Странное и страшное обрушилось на мир, как снежный ком с горы. Газеты латиноамериканских стран прямо-таки захлебнулись в потоке противоречивой информации. Изо дня в день потрясенным читателям стали преподноситься сообщения такого рода:

“Сельва выплюнула марсиан, — писала “Глоб”. — Отряды неизвестных существ появились на дороге в пятистах километрах от Рио. Они сеют смерть и ужас. Следите за нашей газетой”.

“Человек-скат, — вторила “Универсаль”. — Он идет из сельвы и несет неизвестную цепную заразу. Куда смотрит правительство?”

“Не надо паники, — утешала колумбийская “Нуэва пренса”. — Они хорошие парни. Лючия укротила марсианина. Один из пришельцев забрел вчера в бар старика Себастьяна. Глазастая Лючия улыбнулась ему из-за стойки, и тот ее понял. Он выпил коктейль “Гуанако” и пошел спать. Пейте “Гуанако”.

По радио стали передавать псалмы вперемежку с угрозами Страшным Судом. Телевизионные компании выбросили на экраны серию передач “Коммунизм идет с Марса”, а под сурдинку транслировали порнографические фильмы. Паника перекинулась на биржу. В Гондурасе лопнули два концерна. Акции серебряных и оловянных рудников, оказавшихся в эпицентре района, охваченного непонятной эпидемией упали до нуля. В Венесуэле за два дня произошло два путча. К власти пришел диктатор Хуаннес, представитель крайней правой оппозиции и офицерства.

Казалось, мир сошел с ума. В район бедствия были брошены силы ООН. Наспех скомплектованные войска оцепили территорию, равную по площади трем Бельгиям. Был отдан строжайший приказ: под страхом смерти не пропускать через кордон ни одно живое существо. Над сельвой повисли вертолеты. Локаторы настороженно шевелили сетчатыми ушами. Мир приготовился встретиться с какой-то страшной силой, страшной главным образом тем, что никто не знал, что она из себя представляет.

В центр пораженного района был послан разведчик на вертолете. Смелый летчик низко пролетел над одним из селений. Снимки, привезенные им, тут же были опубликованы во всех газетах мира. Фильм, который он заснял, транслировался телевизионными студиями круглые сутки. Летчик рассказывал:

— Трупы. На всех улицах трупы. А между ними бродят фиолетовые безволосые обезьяны. Нет, у них я не видел оружия. Я летал над мертвецами полчаса. Перевернутые автомобили, разбитые витрины магазинов, горящие дома — смерть и опустошение видел я…

А рядом с этим интервью та же “Трибуна” помещала иронический материал, начинавшийся словами:

“Миссионер Кориолис, известный ревнитель веры, проживший среди диких индейцев пять лет, отправился к пришельцам, чтобы приобщить их. Воздадим хвалу смелому падре”.

Газеты на все лады комментировали случившееся. Правда соседствовала с вымыслом. Писали про марсиан и венериан, будто бы прилетевших на Землю. Нашлись “очевидцы”, которые якобы видели, как в ночь, предшествовавшую началу событий, по небу полетела армада светящихся тел. Писали о “летающих блюдцах”, о фотонных кораблях и о “лучах смерти посылаемых на нашу планету из центра Крабовидной туманности. Астролог и телекинетик Вилли Браун из Филадельфии заявил, что он установил духовный контакт с пришельцами, и опубликовал беседу с их главарем.

Вилли. Зачем вы пришли к нам?

Пришелец. Мы должны были прийти.

Вилли. Кто вы?

Пришелец. Мы те, кого ждут.

Вилли. Вы поможете нам?

Пришелец. Да.

Вилли. Вы наше будущее?

Пришелец. И прошлое. И настоящее.

Известные астрономы мира опубликовали коллективное интервью, в котором начисто отвергали версию о пришельцах. Ни в ночь перед происшествием, писали они, ни раньше ни одна обсерватория мира не наблюдала никаких светящихся тел.

Кто-то громогласно вопил об опасности с Востока. Кто-то, не скупясь на выражения, писал в “Нью-Йорк таймс”:

“Коммунистическая зараза поползла по земному шару. Долго ли мы будем безмолвными наблюдателями?”

В дансингах Нью-Йорка родился новый танец “Я хочу марсианина”. Завсегдатаи баров пили коктейль “Питекантроп”. Голливуд спешно снимал фильм “Моя жизнь с шимпанзе”. На главную роль пригласили кинозвезду Глэдис Годфри. Газеты опубликовали ряд фотографий. Особое впечатление на публику произвел снимок “Укрощение ревнивца”. Улыбающаяся Глэдис вышибала шваброй пистолет из лап разъяренной обезьяны. По поводу швабры в печати было высказано несколько критических замечаний. Предлагалось заменить ее щеткой пылесоса последней модели сезона. Относительно шимпанзе критики не высказывались.

Из района же катастрофы долго не поступало никаких сообщений. Потом поползли слухи о том, что армия спешно отступает. Командующий объединенными силами выступил с опровержением. Он заявил что газеты преувеличивают опасность и что для тревоги нет никаких оснований.

А слухи были вызваны небольшим происшествием. Часовой одного из постов заметил в лесу странное существо. Он хорошо помнил приказ: стрелять без предупреждения. Но любопытство оказалось сильнее. Он подпустил существо поближе. И увидел безволосую фиолетовую обезьяну. Часовой перепугался, забыл про оружие и бросился бежать. Обезьяна в два прыжка настигла солдата и повалила его на землю. На шум прибежали товарищи часового. Очередь из автомата покончила с обезьяной. Солдаты окружили пострадавшего и с ужасом наблюдали, как его кожа меняет цвет. Словно откуда-то изнутри по телу стали разливаться фиолетовые чернила. Солдаты с криками бросились врассыпную.

После этого пост был отнесен на несколько сот метров. И в районе бедствия наступило относительное затишье.

Сырым сентябрьским утром, в самый разгар обезьяньего бума, к одному из фешенебельных особняков аристократического квартала столицы заокеанской страны подкатил длинный темный лимузин. Из него вышел худощавый джентльмен. В холле его учтиво встретил вежливый лакей с непроницаемым лицом дипломата и проводил в комнату, где пришедшего ожидал другой джентльмен, несколько грузнее первого. Кивком отпустив лакея, хозяин особняка протянул руку худощавому.