Прошло еще два дня. Грейс, одетая в свое испорченное шелковое платье, сидела на капитанской кровати и гладила кота, который мурлыкал у нее на коленях. Все это время Скунер был для Грейс единственным утешением. Она чувствовала себя как в тюрьме, но сохраняла мужество и не распускала нюни. О том, какую участь уготовили ей похитившие ее пираты, она старалась не думать.

Грейс снова провела ладонью по мягкому полосатому меху кота.

Возможно, подумала при этом она, причина ее относительного душевного спокойствия в том, что пока ей не причинили никакого вреда и сносно обращались. Она надела мужское исподнее белье, принесенное Фредди, и по ночам пользовалась кроватью одна – капитан Шарп спал в кресле.

Но Грейс больше беспокоило не то, что он может наброситься на нее, когда она уснет, а то, что станет с ней, если он доставит ее в Лондон и передаст властям. Пока же пиратская шхуна удалялась все дальше и дальше от Лондона. И это вселяло в сердце Грейс толику надежды на лучшую участь.

Итан одолжил ей щетку и гребень из серебра и перламутра, эти изящные вещицы очень понравились Грейс. Она с удовольствием пользовалась ими, хотя и была уверена, что капитану их подарила одна из его многочисленных любовниц.

Сам же Шарп редко заглядывал днем в каюту, за что Грейс была ему благодарна. Общество кота и юнги ее вполне устраивало. Тем не менее порой Грейс охватывало смутное беспокойство, и тогда она вскакивала с кровати и принималась метаться из угла в угол, словно пантера, пугая Скунера. Казалось, что стены каюты давят на нее. Грейс представляла себя в тюрьме, й от этого ей становилось тоскливо и муторно, она буквально не находила себе места.

Грейс решила, что потребует у капитана, чтобы он позволил ей прогуливаться по палубе. Она привыкла к продолжительным прогулкам по парку и Бонд-стрит, где так много чудесных магазинчиков. Воздух и свет, проникавшие в каюту через приоткрытые иллюминаторы, не могли заменить Грейс тех маленьких радостей, которые доставил бы променад по палубе. Ей хотелось вдохнуть полной грудью морской воздух, ощутить его солоноватый запах, почувствовать кожей солнце и ветер.

В дверь постучал Фредди. На этот раз он пришел к Грейс с двумя матросами. Они внесли в каюту дымящуюся медную бадью. Фредди пояснил:

– Это не морская, а дождевая вода, мисс! Ночью на нас налетел шквал. Мы наполнили водой все емкости. Капитан подумал, что вам будет приятно принять горячую ванну. Куда лучше поставить лохань?

– Напротив жаровни, – сказала Грейс, сдержав изумленный вздох.

– Полотенца вы найдете в комоде, – добавил юнга.

– Спасибо, Фредди! Ты чрезвычайно любезен. Благодарю вас всех, – сказала Грейс.

Когда матросы и юнга ушли, она подошла к медной лохани с горячей водой. Ей захотелось сбросить с себя одежду и погрузиться в воду. А вдруг в каюту войдет капитан? Однако колебалась Грейс не долго: собравшись с мужеством, она стала расстегивать крючки на спине. Но они не поддавались.

– Проклятие! – воскликнула Грейс в сердцах. – Будь сейчас здесь Феба, она бы мне помогла. Но самой мне с этими крохотными застежками не справиться.

– Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? – раздался у нее за спиной знакомый бархатный баритон.

Не дожидаясь ответа, Итан быстро подошел к Грейс. Он скинул с себя шеретяной плаш, закатал рукава рубахи. В черных штанах с широким кожаным ремнем Шарп был похож на заправского пирата – Черного Барта или капитана Кидда.

По сути он и был морским разбойником, коль скоро силой увел ее с пассажирского судна!

Грейс почувствовала, как его длинные костистые пальцы стали ловко расстегивать крючки на ее платье, и поняла, что в таких делах Шарп далеко не новичок. Когда платье было расстегнуто, Грейс отошла от Итана и прикрыла руками грудь.

– Надеюсь, вы не останетесь в каюте, пока я буду мыться? – спросила она и, взглянув в его горящие сладострастием голубые глаза, поняла, что может даже не надеяться на уединение.

– Я предоставил в ваше распоряжение лохань с горячей водой и хочу кое-что получить взамен, – сказал он. – Как почитатель дамских прелестей, я хочу полюбоваться вами, пока вы будете мыться.

– Вы с ума сошли, капитан Шарп! – вскричала Грейс.

– Отчего же? Я в своем уме, миледи, и рассуждаю здраво. Мы с вами делим эту каюту на двоих, и нам обоим еще понадобится эта лохань. Только не притворяйтесь, что до сих пор вам не доводилось раздеваться перед мужчиной!

Щеки Грейс стали пурпурными от негодования. Как он посмел так подумать о ней, наглец! Да ее всего-то три раза в жизни целовал мужчина, включая тот случай, когда ее губ коснулся сам Итан Шарп. Дальше лобзаний физиологический опыт Грейс в амурной сфере не простирался. Хотя любопытство нередко и пробуждало различные фантазии в ее голове.

Шарп, разумеется, не поверил бы ей, скажи она ему правду. Раскрывать свои карты Грейс не спешила. Итан явно знал о ней гораздо меньше, чем она поначалу предполагала. И это было ей на руку.

– Перед вами лично я еще не раздевалась, – сказала она. – И предпочла бы не делать этого впредь.

Итан пожал плечами и промолвил:

– Как вам будет угодно, тогда я прикажу унести из каюты лохань.

Итан повернулся и шагнул к двери.

– Постойте! – воскликнула Грейс, изнемогая от желания понежиться в горячей воде. – Возможно, мы сможем договориться. – Она прикусила нижнюю губу.

Резко обернувшись, Шарп спросил:

– И что же вы предлагаете?

– Отвернитесь, и я залезу в воду. Там я не буду чувствовать себя незащищенной и обнаженной.

Шарп покосился на лохань и улыбнулся:

– Хорошо, пусть будет по-вашему, раз вам так кажется. Я не стану смотреть, как вы будете раздеваться. – Он отвернулся и сложил руки на груди.

Грейс торопливо разделась, залезла в лохань и подтянула колени к подбородку. Выждав несколько мгновений, Итан снова повернулся к ней.

Под его изучающим взглядом Грейс стало невероятно жарко, щеки ее запылали от смущения. Итан подошел к комоду, вынул из него мыло и полотенце, о которых Грейс впопыхах забыла, и отдал ей, сказав при этом:

– Это лавандовое мыло, оно вам понравится.

Грейс заметила, как глаза Итана потемнели от вожделения, и сообразила, что обнажила груди, когда протягивала к нему руку. В голове у нее все закружилось.

– От вас сейчас не оторвать глаз, – промолвил Итан, ухмыльнувшись. – Великолепные волосы, мягкие, шелковистые, словно расплавленное золото.

Он опустился перед лоханью на колено и стал расплетать ее косу. От волнения Грейс проглотила язык и закрыла глаза. Пальцы Итана касались ее шеи и плеч, от их прикосновений по коже у нее побежали мурашки. Она стиснула зубы, сдерживая томный вздох. Внизу живота внезапно возникла приятная тяжесть.

– Позвольте мне вас намылить, – вызвался вдруг Итан и забрал у Грейс кусок мыла.

– Нет! Не смейте прикасаться ко мне! – взвизгнула она. Однако отшатнуться не осмелилась, боясь продемонстрировать ему другие обнаженные части своего тела. Во рту у Грейс вдруг пересохло, язык прилип к нёбу. Как только капитан Шарп начал умело намыливать ей плечи и спину, она оцепенела.

– Расслабьтесь, мисс Грейс, – приговаривал Итан, совершая рукой круговые движения. – Я не сделаю ничего против вашей воли… Вам ведь требуется помощник, верно?

Густой запах лаванды дурманил Грейс голову, горячая вода размягчила не только мышцы, но и лишила ее сил сопротивляться. Грейс овладела истома.

Тем временем Итан продолжал ее мыть, как умелый банщик. Смыв пену с плеч и спины, он взялся за шею и грудь. Однако едва он коснулся чувствительных точек Грейс, как та открыла глаза и закричала:

– Прекратите! Да как вы смеете позволять себе подобные вольности!

Вольности, которые позволил себе капитан Шарп, заключались в том, что он осторожно намылил ее груди и коснулся вставших сосков. Грейс прикрыла грудь руками и произнесла, задыхаясь от негодования:

– Не трогайте меня там! Я вам этого не разрешала! Ведите себя по-джентльменски, сэр!