Доктор Брозик как раз был занят его изучением, блаженно попыхивая хорошо обкуренной пенковой трубкой. Астрономия требует скорее усидчивости, чем энергии, а он занимался этой наукой немало лет. Его жена, Ютга, вошла в комнату.

– Опять звонит этот человек из Техаса. Он страшно разозлился, когда телефонист в Неаполе прервал нас почти на пятнадцать минут.

– Если постоянно злиться на итальянскую телефонную систему, можно в конце концов заработать апоплексический удар, не дожив и до половой зрелости. Он что-нибудь просил передать?

– Вопрос прежний: каково состояние Солнца?

– Можешь заверить его, что за эти пятнадцать минут изменений не произошло. Активность нормальная… О Боже!

Брозик от неожиданности открыл рот, позабыв о любимой трубке. Трубка выпала и разбилась о кафельный пол, но он даже не заметил этого. Ибо как завороженный уставился на растущий у него на глазах протуберанец. Язык пламени поднимался все выше и выше и наконец выплеснулся в космос. На глазах у доктора с поверхности Солнца были извергнуты миллионы тонн горящего газа – первый мощный взрыв гигантской солнечной бури.

То, о существовании чего было известно ему, то, что не было видно отсюда, свершилось: немыслимый выброс энергии, невероятно мощные магнитные поля, непрерывно меняющие свои очертания и излучающие радиацию, способны были, попав в атмосферу Земли, вызвать северное сияние, нарушить радиосвязь, вывести из строя телеграфные линии. И до такой степени возбудить верхние слои атмосферы, что «Прометей» непременно собьется с орбиты. Для него, летящего со скоростью пять миль в секунду, переход в более плотные слои атмосферы будет равносилен столкновению с каменной стеной.

– Не давай отбоя, – крикнул жене Брозик. – Мне нужно обязательно поговорить с ними. Попробуй убедить этого кретина телефониста, что линию ни под каким видом занимать нельзя. Видимо, начинается период той самой интенсивной солнечной активности, о которой предупреждал профессор Вейсман.

– Просто делай, как я говорю, шаг за шагом, не торопясь, и все будет в порядке, – сказал Патрик. – Ты готов, Григорий?

– Да.

– Коретта?

– Да, Патрик.

Люк открыт, и они смотрят на него – Патрик отчетливо представляет себе это. Перед этим Коретта сняла толстую верхнюю повязку и пластырем закрепила у него на глазах тампоны, потом то же самое сделала и с Надей, чтобы надеть на них шлемы. Облачение в скафандр оказалось мучительно трудным, на это ушла уйма времени, Григорий с Кореттой работали за четверых. Двух пилотов в негнущихся космических доспехах пришлось буквально донести до гравитационных кушеток. Это было и проще, и логичнее – однако Патрику довольно унизительным показалось собственное состояние полной беспомощности, но вслух он ничего не сказал. Теперь, когда люк был открыт, каждый из них оказался замкнутым в отдельной от остальных тонкой капсуле. И в таком положении они останутся до конца. До прихода помощи – или…

– Астроскаф находится у самого люка. Видите? – спросил Патрик.

– Пока да, – ответила Коретта.

– Ладно. Григорий, выбирайся через люк, только не торопись. Просто как бы плыви медленно-медленно, а Коретта будет подавать тебе шланги жизнеобеспечения.

– По-моему, их хватит только, чтобы добраться до астроскафа, – сказал Григорий.

– Это верно, они предназначены только для передвижения внутри корабля. Но можно подтянуть еще по меньшей мере на метр, и этого хватит, чтобы пристегнуться к астроскафу. Притяни его как можно ближе к корпусу, но пока не снимай предохранительного зажима. Там увидишь круглую скобу – возьмись за оба конца, потяни и усядешься в астроскаф. И сразу застегнись. Схватываешь?

– Роджер.

– Вход и выход через люк. Коретта, будешь постоянно сообщать о происходящем, чтоб я имел представление, как идут дела.

– Хорошо. Он сейчас выходит. Очень узко, но он справляется. Я подаю шланги…

Григорий весь взмок и тяжело дышал от напряжения. Он уже привык к отсутствию силы тяжести и к тому, что неодушевленные предметы в космосе, по– видимому, живут своей жизнью и двигаются сами по себе. Очень мешал скафандр. Каждое движение приходилось делать с усилием, но стойло чуть-чуть расслабиться, как руки буквально норовили вывернуться из плечевых суставов. Простое действие – помещение себя в громоздкую, похожую на кресло кабину астроскафа – оказалось почти невыполнимым, и он все время промахивался.

– Передохни, – велела Коретта. – Ты пыхтишь, как бульдог на жаре. По– моему, ты рискуешь перегрузить охлаждающее устройство.

– Она права, – заметил Патрик.

– Должен... закончить... еще чуть-чуть…

Злясь на себя за неуклюжесть, Григорий схватил скобу за оба конца и сильно потянул, приостановив движение астроскафа. Теперь они крутились вместе. Чтобы преодолеть головокружение, он зажмурил глаза и тянул за скобу, пока не смог защелкнуть замок на страховочном ремне.

– Отлично, – сказала Коретта, улыбнувшись, когда он победно показал большой палец, и потянула шланги, чтобы приостановить его движение.

– Григорий в астроскафе и готов к следующему этапу, – сказала она.

– Теперь будь очень внимателен, – сказал Патрик. – Коретта, ты приготовила предохранительный трос? Один конец должен быть закреплен внутри.

– Все сделано, как ты велел, – ответила она и в последний раз дернула за нейлоновый трос, чтобы убедиться в его надежности.

– Хорошо. Пристегни другой конец к самому Григорию – к его страховке, а не к астроскафу. Потом подсоедини короткие шланги астроскафа к скафандру Григория.

– Готово.

– Ладно. Григорий, можешь повернуть селекторный клапан с позиции К на позицию АП.

Григорий неловко взялся рукой в перчатке за рычажок и с силой толкнул его. Тот не поддавался.

– Не двигается, – сказал Сальников.

– Это бывает, – голос Патрика звучал спокойно, бесстрастно. – Там могла образоваться вода и замерзнуть. Попытайся немного расшевелить рычажок.

– Ага... немного подается... чуть больше… Порядок!

– Очень хорошо. Коретта, сначала перекрой клапан на его шлангах, там у переборки, потом разъедини их.

Все было сделано очень быстро. Шланги отсоединены от корабля, и Григорий теперь полностью зависел от жизнеобеспечения астроскафа.

– Ты слышишь меня, Григорий? – спросил Патрик.

– Очень чисто.

– Теперь ты подсоединен к переговорной системе астроскафа. На внешней поверхности корпуса корабля есть антенна, которая принимает твой сигнал. Если твой сигнал ослабеет или пропадет, значит, ты оказался довольно далеко от корабля. Постоянно помни об этом и старайся не терять с нами связь. Теперь ты действуешь самостоятельно, но следи, чтобы не отсоединился предохранительный трос. С его помощью Коретта может втянуть тебя обратно в кабину в любой момент. Можешь начать движение вдоль корпуса корабля. Пользуйся страховочными захватами.

– А может быть, воспользоваться реактивным двигателем астроскафа?

– Ни в коем случае! Он сложен в управлении и требует определенного навыка. О двигателе пока забудь. Просто отнесись к астроскафу как к большому тюку, который таскаешь за спиной.

– Вас понял, иду.

– Ты захватил все инструменты, которые тебе понадобятся? – проговорила Надя, молчавшая до сих пор.

«Какой же я дурак, – подумал Патрик. – Я не способен уследить за всем, что там происходит, не могу все упомнить».

– Спасибо, Надя, – сказал он. – Я должен был бы сам помнить об этом». Резак по-прежнему в моторном отсеке, где и остальные инструменты. Однако тебе понадобится также пневматический домкрат. Коретта, пожалуйста, постарайся протянуть домкрат как можно ближе к астроскафу, чтобы Григорий мог достать.

Это оказалось не так-то просто. Коретта высунулась из люка, чтобы посмотреть, как дела у Григория; было слышно, как хрипло он дышит. Астроскаф громоздился у него за спиной. Вместо того чтобы облегчить ему передвижение в космосе, он скорее мешал ему двигаться. Конечно, веса астроскафа он почти не чувствовал, но масса осталась, и каждое неточно рассчитанное движение Григория приводило к вращению. И он выжидал, прикрепившись коротким тросом к корпусу корабля, пока не остановится кружение, затем закреплялся за новую скобу и медленно переползал дальше.