Бабушка согласилась, по максимуму опустошили холодильник, сложили в пакеты: лоточки, коробочки, баночки, керамические горшочки накрытые шуршащим пергаментом. Мишаня с Верочкой отправились вместе с ней угощать Матвеевну.

Ну а мы с Геной, буквально следом за ними в отдел опеки выдвинулись.

Автомобиль Михалыч снова подогнал к самому подъезду, любопытная соседка так же как и вчера наблюдала за нами из окна. С очень недовольной миной, наверное жаловаться кому нибудь будет. Это я вскользь про себя подумала, в принципе меня ни любопытство соседей, ни их жалобы, никак не волновали. Мне было хорошо и спокойно, я уже ни на секунду не сомневалась, что в опеке все как нужно пойдет. Не могу объяснить почему. Может Генкино олимпийское спокойствие так на меня действовало

Гена сел рядом со мной на заднее сидение, взял за руку и очень уверенно сказал:

— Маш, я на сто процентов гарантирую, все будет хорошо.

Я молча кивнула, свободной рукой прижала к себе папку с документами.

Реальность даже превзошла ожидания, в отделе опеки нас встретили…. Как долгожданных гостей, можно сказать, с распростертыми объятиями. Был один неловкий момент: у меня в пакете документов, характеристики с последнего места работы не оказалось. Как-то совсем упустила из вида. Собралась рвануть к Татьяне, на Площадь Ильича…. К дверям из кабинета уже дернулась.

Генка остановил.

— Машунь, подожди, — достал из сумки файл с каким-то документом внутри, положил на стол начальницы отдела опеки, женщина достала документ из файла, начала бегло текст просматривать.

— Это что? — я не поняла.

— Характеристика твоя, Татьяна Игнатова вечером приезжала ко мне в госпиталь, заодно завезла. Ситуацию я ей по телефону обрисовал, ну она и вспомнила, что характеристику ты не запрашивала. — Гена склонился к моему уху и тихо шепнул. — Татьяна ваша волшебница. Благодаря ей, у нас с тобой здесь никаких препятствий.

Мы почти закончили заполнять бумаги касаемые опеки с последующим усыновлением в отношении Верочки, Генин юрист подвез готовые результаты ДНК тесто: Генин и Мишанин. Ну естественно девяносто девять и девять в периоде. После недолгого ожидания мы получили на руки сразу два документа. Верочка с сегодняшнего дня под нашей опекой, а Мишка официально обзавелся отцом.

Все! Верочку у нас никто не отберет! Неуемная радость распирала меня изнутри. Непередаваемое ощущение! Я как идиотка улыбалась. От избытка чувств к стыду своему, забыла спросить у начальницы отдела опеки как ее сына зовут, который со мной в одном классе учился.

Из здания, где располагался отдел опеки и попечительства я почти как мой сын — вприпрыжку скакала. Как же хотелось Гене на шею бросится! Еле сдержалась, пришлось напомнить себе, что муж мой еще не до конца оправился от раны.

Геннадий так бурно эмоции не выражал, но искренне вместе со мной радовался. Улыбался во весь рот. Только когда к машине подошли, вдруг замялся как-то, дверцу открыл, сумку свою с документами на заднее сидение положил, дверцу снова захлопнул. Посмотрел на меня как-то непонятно…и опустил глаза.

— Маш, мне тебе кое-что сказать надо. Обещаю, что такого больше не повторится. Сразу говорю- это полностью моя инициатива, Ваня Салтыков не виноват. В общем, Маш, в Волоколамск тебе сегодня ехать не нужно.

— Как это не нужно? Нас люди ждут. — Улыбка с лица у меня сползает, я понимаю, что Гена каким-то образом сунул нос в мой бизнес, понять бы еще каким и зачем?

— Маш, ты время поездки перенесла, но не учла одного момента, с проектировщиками договорились на утро, они переносить время не планировали. Ваня не стал тебя вчера огорчать, да и со мной на момент вашего разговора еще не встретился. Маш, он тоже заезжал ко мне в госпиталь, я передал ему карточку с суммой… В общем все твои сотрудники, получат отпускные в размере тройной среднемесячной зарплаты. Вернее получили. Ваня уже час, как в Волоколамске.

С зимнего Московского неба, снова сыпал снег, не хлопьями как ночью: мелкий и колючий. Я… Да не разозлилась я. Понимаю, что Гена хотел как лучше. И еще понимаю, нос в мои дела он совать не будет… Ну ничего, как сунет так и высунет. В противном случае укушу за этот самый нос!

— Ладно, — примирительно прикасаюсь ладонью к его чуть колючей щеке, — на первый раз прощаю. Спасибо за оплаченные отпуска персонала, я не знала как им вынужденный простой производства компенсировать, у меня в бюджет только модернизация пока заложена. Но предупреждаю! Больше никакого вмешательства в мои дела.

Гена конечно согласился. Ага.

Потом время рвануло и понеслось: сгоняли за Верочкиным паспортом, на обратном пути заскочили в магазин, Генка сидел на диване, я ураганом носилась по торговым залам в поисках летних вещей, учитывая зимний сезон задача почти не выполнимая. Но самое необходимое нарыть удалось.

Домой ввалились за десять минут до отъезда бабули в аэропорт. Убедили отказаться от такси, поехать с Михалычем.

Михалыч машину уже по традиции подогнал к подъезду, теперь наступила бабули на очередь, ввергать в состояние шока любопытную соседку со второго этажа.

А всё-таки Гена был прав, избавив меня от необходимости ехать в Волоколамск. Я бы вообще с ног сбилась. Время замедлять свой ход не собиралось, бабулю проводили, вместе с малышней перекусили, после упаковывали чемоданы, пресекая Мишанины попытки запихнуть в какой нибудь из них чучело селезня. Сто пятьдесят детских вопросов, столько же ответов, безуспешные попытки уложить малышню поспать, веселая суматоха….

Оглянуться не успели, а уже и нам пора отправляться в Домодедово.

В ночных перелетах на дальние расстояния, есть бесспорное преимущество: затаскиваешь сонных детей на борт самолета, стаскиваешь с них верхнюю одежду, предварительно с трудом отобрав у сына небольшой рюкзак, непонятно чем заполненный. Удивляешься, как эта ручная кладь вообще у него в руках оказалась, заглядываешь в рюкзак с целью ознакомления с содержимым…. Мать твою так! Чучело селезня! Скоро оно мне в кошмарных снах начнет сниться.

— Мишаня! Ну зачем ты чучело прихватил? — искренне возмущаюсь.

— Мам. Я тут подумал, Птеродактиля выведем, путем скрещивания. Селезень плюс черепаха — точно получится птеродактиль. — бормочет сын устраиваясь на широком кожаном кресле.

— Зееный или золтый птиодакиль, — зевая поясняет Верочка и моментально засыпает в соседнем с Мишаниным кресле, одним нажатием кнопки превратившемся в удобную кровать.

Генка тихонько смеется. Он сам лично это дурацкое чучело на верхнюю полку антресолей убирал.

Пристегиваем малышню ремнями, укрываем пледами. Вот оно главное преимущество ночного перелета: все восемь с половиной часов полета дети проспят, а значит экипаж и остальные пассажиры в относительной безопастности. Шучу. Да и пассажиров здесь: я, да Гена, на Мальдивы мы летим частным бортом Генкиного кузена — Игоря Шувалова. Мне об этом только по приезде в аэропорт сообщили.

Я конечно тут же спросила:

— Твоей маме и моей бабушке, может лучше было с нами полететь?

— Маш, не волнуйся, у них все в порядке, прямой рейс, летят бизнес классом. Просто была необходимость, чтобы на островах они оказались раньше нас. — Гена прикоснулся губами к моему виску, и не отпускает, дышит мне в волосы…. Дыхание у него….. Необыкновенное! А губы умеют быть и настойчивыми, и нежными…

— Бабуля, мы на тренировку не опоздаем? Можно доехать на птеродактиле. — бормочет во сне Мишаня.

Мы с Генкой как нашкодившие школьники, друг от друга отпрянули, закрыли глаза…..

И проснулись когда самолет заходил на посадку на остров- аэродром — Мале. Шасси коснулись взлетно- посадочной полосы, затормозил лайнер у самого океана….

— А бабуля сказала: тропический рай… Кругом асфальт и никаких пальм..- оглядываясь по сторонам, разочарованно тянет Мишаня.

Крепко держа за руки переодетых в летнюю одежку детей, мы направляемся к терминалу аэропорта. Верочка в отличии от Мишки смотрит с восторгом: на синее небо, на яркое южное солнце, не безбрежный бирюзовый океан. И на свое новое платьице.