На теле Оливера светились несколько красных полос, но ни одна рана не задела жизненно важных органов. Его силы таяли. Сжав зубы, он сражался спина к спине с Марджи, которая старалась сохранить улыбку на лице, отражая удары и смотря в лицо смерти. Наконец она поддалась усталости и стала похожа на демона с развивающимися при каждом выпаде седыми волосами.

Казалось, это никогда не кончится. Алекс потерял счет противникам. Они накатывали подобно морским волнам: лица появлялись и исчезали, изливая свою ненависть в громком хихиканье. Его рука поднималась и опускалась, поднималась и опускалась. Тело покрылось красными полосами, и он ждал, что с минуты на минуту почувствует удар током. Тогда, наконец, он сможет лечь… но ничего не происходило, хотя в ноздри ему бил удушливый запах смерти, вызывающий тошноту. Ни тогда, когда он переступал через тело упавшего мертвеца, Алана Лея, который нагло подмигнул ему. Ни тогда, когда только предупреждающий крик Акации спас его от напавшего сзади зомби. От усталости руки плохо слушались его. Смех женщин-мертвецов сводил с ума. Пот струился по лбу, заливал глаза и мешал смотреть.

В мозгу Алекса Гриффина что-то сдвинулось. Больше не имело значения, что голографические лезвия проходили друг сквозь друга, что красные порезы на самом деле были краской или полосками света, а не кровоточащими ранами, что скрежет стали о сталь или звук проникновения клинка в мертвую плоть доносились из медальона на шее. Ничего не имело значения. Он сражался за свою жизнь против легиона врагов, а рядом падали раненые и убитые товарищи.

С застывшей на губах улыбкой он носился среди сверкающих клинков, и его мачете сеяло смерть и разрушения. Когда красная полоса появилась на его плече, он вскрикнул от боли; когда после его сокрушительного удара враг падал на землю, он издавал победный крик, нанося удары еще и еще.

Внезапно на поле боя остались одни игроки. На земле в беспорядке лежало не менее двадцати тел. Кибугонаи, маленький туземец, был мертв. Он сидел, прислонившись к дереву и прижав окровавленные руки к животу. Глаза его были широко раскрыты и, казалось, с удивлением смотрели на залитые кровью колени.

Марджи Бреддон склонилась над трупом Оуэна, поглаживая его волосы и что-то шепча на ухо. Она подняла к Честеру потемневшее лицо:

— Что теперь, Честер?

— Нас осталось девять, и ни одного священника. Если кто-то ранен, то так и останется раненым.

— Десять, — сказала леди Джанет, опуская мачете. Голографическое лезвие было покрыто кровью.

— Девять, — холодно повторил Честер. — Мы не можем доверять вам.

Он сочувственно тронул плечо Марджи.

— То, что мы ищем, должно быть уже где-то рядом, — в его глазах Алекс увидел усталость и беспокойство, но голос Честера не выдавал его чувств. — Пойдем. Нужно двигаться дальше.

Марджи поцеловала Оуэна в шею. Из всех игроков, вероятно, только Алекс видел, как Бреддон нашел руку жены и ободряюще сжал ее. Честер перевернул священника, снял с него плотно набитый рюкзак и проверил, цел ли череп Мейбанга. Выпали только несколько зубов и отвалилась пара обуглившихся косточек.

Три бледных призрака скользили между деревьев. Игроки не стали ждать.

Девять игроков и леди Джанет вышли из леса и оказались среди высоких дюн. Впереди слышались удары волн. Держа оружие наготове, они шли по извилистой тропинке. Внезапно Мэри-Эм сбросила свой рюкзак, опустилась на песчаный склон и выдохнула:

— Перерыв на отдых, Честер?

Хендерсон покачал головой.

— Мы уже все их использовали.

Он протянул ей руку, но она с раздражением оттолкнула ее и встала сама.

— Я не настолько устала.

Гриффин потер глаза.

— А я устал.

У него было такое чувство, как будто он не спал несколько дней. Предыдущая ночь не восстановила его силы. Виноват ли был «нейтральный запах», или так действует сама игра? Или Акация? Перед глазами у него плыли круги, тело сотрясала дрожь. Ему хотелось лечь и свернуться клубком на теплом песке.

Но они продолжали идти. Теперь между дюнами поблескивало море.

Алекс наблюдал, как Акация в сотый раз пытается заговорить с Тони. Обрамленные темными кругами глаза Маквиртера скользнули с девушки на Гриффина, и Гриффин почувствовал, как в воздухе запахло убийством. Акация сдалась и, опустив голову, устало побрела к Алексу.

— Уф! Кажется, с меня хватит, — их глаза встретились, и выражение обиды исчезло с ее лица. — Пойдем, красавец. Вперед, навстречу смерти.

— Пойдем.

Гриффин заметил, что Акация все время трет глаза рукой.

— Что-то с глазами?

— Да. Черт возьми, не пойму в чем дело. Контактные линзы мне нужно менять только через две недели.

— Не думаю, что это линзы. Послушай…

Они добрались до вершины дюны. Песок осыпался под ногами, и каждый шаг давался с трудом. Поднявшись на самый верх, Гриффин внимательно осмотрел расстилавшуюся перед ними сине-зеленую поверхность моря. То, что он увидел, лишило его дара речи.

Честер взбежал на вершину дюны, соскользнул назад и, помогая себе руками, наконец, вскарабкался наверх. Он выпрямился, отряхивая брюки, и Апекс с удовлетворением отметил, что Мастер потрясен не меньше его самого. Испуг, удивление, недоверие — все смешалось в его нервном смехе.

— Он шутит! На свете никогда не существовало ничего подобного!

Меньше чем в ста метрах от берега на воде покачивался огромный гидросамолет. Он выглядел больше любого летательного аппарата, за исключением, разве что, дирижабля или космического корабля. Каждое из гигантских крыльев несло по четыре винтовых двигателя. Фюзеляж самолета представлял собой почти гладкую поверхность с крошечным лобовым стеклом, парой иллюминаторов прямо впереди крыльев и маленьким открытым люком, из которого прямо в воду спускались веревки.

Марджи сидела широко расставив ноги и задыхаясь от смеха.

— Существовало. Существовало, — всхлипывала она.

— Марджи? — повернулся Честер.

— Это «Деревянный Гусь», — она снова залилась от смеха.

«Большой самолет». Алекс исподтишка наблюдал за остальными игроками. Маквиртер, Холли Фрост и Джина Перкинс, не отрываясь, смотрели на воду. Маквиртер и Джина выглядели задумчивыми, Холли смеялась, откидывая голову назад. Остальные смотрели на Марджи и ждали.

— О, господи. Дайте отдышаться. Надеюсь, Оуэн видит это, — Марджи сглотнула. — Я действительно видела его один раз. По-настоящему.

— Давай, Марджи, — Честер опустился на песок и полностью расслабился. — Это и есть наша цель. Должна быть. Чем бы она ни оказалась. Так что же это?

— Это «Деревянный Гусь». О, господи. С чего же мне начать? Со второй мировой войны. Это было задолго до моего рождения, но я читала об этом. Вы слышали о промышленнике Говарде Хаггисе? — некоторые кивнули. — Он изобрел деревянный самолет — союзники тогда испытывали трудности с металлом. Самый большой из когда-либо построенных самолетов. Он вмещал семьсот пятьдесят солдат.

— Значит, он действительно должен был помочь выиграть войну.

— Да. Вероятно, Хаггис был слишком амбициозен. Впервые он поднялся в воздух в 1947 году в Лонг Бич. Он не должен был взлетать. У Хаггиса были указания просто сделать пробную пробежку по воде, не поднимаясь вверх. Позже он объяснял Конгрессу, что не смог удержать машину.

Хендерсон кивнул.

— В нашей версии самолет украли колдуны карго-культа.

— Наверное. Наши теперешние союзники захватили его, как только он поднялся в воздух, и с помощью магии переправили на Новую Гвинею. В какой-то момент враждебное племя перехватило его. И вот он здесь.

— И вот он здесь. Но у него не могло быть столько топлива…

— Магия, — пожала плечами Марджи.

— Уф! Да, конечно. Вероятно, мы каким-то образом должны улететь на нем отсюда.

Джина прервала его взволнованным шепотом.

— Честер! На верхушках скал. Вон там.