— Видишь тот холм? — спросил он через несколько минут. — Он находится на пути следования Тохтая. По-моему, сегодня монголы разобьют лагерь в нескольких милях от него, вот на этой лужайке у реки. Однако, холм будет им прекрасно виден. Давай откроем там нашу лавочку…

— И устроим фейерверк? Это должно быть что-то совершенно необыкновенное. Ведь в Катае знают о порохе. У них даже боевые ракеты есть.

— Да, небольшие. Я знаю. Но когда я собирал чемодан в дорогу, то на случай провала первой попытки прихватил с собой кое-какое оборудование.

Холм, словно короной, был увенчан редкой сосновой рощей. Эверард посадил роллер среди деревьев и начал выгружать из просторного багажника какие-то ящики. Сандоваль молча помогал ему. Лошади, специально подготовленные для Патруля, спокойно выбрались из закрытого отсека, в котором их перевозили, и принялись щипать траву на склоне.

Спустя какое-то время индеец нарушил молчание:

— Не люблю я так работать. Что ты сооружаешь?

Эверард похлопал по корпусу небольшого устройства, которое он уже наполовину собрал.

— Переделано из системы управления погодой, которой пользуются в будущем, в Холодных столетиях. Распределитель потенциалов. Он может генерировать такие ужасающие молнии, каких ты никогда не видел, — и с громом в придачу.

— Хм… самое слабое место монголов. — Не удержавшись, Сандоваль ухмыльнулся. — Ты выиграл. Мы, пожалуй, сможем расслабиться и полюбоваться представлением.

— Ладно, займись пока ужином, а я доделаю нашу пугалку. Только не разводи огонь. Вульгарный дым нам не нужен. Кстати, у меня есть проектор миражей. Если ты переоденешься и, скажем, накинешь капюшон, чтобы тебя не узнали, я намалюю твой портрет с милю вышиной и слегка его приукрашу.

— А как насчет ретранслятора звука? Тот, кто не слышал ритуального клича вождей навахо, может здорово перепугаться.

— Годится!

День был на исходе. Под соснами сгущался сумрак, воздух посвежел. Эверард, расправившись наконец с сэндвичем, стал с помощью бинокля следить за тем, как авангард монгольского отряда выбирает место для лагеря — именно там, где он и предсказал. Прискакали еще несколько всадников с добытой за день дичью и стали готовить ужин. На закате показался и сам отряд; монголы выставили караул и принялись за еду. Тохтай действительно не терял ни минуты, стараясь использовать все светлое время суток. Пока не стемнело, Эверард то и дело поглядывал на охранявших лагерь всадников с натянутыми луками. Ему никак не удавалось справиться с волнением — ведь он встал на пути воинов, от поступи которых дрожала земля.

Над снежными вершинами замерцали первые звезды. Пора было браться за работу.

— Привязал лошадей, Джо? Они могут перепугаться. Монгольские перепугаются, я уверен. Ладно, поехали!

Эверард щелкнул главным тумблером и присел на корточки перед тускло освещенным пультом управления своего аппарата.

Вначале между небом и землей появилось еле заметное голубое мерцание. Затем сверкнули молнии, разносившие одним ударом деревья в щепки; по небу зазмеились языки огня, от грохота задрожали склоны гор. Эверард бросил в бой шаровые молнии: оставляя за собой шлейф искр, эти сгустки пламени, крутясь и кувыркаясь, понеслись к лагерю и стали взрываться над ним, раскалив небо добела.

Оглохший и наполовину ослепший, Эверард кое-как справился с управлением, и теперь над холмом появился флюоресцирующий слой ионизированного воздуха. Словно северное сияние, заколыхались громадные кроваво-красные и мертвенно-белые полотнища; в паузах между ударами грома было слышно исходившее от них шипение. Вперед выступил Сандоваль. Раздевшись до пояса, он с помощью глины разрисовал себя древними индейскими узорами; ничем не прикрытое лицо было вымазано землей и до неузнаваемости искажено гримасой. Просканировав это изображение, машина внесла в него дополнительные изменения. Перед монголами на фоне светового занавеса предстала громадная, выше гор, фигура. Скользя в странном танце, она моталась между линией горизонта и небом, издавая громоподобные завывания и взвизгивания.

Эверард скорчился, пальцы словно примерзли к пульту. Им овладел первобытный ужас, разбуженный в глубинах его существа этим танцем.

«Черт побери! Если им и этого будет недостаточно…»

К нему вернулась способность рассуждать, и он даже взглянул на часы.

Полчаса… Дать им еще минут пятнадцать, чтобы все постепенно затихло?.. Они наверняка останутся в лагере до рассвета, а не разбегутся в темноте кто куда — на это дисциплины у них хватит… Следовательно, нужно затаиться еще на несколько часов, а затем нанести последний удар по их нервам, спалив электрическим разрядом дерево прямо посреди лагеря… Эверард махнул Сандовалю рукой. Индеец, по-видимому, устал сильнее, чем можно было предположить; тяжело дыша, он тут же сел на землю.

— Отличное шоу, Джонни! — сказал Эверард, когда грохот затих. Собственный голос показался ему каким-то дребезжащим и чужим.

— Я, наверное, целую вечность не проделывал ничего подобного, — пробормотал Сандоваль.

Он чиркнул спичкой — в наступившей тишине этот звук заставил обоих вздрогнуть. Пламя на мгновение осветило его поджатые губы. Спичку он сразу же отбросил, и теперь в темноте виднелся только огонек сигареты.

— В резервации никто из нас не воспринимал все это всерьез, — продолжил он немного погодя. — Некоторые старики заставляли нас, мальчишек, разучивать ритуальные танцы, чтобы мы сохраняли древний обычай и не забывали о том, кто мы такие. А мы хотели только заработать немного мелочи, танцуя для туристов.

Он снова надолго умолк. Эверард окончательно погасил проектор. В наступившей темноте, словно маленький Алголь note 13, то разгоралась, то затухала сигарета Сандоваля.

— Для туристов! — повторил он и через несколько минут продолжил: — Сегодня я танцевал не просто так, а с определенной целью. Я никогда раньше не вкладывал в танец этого смысла.

Эверард молчал.

Внезапно одна из лошадей, забившаяся на привязи во время «представления» и до сих пор не успокоившаяся, тихо заржала.

Эверард вскинул голову. Вокруг царил непроницаемый мрак.

— Ты что-нибудь слышал, Джо?

В глаза ему ударил луч фонарика.

Ослепленный, он на какое-то мгновение застыл, а затем с проклятием вскочил на ноги, выхватывая свой парализующий пистолет. Из-за дерева к нему метнулась тень, и он тут же получил удар по ребрам. Эверард отшатнулся, но парализатор оказался наконец у него в руке, и он выстрелил наугад.

Луч фонарика снова зашарил вокруг. Эверард краем глаза увидел Сандоваля. Оружие навахо так и осталось в его одежде, поэтому он просто увернулся от удара монгольского клинка. Нападавший снова взмахнул саблей, и тогда Сандоваль воспользовался приемом дзюдо. Он упал на колено, неповоротливый монгол промахнулся и налетел животом прямо на подставленное плечо. Сандоваль тут же выпрямился, ударив противника снизу ребром ладони в подбородок, а когда голова в шлеме откинулась назад, рубанул монгола еще раз, по кадыку; выхватив у него саблю, он повернулся и парировал удар сзади.

Лающие выкрики монголов перекрыл чей-то голос, отдававший приказы. Эверард попятился. Одного из нападавших он оглушил, но на пути к роллеру встали другие. Он повернулся к ним, и в этот момент ему на плечи набросили аркан, затянув его одним умелым движением. Эверард упал, и на него тут же навалились четверо. Он успел увидеть, что с полдюжины монголов бьют Сандоваля древками копий по голове, но тут ему самому стало не до наблюдений. Ему дважды удавалось подняться, но к этому времени он потерял парализатор, маузер из кобуры вытащили, а низкорослые воины и сами неплохо владели приемами борьбы явара note 14. Его поволокли по земле, избивая на ходу кулаками, сапогами и рукоятками кинжалов. Сознания он так и не потерял, но в какой-то момент ему все стало безразлично.