Соперник Брога, опустив голову, отошел в сторону. Три из пяти.
Похлопав барона по плечу, отец повернулся к Золлану.
Ашшарат! Мама так убежденно рассказывала про совершенные ею чудеса, что это просто не может быть неправдой!
Ашшарат, помоги мне, отведи руку судьбы!
Боги, как же ей молятся?! Все детство он проводил куда больше времени на площадке, где тренировались воины, нежели в домашнем храме Зеленой Девы.
Ашшарат, да помоги же! Помоги, и я стану твоим жрецом, твоим вассалом или как это у тебя называется?!
Но богиня молчала.
Брог широко улыбнулся: он уже предвкушал победу. Примерившись, оруженосец смерил глазом расстояние до мишени и отвел назад руку с кинжалом.
И мальчуган понял: Ашшарат не ответит. Ей не нужна сделка – одна лишь глубокая искренняя любовь, которую питали к своей покровительнице все ее жрецы.
А он не любил. Скорее ревновал, когда мама удалялась в храм, не успев досказать его любимую балладу. Скорее уважал, видя, как мама исцеляет гноящиеся рубленые раны. Скорее предвкушал, прикидывая, не принесет ли больше пользы Ордену Снежного Барса, став всемогущим жрецом.
Ведь в том, что жрецы всемогущи, сомнений не было.
Размах! Мальчуган с ужасом увидел, как Брог скривился, зажмурился, точно в глаза ему попала горсть песка, рука оруженосца неловко вывернулась…
Что ж, он знает того, кто обойдется и без любви!
Айригаль, прими мою душу в обмен на душу моего отца!
Слова дались неожиданно легко, хотя еще вчера таинственный бог, царящий по ту сторону Грани, внушал ему благоговейный ужас. Мама говорила о Владыке Вечных Пустошей с отвращением, отец – вдумчиво и спокойно, как о противнике, которого не стоит бояться, но не стоит и недооценивать.
Бросок – и клинок устремился в сторону холма.
Айригаль, клянусь, я стану лучшим из твоих жрецов!
Второй шаг дался ему уже легче. Не зря отец учил его доводить начатое дело до конца. «Если взялся – будь первым. Если не готов – не берись».
Зрители вокруг ахнули, Золлан вскочил на ноги, пытаясь заслонить своего сеньора, перехватить клинок… Но он не успевал, явно не успевал.
Кинжал вонзился в дуб прямо над головой отца. x x x
Когда гном пришел в себя, голова его раскалывалась так, словно каменный страж зацепил ее при падении своим гигантским топором. Топор, разговор, крик Терри…
Память постепенно возвращалась, но шевелиться было пока еще лень. Лежа на спине, Мэтт от нечего делать принялся разглядывать небо.
Стервятник. Высоко-высоко. Прямо над развалинами замка. Не иначе как ждет, пока талисса уйдет, чтобы всласть попировать на телах повешенных. Один круг, второй, третий…
Боль отступала. Однако попробовав пошевелиться, гном неожиданно выяснил, что заботливо связан по рукам и ногам.
– Что за ерунда!!!
– Эй, Мэтт пришел в себя! – Макобер замахал талиссе рукой.
– Ну и как, все еще боишься, что Мак перебьет всех твоих друзей? – сумрачно поинтересовался Торрер.
Соседство с мертвецами угнетало его. Все смертны, все преходяще, но люди немало удивились бы, узнав что эльф, живущий по их меркам чуть ли не вечно, любит жизнь так же остро, как иные любят родителей, им эту жизнь подаривших.
Это могло бы прозвучать высокопарно, да и сам он этого так не осознавал, но висящие на стене покойники разрушали для Торрера гармонию мира. С другой стороны, тратить время на похороны людей, которые еще вчера готовы были его убить…
– Я боюсь! – взревел гном, чувствуя, как от недавнего благодушия не осталось и следа.
Обильно пересыпая свою речь проклятиями, Мэтт в двух словах пересказал разговор с боевым топором.
– А ты уверен, что с тобой говорил именно топор? – недоверчиво уточнил эльф. – Что если это очередной прадедушка решил с тобой побеседовать?
– Не похоже, – задумчиво произнес Айвен. – Вряд ли, как ты выражаешься, очередной прадедушка стал бы предлагать Мэтту свои услуги.
– Угу, а говорящий топор тебя, часом, ничем не удивляет?
– Ничем, – уверенно ответил маг. – И не только топор. Меч, копье… Если хороший чародей постарается – что угодно заговорит.
Эльф с сомнением покачал головой. Айвену, конечно, виднее, но…
– Кстати, Мэтти, будь поосторожнее, ладно? – чародей ловко разрезал удерживавшие гнома веревки. – Такие штучки нередко бывают проклятыми.
– Будешь тут осторожным, – недовольно пробурчал гном, поднимаясь на ноги. – Топор-то мне пока ничего плохого не сделал. А вот некоторые…
Отвернувшись, Айвен улыбнулся: Мэтти мог ворчать, сколько ему заблагорассудится, однако он был не из тех, кто не следует советам исключительно из принципа сделать все наоборот. И увидев, как гном осторожно, стараясь не касаться рукояти, обматывает ее куском мягкой ткани, маг понял, что его слова не пропали даром.
Бережно подвесив топор к поясу, гном покосился на остальных, но все же вполголоса проговорил:
– Ты это, не обижайся… Мы еще повоюем!
Все сделали вид, что заняты своими делами. Топор обиженно промолчал.
– Ну что, в подземный ход?
Друзья разом посмотрели на Макобера: никто и не заметил, как он успел исчезнуть и появиться вновь.
– Донжон-то разрушен, а вот ход куда-то вниз остался, – пояснил мессариец. – И раньше через него наверняка можно было выбраться из замка. Проверим?
– Ну, не через болота же обратно тащиться! – Мэтт произнес это таким тоном, точно ему предлагали послужить мишенью для когорты зайранских арбалетчиков.
– Конечно! – в тон ему заметил Торрер. – Лучше уж, как червяки, под землю полезем. А если вдруг обвалится нам этот ход на головы…
– Слушайте, оптимисты, – перебила их Бэх. – С таким настроением я бы вообще из дома не вылезала. Одного под землю тянет, другого только пусти по кочкам поскакать. Я, например, за разнообразие. Давайте так: сюда пришли по болотам, обратно выберемся подземным ходом. По-моему, так будет честно.
– Не зря тебя Айвен «борцом за мировую справедливость» зовет, – пробурчал Торрер почти совсем как Мэтт. – Ну что ж, погибнем, так все вместе.
– Я бы, честно говоря, предпочел еще немножко пожить, – усмехнулся Терри.
Лунный эльф свистнул, подзывая дракончика, и тот, недовольно оторвавшись от изучения покрывавшего стены мха, ловко спикировал ему на плечо.
– Хм, а вот он-то здесь пожалуй что и не пролетит! – мессариец задумчиво почесал в затылке. – Да оно и к лучшему – кто знает, что нас там ждет. Пусть уж хоть кто-нибудь в живых останется.
– Да вы что, сговорились, что ли! – не выдержал Айвен. – Если и Макобер о близкой смерти заговорил!.. Пошли уж скорей!
И легонько подтолкнув мессарийца перед собой, чародей постарался поскорее увести его от Терри. Лунный эльф проводил их долгим взглядом, хмыкнул, но все же велел своему Смерчу спрятаться обратно в жезл.
– Давайте лучше я первым полезу, – остановил Айвена гном. – Вдруг и вправду чего…
Спускаясь по щербатым ступеням, гном, незаметно для остальных, кинул встревоженный взгляд на небо. Стервятник исчез.
Один за другим они скрылись в полузаваленном подземелье. Здесь пахло тленом и сыростью, кое-где по стенкам сочилась гнилая болотная вода, и все же тайный ход был проложен на славу и вполне еще мог послужить желающим тайно покинуть развалины замка.
Не прошло и получаса, как талисса вновь выбралась на свежий воздух.
Солнце клонилось к закату. Болота остались за спиной, а впереди лежала ведущая на северо-восток дорога, которая каких-нибудь лет двадцать назад наверняка начиналась у самых ворот замка.
– Ну, и куда теперь? – обернулся к талиссе Мэтт. – Если этот самозванец прав, то «ключ» нас никуда не приведет.
– Сейчас посмотрим.
Терри поставил пирамидку на ладонь. И та – словно только и ждала этого момента – слегка повернулась, ловя одной из граней одинокий солнечный луч. Мгновение – и сторона, обращенная к дороге, внезапно стала совершенно прозрачной.
– Вот так «ключ»! – на лице Макобера появился профессиональный интерес. – Дай-ка взглянуть!
