гранаты! Бросил бы сейчас одну в машину, другую себе под ноги… Сам бы погиб, но и врагов убил бы.

Гитлеровец постоял немного с мрачной улыбкой на худощавом, со впалыми щеками лице, потом не спеша подошел и со всего размаха ударил его по лицу.

Коля упал и, закрыв лицо ладонями, дико закричал:

— Дяденька! Не надо!..

Не понимая еще, в чем дело, староста удивленно наблюдал за этой сценой. Мальчишка как мальчишка. Мало ли их сейчас бродит по дорогам.

— Херр зольдат, — сказал он, мешая русские слова с немецкими, — к черту кнабе!.. Битте!.. Нам некогда!..

Гитлеровец шагнул к машине и стал яростно кричать на старосту, тыча пальцем в сторону Коли:

— Партизан!.. Коров!.. — Он вскинул руки кверху. — Бандит!.. Цвай юнген! Дохлый коров!..

Староста наконец понял, в чем дело. Солдат, видно, опознал одного из тех, кто привел корову на станцию. Так вот какая птица неожиданно попалась в руки! Он выбьет из этого мальчишки все необходимые сведения и сам доставит его в город, в гестапо.

Староста выскочил из машины, припадая на левую ногу, подбежал к Коле и схватил его.

Коля рванулся и укусил старосту за руку, тот охнул, но его не выпустил. Через минуту, со связанными руками и ногами, Коля, согнутый в три погибели, лежал в машине у ног полицаев, которые насмешливо на него поглядывали.

— Вот щенок! — ругался староста, тряся укушенную руку. — Погоди! Ты у меня узнаешь, с чем редьку едят…

Коля молчал. Тонкие ремни, которыми он был связан, впились в тело. Он не представлял себе, что способен терпеть такую боль. Бывало, поцарапает себе коленку и бежит домой, чтобы залить царапину йодом. А когда йод начинал щипать, он кричал, это казалось ему невыносимым. А сейчас он терпел. Терпел и молчал…

Машина проехала немного и остановилась. Староста, автоматчик и полицаи вышли из нее и стали осматривать то, что осталось от «Круппа», груза и солдат, а шофер закурил и привалился к спинке сиденья. Его дело возить. Да и надо кому-то сторожить задержанного партизана. Шофер курил, одним глазом поглядывая через спинку сиденья на мальчика.

Может быть, где-нибудь в Германии и у него остался такой же сынишка. Шофер хмурился, жевал сигарету и вздыхал.

Автоматчик и полицаи перетащили трупы убитых на обочину дороги и сложили их рядом. Староста ковылял от одного ящика к другому. Он был очень раздосадован. Ничего интересного! Были бы консервы, а то гранаты. Черт бы их побрал! Супа из них не сваришь…

Несмотря на острую боль, Коля приподнялся и привалился к сиденью. Отсюда ему были хорошо видны и разбитая машина, и кусты, в которых притаился Витя. «Что же он медлит? — с тоской думал Коля. — Забросал бы их гранатами!.. Ни один не ушел бы!.. Наверное, боится попасть в меня!..»

Коле хотелось крикнуть: «Витя, кидай!» — но он побоялся: а вдруг Витя замешкается, и тогда они погибнут оба.

Может быть, Витя и прав. Зачем рисковать? Он даже и не имеет на это права. Кто же тогда вернется назад к партизанам и доложит Колеснику обо всем, что случилось? Если Колесник будет знать, что их постигла неудача, он пошлет кого-нибудь другого. Теперь отец уже никогда больше не увидит своего Колю!..

Тяжелый взрыв раздался совсем рядом. Закричав, повалились полицаи. Автоматчик и староста кинулись в разные стороны. Шофер ошалело схватился за баранку, и, не соображая, что делает, дал задний ход. Это спасло его при втором взрыве, который сразил бросившегося к кустам автоматчика.

Коля рванулся изо всех сил, перевалился через борт и упал на землю. Он беспомощно бился, стараясь освободиться от ремней…

Шофер что-то растерянно бормотал. Вдруг к машине подбежал староста. Одним махом он бросил Колю на заднее сиденье, прыгнул в кабину, хлопнул дверцей, и машина, круто развернувшись, помчалась к деревне.

Староста ругался всю дорогу. Он не понимал, что произошло. Откуда летели гранаты? Шофер, не знавший почти ни одного русского слова, пытался ему что-то объяснить. Он, наверное, видел…

«Вот вам, вот вам!» — мстительно думал Коля. Он приготовился к самому худшему, но был рад, что не ошибся в Вите. Недаром говорят, что только в испытаниях проверяется подлинная дружба!

Витя забрался в самую гущу кустов и примостился в неглубокой яме. Над ним тихо шелестели поредевшие ветви; каждый порыв ветра срывал с них листья, и они падали на шею и руки мальчика, словно стремясь прикрыть его, уберечь от опасности.

Опершись на локти, Витя напряженно наблюдал, как медленно бредет навстречу быстро мчащемуся автомобилю Коля. «Зачем он пошел? — вдруг в отчаянии подумал Витя. — Пересидели бы вместе как-нибудь!..» Ему захотелось выскочить и позвать, но было уже поздно: машина затормозила рядом с Колей.