— Вы принесли мои деньги? — она изображала из себя обычную наемную «карту», но сознание словно начало покрываться трещинами. Чувство опасности пульсировало внутри, и Кира рискнула чуть приоткрыться. И только предельная собранность помогла ей удержать лицо. «Карты»… «Искусственные карты». Больше десятка. Всех мастей. Они еще не воздействовали, они пока просто «фонили». «Протекали», как новички или стихийно инициированные. Мгновение колебания между «попытаться уйти» или «позволить себя поймать» разрешилось быстро. И когда перед Кирой поставили заказанный ею чай, она уже знала, что за этим последует. Жидкость только коснулась губ, но глаза словно закрылись сами собой.

Она чувствовала, что ее куда-то везут. Сквозь полусон-полуявь она пыталась сориентироваться, но лежа на сидении это было практически невозможно. К тому же поддержание морока требовало усилий. По длинным коридорам и лестнице ее тащили довольно осторожно и вежливо, что давало надежду на то, что целью похищения было не убийство. Да и зачем столько возни, когда все можно было закончить там же, в кафе?

На стул ее тоже опустили осторожно. И на этом «нежности» закончились. Голова дернулась, когда ее бесцеремонно схватили за подбородок и вскинули голову вверх. Но после «чудесной» отравы в чае взгляд еще не обрел свою четкость, и ее отпустили, видимо, удовлетворившись пустыми глазами и расширенными зрачками. Хорошо, что она не стала делать глоток, как собиралась. Так хотя бы, несмотря на внешние признаки, мозги продолжают работать. Да и морок — тоже. Ей еще повезло, что перед выходом она додумалась туго забинтовать грудь, а перед приходом в сам торговый центр — поработать с воздействием на осязание.

— Как все прошло? — голос почему-то показался колючим.

— Легко, — а вот это, кажется, тот самый тип, который разговаривал с ней в кафе. — Помощь «марионеток» не понадобилась.

Марионетки? Значит, так они называют «искусственные карты»?

— Мне казалось, что он должен быть сильнее. Любая наша Десятка без труда справилась бы с ним.

— Он — всего лишь наживка. С его помощью мы поймаем куда более крупную рыбу, — от уверенной насмешки Кира чуть не скрипнула зубами.

— «Крупная рыба» — это Червонный Королева?

— Да. Брат — ее единственное слабое место. И она сделает все, чтобы вытащить его.

— Зачем она нам нужна?

— Это не наших с тобой умов дело. Нам приказали, мы выполнили.

— А сейчас что с ним делать?

— Ничего. Через полчаса подъедет шеф. Кстати, видел какой хаос на дорогах…

Но что за «хаос», Киру уже не интересовало. Отсюда надо было выбираться и быстро. Дать им поймать себя было, конечно, глупо, но она узнала хоть какую-то информацию. Правда, так и осталось неясным, зачем надо было ее «выманивать», если она, в отличие от Димы не прячется? Ладно, это потом… Сейчас, главное, выбраться, не дожидаясь таинственного «шефа». Который, кстати, вряд ли не догадается о подмене. Вот ему радости-то будет…

Кира, прислушиваясь к голосам, попробовала пошевелить рукой. Та послушно дернулась, и девушка перевел дух. Бегать пока она вряд ли сможет, но тело не парализовано и это радовало. Теперь оглядеться, но осторожно. Изображение перед глазами было еще не совсем четким, но достаточным, чтобы понять, что она находится в большом ангаре, а двое из ее похитителей стоят от нее в десяти шагах. Черт, слишком близко. И времени нет. Пять минут из «получаса» до встречи с «шефом» уже прошли.

Кира чуть приподняла голову и раскрылась полностью, пытаясь понять, есть ли здесь еще люди и сколько из них иммунных. Раскрылась и тут же отпрянула. «Карты». «Марионетки», как назвали их похитители. Больше десятка и здесь совсем недалеко. Она их не видела, просто чувствовала. Да что это за место?!

Внутри испуганной птицей забилось сердце, и Кира заставила себя успокоиться. Но стоило подумать о том, что на ее месте мог бы оказаться Дима, как кровь закипела от ярости. Холодной. Веселящей.

Кира улыбалась, когда творила свою очередную иллюзию, создавая своего двойника. Двойника Димы. Улыбалась, когда, накинув на себя морок, встала, а иллюзорный двойник остался сидеть в той же позе. Почти настоящий. Осязаемый.

А теперь — на выход.

Который спустя почти десять минут блужданий вдоль стен так и не нашелся. Бродить в полумраке огромного, почти пустого ангара было легче, чем по торговому центру, но ощущение взгляда в спину так и не пропало. А потом включили свет.

Яркий, резкий, он резанул по глазам, и Кира охнула, зажмуриваясь и закрывая лицо ладонями. Прижалась спиной к стене и замерла, пытаясь справиться с мельтешением пятен под веками. А когда в воцарившейся вдруг тишине рискнула поднять ресницы, все мысли о дискомфорте просто исчезли.

…Они стояли полукругом вокруг нее. Десять «искусственных карт» со слишком осмысленными для «марионеток» глазами, на дне которых тлела ярость. Они не будут задавать вопросов. И жалеть ее — тоже.

Кира ударила первой. И на ангар опустилась кромешная, абсолютная тьма. Липкая, жуткая. Удушающая. Все ночные страхи, все детские фантазии жили в ней. Справа загорелся язычок пламени зажигалки и тут же стал черным. Темнота поглотила его свет. О, Кира отлично знала, что такое абсолютная тьма. Однажды побывав в ней, вряд ли забудешь, как расплывается сознание. Как мозг отчаянно пытается зацепиться за эту реальность. Когда ты думаешь, дышишь, но вокруг тебя кромешная тьма. И поневоле закрадываются мысли о том, что тебя нет. Ты растворилась в этой темноте. И только сознание еще живо.

А они, эти глупые «марионетки» беспомощно водили руками вокруг себя, пытаясь нащупать хоть что-то и отчаянно боясь сделать шаг в сторону. Боясь потеряться. Смотрели широко распахнутыми глазами во мрак и не видели ничего. Вообще ничего. Пустоту. И страх — первобытный, первозданный, поднимался из глубин. Лишал голоса. Памяти. А затем и рассудка. Двадцать минут. Надо продержать эту темноту всего лишь двадцать минут. И эти «марионетки» станут пациентами «психушек». Навсегда. Они обычные люди, по сути. И пусть сейчас они могут воздействовать, но способны ли защищаться?

Двадцать минут. Слишком много. И темнота забирает слишком много сил. Кира судорожно вздохнула и под ногами «марионеток» исчез пол, и началось бесконечное «падение». От этого ощущения даже у нее на мгновение перехватило дыхание, а «марионетки» — кричали. Просто кричали, захлебываясь ужасом, почти воя. Расставаясь с остатками разума, они судорожно скрюченными пальцами хватали воздух, словно пытались за что-то зацепиться. И кричали, кричали…

А когда почти обессилевшая Кира развеяла иллюзию, у ее ног валялись уже пустые оболочки. Марионетки, которым обрезали нити.

Он не помнила, как нашла выход. Как забрала чью-то машину, стоявшую перед громадными железными воротами. Как ехала по колее, и как вернулась в город. Тело слушалось приказов мозга, но пустота внутри пугала и оглушала. Она исчерпал себя…

А когда показалась знакомая улица, дрогнули пальцы на руле, готовые разжаться. Кира свернула к обочине, убрала ногу с педали газа и тяжело, словно преодолевая давление толщи воды, вытащила телефон. Не в силах держать руку, набрала номер Влада и включила громкую связь. Ейу нужна помощь…

Влад ответил быстро. Усталый голос, и фоном какие-то столичные новости, точно он ждал ее, а потом незаметно для себя уснул, невзирая на сюжет об очередной перестрелке или драке в Думе.

— Кира?..Где ты? Что случилось?.. Ты не отвечала на звонки, — и ощущением — тревога-радость и бесконечная нежность.

— Мне нужна твоя помощь, — Кира старалась говорить как можно громче. — Очень нужна… Я у «Речного вокзала», темный, — взгляд скользнул по рулю, — «Форд». Я не смогу добраться до дома сама.

— Ты цела? — голос тут же стал собранным, а телевизор, лепетавший что-то фоном, заткнулся. Судя по звукам, доносящимся из трубки, Влад, заметался по комнате, собираясь. Зашипел, наткнувшись на что-то, звякнул ключами.

— Да, — силы заканчивались с катастрофической скоростью. Зато нарастала истерика. Держаться было все труднее. — Влад, пожалуйста…