Протянул запечатанную пачку «Парламента». Предупредил.

– Это на всех.

Дежурными, выдав ключи, назначил Винта и Мелисандру, я не привратник открывать и закрывать им двери.

Сам же тоже отправился курить. По пути размышляя, в который раз за последние чуть больше суток, чем мне могла грозить инициатива Ковбоя.

– У меня мало времени, поэтому буду краток, – заявил тот сразу же, буравя меня взглядом, – Со своими товарищами уже пообщался? – ткнул указательным пальцем мне на грудь, с пожелтевшим от никотина ногтем, намекая на висящий там черный квадрат.

– Да, – не стал я отрицать очевидного.

– И как?

Пожал плечами, не говорить же, что они психи через одного.

– С головой у них беда, – подытожил Ковбой, – Думают, что следуют воле самого Стикса. Регуляторы, мать их так. Мое предложение простое, если хочешь скорой смерти себе, то таскай дальше этот Знак. Если нет, то вот замена! Без нее нельзя. Верить или нет мне, тоже твое дело.

Кинул тот на стол перстень-печатку

– Но почему?

– Попросили, и очень, очень хорошо попросили. Кто – всему свое время. Но могу сказать одно – зла он тебе не желал, наоборот. Это могу заверить на сто процентов. А я никогда не вру, что все знают. И принимай решение скорее, жду пять минут. Потом ухожу или с твоим «амулетом», или с вот этим перстнем, – сигарой указал на «подарок», – Выбор за тобой.

– Что это дает мне? – посмотрел пристально ему в глаза.

– Возможность идти своим путем.

Ага, все стало ясно и понятно.

– Ладно, поясню, сейчас ты связан с Черными, эта связь будет только крепнуть, сам не заметишь, как пополнишь их ряды и с криком за Стикс, принесешь себя в жертву, осуществляя очередную перезагрузку. Этот знак, – тот потыкал вновь сигарой в перстень, – Не обладает подобным свойством, да ты будешь видеть черные квадраты, но никак не сможешь взаимодействовать с ними. После того, как произойдет смена, а твой организм подстроится в течение суток под перстень, у тебя никогда уже не будет возможности пополнить ряды Черных. Ты будешь для них бесполезен.

– А для кого полезен? – у всего есть две стороны.

– В первую очередь, сам для себя. А, когда узнаешь больше обо всем, сам придешь ко мне и скажешь, спасибо дядька Ковбой. И я за это ручаюсь. Большего не скажу.

Менять шило на мыло? А почему нет? Сколько раз ловил себя на том, что когда снимаю черный квадрат, на душе делалось неуютно, нет, не властелиновское кольцо Толкиена, но дискомфорт ощущался.

Заметив Герду, которая сейчас подошла к барной стойке, встретившись с ней взглядом, едва заметно отрицательно покачал головой, то кивком указала, что все поняла. Заняла в углу столик так, чтобы держать в поле наблюдения Ковбоя.

– Пусть твоя девочка не нервничает, все будет хорошо, – неожиданно улыбнулся вполне по-доброму тот, – Что выбираешь?

Я молча потянул с шеи Знак, снял и протянул рейдеру.

– Правильный выбор, а, значит, не дурак. Встретимся еще, – пожал тот мне руку, и, насвистывая что-то знакомое вышел из кафе.

***

Сейчас в моем командирском кабинете стоял только небольшой обшарпанный стол и два стула. Да трофеи с атомитов, почищенные и разобранные, часть которых находилась в сейфе, а часть так и продолжала лежать на полу. Например, «Корд».

Вервольф, которого я на беседу вызвал первым, посмотрел на пистолет у меня в руке с опаской.

– Присаживайся, – ткнул стволом на стул, тот молча сел, а глаза забегали, – Знаешь, что это такое? – показал ему пластиковый контейнер.

– Мозголом, – обреченно ответил тот.

– Скажу кратко, я задаю вопросы – ты отвечаешь, малейшее подозрение в твоем вранье… что дальше понятно? В курсе наверное о порядках здесь и полномочиях командира.

Тот, сглотнул, кивнул.

– Тогда первое, зачем? – совершенно идиотский вопрос, но, здесь я исходил из простой логики, он сам придумает, о чем я хочу знать. Это как старая добрая шутка, мол, возьми любого человека в России под стражу, дай без всяких объяснений пять лет общего режима. Да, он будет возмущаться, будет говорить о несправедливости системы и прочем, но в глубине души он будет знать за что. И сектант не обманул моих ожиданий.

– Прибор необходимо было вернуть, он не твой, оставил бы в ФСБ, оттуда бы забрали. Больше мы ничего у тебя не взяли.

Вот и первый результат.

– А как узнали, что он у меня?

– Маячок.

– Я находился недалеко от вас, когда вы труп Цемента таскали, почему там не забрали.

– Там сильное возмущение, а маяк не радио, метка видна людям со специальным даром. Когда ты находился на подъезде к Форпосту, обнаружили. Затем, ты в баню, мы за минуту – две его изъяли.

– А почему тогда Цемента не могли найти? Он ведь с ним давно таскался, как с трупов ваших взял?

– Не знаю, откуда у тебя информация о том, что Цемент снял его с какого-то трупа, но именно прибор и данные по месту, мы ему выдали сами. Скажу больше, я курировал эту операцию, и передал ему Уловитель из рук в руки. В качестве аванса. После двадцати использований, он должен был его вернуть. Все.

И говорил Верфольф убежденно… Сразу, без всяких долгих обдумываний. Четко, по существу. Вопрос. Зачем мне наврал Цемент? Не хотел, чтобы я знал о его связях? Так это бред, он меня уже в покойники определил. Но и этот тип, я чествовал, говорил правду.

– Почему меня не грохнули, как носителя госсекретов?

– Это не такая особая и тайна. Кому необходимо – он знает. Но… Сам подумай, стал бы ты болтать языком. Нет. А, если и так, то что? Про нас…, – тут он осекся, и поправился, – Про Постигающих столько слухов ходит, одним больше, одним меньше. Прибора у тебя на руках не было, когда возникнет необходимая аномалия именно в управлении ФСБ, тебе неизвестно. А так, ну рассказал бы, сунулись бы туда с кем-нибудь, истратили бы жемчуг безрезультатно. Там тебя сами те грохнули, кто операцию спонсировал. Поэтому смысла не было.

Вроде бы логично. Но какого хера меня пугал Цемент?

– Что за сделка с Цементом была?

– Он обещал нам одну очень важную вещь.

– Какую? – постучал я коробкой по столу.

– Его называют метазнак, куб абсолютно черный. Зачем он понадобился руководству – не знаю, мне лишь приказано было оказывать содействие. Это первая моя самостоятельная операция. Даже «Мастодонты» на время ее осуществления за мной закрепили – это про важность. И, как Патриарх узнал, что Цемент мертв, едва нас всех не расстрелял. Хорошо, что прибор еще вернули, иначе бы однозначная хана. Затем поступил приказ искать. Вышли на бордель, который Цемент часто посещал.

– А как ты здесь оказался?

– Ментальные закладки сработали, я так думаю. Хотя доказать не могу, фактически один из всей своей группы выжил. Всего лишь несколько наводящих вопросов, при этом, я заплатил всем интересным нам путанам, которые так или иначе пересекались с Цементом, как за половой акт. И сказал, что, если они предоставят интересную информацию, то получат больше. И мы бы заплатили. Зачем нам лишние проблемы?

– То есть, ты хочешь сказать, что вы их не били, не насильничали…

– А зачем? Я что, маньяк? Баб я предпочитаю трахать без всяких извра... Нет, не били, не насильничали, – тот видимо заметил что-то в моих глазах, поспешил ответить коротко и четко, – Поясню. Я не ангел, далеко не он, грехов у меня хватает, впрочем, у кого их нет? Но дело не в этом, мы даже не знали, что искать. На всякий случай решили проверить и это направление, так как узнали о любви Цемента к проституткам. Пока только опрашивали, возникли бы вопросы к правдивости ответов, ее мы бы и без пыток, и мозголома получили. И дело тут в том, что Князь крайне негативно относится к нарушению его правил и законов. И с этим он не шутит и не позволяет никому. При этом, у нас всегда есть возможность обратиться к нему напрямую за разрешением. Его у нас не было. Но, едва только стали интересоваться у путан про Цемента и жемчуг… И темнота. В себя я пришел уже связанный по рукам и ногам. Ничего не помню, это частая реакция на воздействие сильных нимф. Вот и думаю, что кто-то им ментальные закладки установил, скорее всего, с блокировкой дара, а какие-то мои слова и стали спусковым механизмом, для активации заложенной программы. Результат тебе, наверное, известен.