— Но зачем же этому быть в лесу? Можешь ты сказать, что это означает?

Эркор покачал головой.

— Принц за теми деревьями, — сказал он. — Пожалуй, лучше сначала тебе одному поговорить с ним. Он быстрее все вспомнит.

— А разве он не помнит?

— Все это было давно, а он еще мальчик.

Джон кивнул и зашагал вперед.

Фигура резко повернулась, светлые глаза на темпом лице прищурились.

— Ваше Величество, — сказал Джон. — Вас зовут Лит? Вы наследник трона Торомона?

Мальчик стоял неподвижно. В одной коричневой руке он держал посох. Он носил одежду лесных жителей: кожаные штаны и шкура на одном плече в качестве накидки. Ноги были босые.

— Ваше Величество, — снова сказал Джон.

Глаза раскрылись, удивленно яркие на бронзовом лице.

— Извините... извините меня... — голос был хриплый, но юношеский, — что я говорю медленно... я не... говорил... очень давно...

Джон улыбнулся.

— Вы помните меня? Я с другом привез вас сюда три года назад. Теперь мы снова здесь, чтобы увезти вас обратно. Вы помните, что вас послала сюда герцогиня Петра?

— Петра? — Лит сделал паузу и огляделся вокруг, как бы ища ответа у деревьев.

— Моя... кузина Петра? Она рассказывала мне сказку о бежавшем заключенном. Только это была не сказка, а быль...

— Правильно, я и есть тот заключенный.

— Зачем вы пришли? — спросил юноша.

— Ваш брат умер. Вы должны занять трон.

— Значит, вы знаете моего брата?

— Знал, но очень давно, до того, как попал в тюрьму. Мне было тогда примерно столько же лет, сколько вам теперь.

— Плохо, — сказал принц. Он сделал несколько шагов и Джон заметил легкую хромоту. — Там идет война. Я слышал о ней несколько раз, когда приезжали брать людей из леса сражаться с... врагом за барьером. Я хочу узнать многое, и там будет много дел. Теперь я вспомнил.

Они пошли к тому месту, где их ждал Эркор. Джон удивился, как быстро юноша приспособился к повой ситуации. Тонкость восприятия, думал он, или просто жизнь среди этого народа оказала такое воздействие на принца.

Они почти достигли берега, когда Эркор неожиданно остановился.

— Судно!

— Что с ним? — спросил Джон. Они были еще в лесу.

— Неды в доках, пытаются потопить корабль.

— Здесь, с побережья? — спросил Джон. — Зачем? Я думал, что неды только в городе.

— Банды распространились по всему Торомону. С ними лесной страж и... я видел этот рисунок!

— Зачем они хотят утопить яхту? Ты видишь какую-нибудь причину?

Эркор покачал головой.

— Команда защищается. Один матрос пытался запустить мотор, но огненное лезвие хлестнуло его по спине, и он с криком упал на панель управления. Блеск огня в глазах человека, который прыгнул назад с наклонившейся палубы, когда волна хлынула через борт и закипела на судне в огне. Дым окутал рулевое колесо, где лежит матрос. — Эркор тяжело вздохнул.

— Но зачем? — спросил Джон. — Чего они хотят? У них есть какой-то план?

— Нет, я не могу определить плана.

— Что же нам делать? — спросил Лит.

— Каким-то способом нам надо вернуться. Может быть, сумеем отплыть из рыбачьей деревни или на грузовом пароходе, везущем руду с рудников в Торон.

Они снова шли по лесу до ночи, спали на краю поляны, а с рассветом продолжали путь.

Эркор первым услышал звук. Затем и двое других остановились и прислушались. За деревьями в утреннем воздухе тонко звучала калиопа...

— ...А затем начали бросать в нас огонь. Мы бросились за те каменные мешки, как каракатицы. У них есть что-то горящее, как солнце, а там, где оно бьет, его скрывает туман. Я раза два был в передовых отрядах, чтобы установить начало постоянного лагеря, но ничего не вышло. То, что они делают, просто ужасно: повсюду разбросанные куски ребят. Нам говорили, что пройти тут будет столь же легко, как разрезать плод кхарбы. Говорили, что здесь, вероятно, стрельбы не будет. Ну, а я вовсе не хотел кончить так, как эти выпотрошенные отряды, и клянусь, готов был выйти из-за мешков и драться. И вдруг началась какая-то свалка футах в двадцати ниже. Ну, все, подумал я, они пробились и через десять секунд я мертвый. Но я ошибся. Суматоха внизу усилилась, затем кто-то включил фонарик, и я увидел в тумане высокую фигуру. Это возвращался Курл. Я мигом очутился внизу. Все столпились внизу, вокруг него, послушать, что он скажет. Он присел на корточки в грязь и велел парню с фонариком посветить. И начал рисовать на мягкой земле. «Это наша стена. Здесь гнездо, и здесь, так что они могут бить вдоль стены. Но помните, это только два лагеря. Если вы пойдете по прямой, вы пройдете мимо обоих, и они не увидят вас. Так что идите в этом направлении, оно приведет вас прямо к нашей базе». Прежде чем мы успели задать ему какой-нибудь вопрос, он перебрался через стену и исчез в темноте. Я тоже перелез и побежал следом за каким-то парнем. Этот Разведчик, — закончил повествователь, сидевший на пустой клети от машины, в то время, как остальные сидели на куче досок перед бараками, — чертовски хороший парень. — Он посмотрел на Тила. — Так что, ты не задирайся с ним. Ну да, он со странностями, но...

Перед костром прошла тень. Свет коснулся длинной шеи, открытого ворота, желтых глаз. Курл окинул всех взглядом и пошел к хижине. Креветка, стоявший в дверях, посторонился. Через минуту заскрипели пружины койки.

— Он в самом деле близко видел врага? — спросил кто-то.

— Ну, если кто и видел, то это он, — тихо ответил рассказчик и зевнул. — Пойду спать. Здесь так же тяжело вставать, как и в Торомоне.

Другие стали тоже расходиться. Тил уже входил в хижину, как вдруг услышал звук, средний между чириканьем и писком. Тил заглянул за угол хижины и затаил дыхание. Что-то двигалось в грязи. Тил быстро нырнул обратно и схватил за плечо кого-то из солдат.

— Там кто-то есть! — прошептал он. — Слышишь?

Раздался смех, и плечо под рукой Тила затряслось.

— Брось, солдат, это просто хлопун. Они иногда бродят здесь.

— Что они такое?

— Кто знает. Животные, я думаю. А может, растения. Они никому не мешают, разве что шумят немного.

Звуки раздались снова, отчетливое регулярное хлопанье, затем писклявая мелодия.

Тил вошел в хижину, разделся и лег. Равномерное хлопанье снаружи напомнило хлопанье ткацкого станка матери, ладоней отца, стряхивающего воду с плаща, его бьющего ремня...

Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Тил открыл глаза. Было раннее утро. Звук шел прямо из под двери. Тил сунул ноги во влажные сапоги и пошел к двери. Последний ночной костер погас, угли и полусгоревшие доски лежали в нескольких футах от него. Вокруг нервно ходила не то птица, не то животное, а может, исключительно самособравшаяся перьевая метелка для смахивания пыли. Существо исследовало остатки костра, стоя на трех широких перепончатых лапах, а четвертой подталкивало уголек. Оно трижды обошло вокруг него, присело и... стало клевать его!

Сначала Тил подумал, что видит голову или хвост, по нет, все тело было бесформенным клубком перьев. Животное похлопало вокруг другого уголька и издало свое пищащее кудахтанье. Тил вышел и остановился в дверях. Создание, видимо, заметило его, сделало шесть хлопающих шагов к нему, наклонилось и два раза присело.

Тил засмеялся и хлопун закудахтал.

— Эй, что это? — спросил Лог. Тил пожал плечами.

— А он симпатичный, — сказал Лог.

Хлопун попятился, а затем осторожно подобрался ближе к двери. Тил протянул руку и быстро щелкнул пальцами.

— Он кусается? — спросил Лог.

— Сейчас узнаем.

Хлопун отскочил на десять дюймов в снова присел.

— Подъема еще не было. Почему вы встали?

Тил и Лог быстро повернулись па стальной голос позади. К двери шел Разведчик.

— Либо заткнитесь, либо выйдите, — сказал Курл. — Люди-то спят, Лог. Если хотите трепаться — уходите отсюда. — Затем он увидел хлопуна. Тил и Лог вышли и неловко стали у стены. Курл с улыбкой смотрел на них. Он указал на хлопуна, который делал теперь арабеск двумя ногами и как бы слушал.