Наелись борща и давай опять кататься. И даже Килину на санки усадили вместе с пустым горшком.

И так пошёл день за днём, неделя за неделей. Во всей Панталонии стали рассказывать про чудесные санки-башмаки. А у Кирикэ как-то незаметно и щёки стали румяными.

— Ты знаешь, Килина, — сказал однажды Кирикэ, — в груди у меня колоть перестало. Похоже, я сам стал доктором.

— Тоже мне доктор, — засмеялась Килина. — Вот башмаки ты и вправду лечить умеешь. Молотком.

Крошка Кирикэ немного рассердился и резко отвел бороду с груди в сторону.

— Вот тут у меня болело. А теперь — не болит.

— Ещё бы. Целыми днями сидел в сапоге и молотком стучал. В темноте даже камень покрывается плесенью, а сердце тем более.

В скором времени прохожие снова услышали стук молотка Кирикэ. И звучал он как-то повеселее.

— Ты-то выздоровел, — сказала однажды Килина, — но доктор заболел. Сидит дома с повязкой на голове.

— Я его вылечу.

И повёл сапожник доктора с повязкой на голове на макушку холма, усадил на свои чудесные санки.

— Но, мои лошадки! — крикнул Кирикэ, и они помчались вниз, в долину.

Доруца хотела выйти на улицу, сунулась за дверь — а на улице дождь! Побежала к другой двери, с чёрного хода, выглянула за неё, а там тоже дождь. Глянула в окна — и в окнах дождь!

— Во какой большой дождь! — сказала Доруца. — Больше дома! Дождь на весь двор!

Посмотрела она вдаль, на холм.

— И на холме дождь. И над королевским дворцом дождь! Вот это дождь! По всей стране дождь! Наверно, и король дома сидит.

Доруца подсела к окну и начала вышивать. А так как на улице шёл дождь, она задумала вышивать корабль. Понимаете — почему корабль? Слишком много воды! Надо же как-то всё это переплыть.

Король и вправду сидел дома, и весь народ сидел дома, только Крис дома не сидел. С ведром на голове вместо зонта стоял он, мокрый насквозь, у ворот Доруцы. А вдруг дождь перестанет и Доруца выйдет на улицу? Вот будет здорово! А если не выйдет — приятно просто посмотреть на её окно. Даже на её кошку или собаку.

Крис был уже в королевстве Вторник, ему было двенадцать лет и скорей-скорей хотелось дожить до Среды и жениться на Доруце, которая уже ходила в третий класс. Правда, ей он про свадьбу пока не сказал. Стеснялся. Как-то раз начал было:

— До-ру… — а дальше говорить испугался.

«Видимо, вначале надо её поцеловать, — думал он. — Вчера ночью, при луне, все парни в деревне целовались».

Но как её поцелуешь-то? Дело непростое. У колодца, конечно, можно бы. У колодца всегда целуются, это известно.

А между тем настала зима.

Пошёл как-то Крис за водой, а у колодца — Доруца, воду достаёт.

Он ей, конечно, помог достать воды, молча поставил ведро на землю. И вдруг снег повалил. Ничего не видно, и никто их не видит. Самое время целоваться!

И Крис мигом глаза закрыл, а губы к Доруце протянул. Ей смешно стало, как он губы тянет, слепила снежок, да и сунула ему под нос. А он-то не видит ничего и чмокнул снежок.

— Поцелуй бабушку Зиму, — Доруца говорит, а сама смеётся.

От такого поцелуя у Криса неожиданно язык развязался.

— Слушай, Доруца. Мне нужно тебе что-то важное сказать. Давай я сейчас залезу в колодец, а ты, когда за ведром нагнёшься, опусти голову. Я тебе всё скажу.

— Ладно, лезь, — сказала Доруца. — Я сбегаю домой, отнесу воду и вернусь.

Вот Крис залез в колодец, — там такие скобочки были, стоять можно, прижался к стенке, ждёт. А под ним-то — ого! — какая глубина. Сидит он в колодце, ждёт, а Доруцы что-то не видать.

— Дурак я дурак, — думает Крис. — Обманула, не придёт. Надо вылезать!

Вдруг слышит — снег скрипит. Наверно, Доруца. Тут над ним что-то заскрипело. Что такое! Это дно ведра, а вот и всё ведро пошло мимо него за водой в колодец. Крис потеснился, чтоб ведро пролезло, а потом даже поднять его помог. Наверное, сейчас и Доруца вниз заглянет. Сейчас поцелуемся… А в колодец и вправду кто-то заглянул: нос кривой, глаза как у совы! Да это же бабка Маргьоала!

— Это что ещё такое! — закричала бабка. — Это кто в колодце сидит? Нашёл где валенками трясти. Залез, так и сиди теперь. — И захлопнула крышку колодца. Да ещё и сама на неё сверху уселась.

— Открой, бабуля! — взвыл Крис. — Открой, а то я в воду прыгну.

— Ну и прыгай, потом багром достанем. Напугал! Одним дураком на свете меньше станет.

— Бабуля, бабуля, прости меня. Это я прошлым летом вашу грушу обтряс.

— Чего? Груши? Я так и знала, что это ты.

— Бабуля, бабуля, выпусти меня. Я у вас за эти груши буду три года колядовать. Самый большой колокольчик возьму, чтоб всё село слышало.

Тут задумалась бабка: ведь уж три года к ней никто колядовать не приходил. Пусть хоть этот чудак колокольчиком потрясёт.

— Ладно, вылезай, — сказала бабка и открыла крышку. — Только в колокольчик громко звони, чтоб всё село слышало.

— Постараюсь, — сказал Крис, вылезая. — Я здорово умею колокольчиком трясти.

Вот такой был случай с поцелуем у колодца, вернее, с его отсутствием.

Прошла зима. Всё вокруг зазеленело. Только глаза Доруцы остались голубыми.

— Хоть бы она вышла из калитки, — думал Крис. — Остаться бы с нею наедине…

В это самое время по всей Панталонии разнеслась весть, что объявилась в горах волчица. Страшная волчица. Средь бела дня таскала она ягнят из овчарни.

— Видно, волчата у неё, — сказал отец Криса.

«Волчица, — подумал Крис, — вот кто мне поможет». Целых три дня бродил он по горам и лесам, искал волчье логово. И нашёл! В логове он увидел двух волчат.

Каждую минуту могла вернуться волчица, и Крис быстро схватил одного волчонка и спрятал за пазуху. Волчонок скулил и царапался, а Крис побежал домой.

Добрался до дому он только к вечеру.

Рубашка у него была вся разодрана, есть хотелось ужасно. Но первым делом Крис напоил волчонка молоком и спрятал его в сарае.

Утром отец Криса спрашивает соседа:

— Кум, ты сегодня ночью ничего не слышал?

— Я когда сплю — глухой.

— Волчица пришла в село. Не к добру это, кум. Выла сегодня ночью возле моего дома.

— У неё и в лесу дел достаточно. Чего ей у нас искать? — ответил кум Ефим.

А Крис весь день крутился у дома Доруцы, запускал бумажного змея. И так ловко запустил, что змей приземлился прямо у ног девочки.

«Доруца! — было написано на змее. — Выходи вечером на улицу!! У меня есть тайна!!!»

Вечером, когда все в доме легли спать, вдруг залаяла собака.

— Пойду Колцуна накормлю, — вскочила Доруца.

На улице было темно. Но не совсем: из-за горы показался серп луны.

Крис, конечно, стоял у калитки.

— Ну, где твоя тайна? — спросила девочка.

— А вот она, — ответил Крис и вынул из-за пазухи волчонка.

— Ой, что это?

— Волчонок!

— Волчонок? — испугалась Доруца и отступила на шажок назад. — Настоящий?

И тут она увидела, что волчонок совсем маленький и даже глупый. Она ласково погладила его.

«Вот теперь и поцелую, — подумал Крис. — Ну и что, если луна видит? Она-то никому не скажет…»

Он чувствовал дыхание девочки совсем рядом.

«считаю до десяти, целую и дарю ей волчонка… Раз… два…»

Только он досчитал до девяти, как услышал за спиной какой-то странный звук, а потом вой: у-у-у-у!

Волчица! Ребята застыли на месте. А волчонок заскулил, кинулся в калитку. Волчица подхватила его, перекинула за спину, как ягнёнка, и — к лесу.

И опять настала зима, а Крис так и не поцеловал Доруцу.

Когда на улице мело, Доруца сидела на печке. Корабль свой она давно закончила и теперь вышивала моряка с большими погонами. Очень Доруце капитаны нравились.

— Это капитан, — говорила девочка. — Видите, сколько волн, а он не боится!

Этот капитан не давал Крису покоя. И решил он сделать что-нибудь невероятное.

— Хочешь, я стану невидимкой? — спросил он Доруцу.

— Невидимкой? — удивилась она.