Пора, видимо, сказать несколько слов о масонстве вообще. В современном виде определить его довольно трудно — столь оно трансформировалось и столь далеко ушло от задач и целей, которые ставили перед собой масонские организации. На этот счет существует довольно много разноречивых версий и мнений. Мы будем придерживаться наиболее известных фактов.

В день праздника святого Иоанна Крестителя, 24 июня 1717 года, в лондонской таверне «Гусь и вертел» собрались представители четырех крупнейших цехов английских каменщиков и порешили создать единую Организацию, которая бы защищала их профессиональные интересы, оказывала взаимопомощь членам организации и передавала тайны ремесла только в своем узком кругу. Организацию назвали Большой объединенной ложей Лондона. С тех пор слово «ложа» прочно вошло в обиход масонства, хотя само оно постоянно трансформировалось. Со временем масонство перестало носить узкопрофессиональный характер, и в масонских ложах появились представители свободных профессий и даже аристократических кругов. Во Франции, например, масонами были знаменитые энциклопедисты и герцог Орлеанский. Зеленым лейтенантом вступил в масонскую ложу будущий император Наполеон. Масонство наших дней представляет собой клановый характер, и доступ в те или иные ложи нередко определяется размером банковского счета или политическим весом желающего стать масоном. Например, многие американские президенты были масонами. Среди них видим Джорджа Вашингтона и Франклина Рузвельта, Гарри Трумэна и Линдона Джонсона. Есть сведения, что занять Белый дом Джимми Картеру также помогли масоны.

Бесспорно, что среди масонов можно встретить людей, придерживающихся различных политических ориентаций и философских концепций, но независимо от этого использующих масонство в узкокорыстных и карьеристских целях. Конечно, среди «братьев» есть люди, не ставящие себе подобных целей и лишь ищущие защиты и поддержки в условиях жестокости и бесчеловечности капиталистического бытия, но не они определяют лицо масонских лож, а тем более таких, как «П-2». Не случайно Личо Джелли не раз в разговорах упоминал о «сынках» и «пасынках» ложи. Во всяком случае установлено, что в «П-2» некоторые рядовые члены даже не подозревали, какая элита итальянского общества, если можно здесь так выразиться, «делит» с ними честь принадлежать к «П-2». Именно банкиры и генералы, крупные чиновники и промышленники, политические деятели и руководители секретных служб определяли лицо «П-2», делали ее подрывной и опасной организацией для республиканских институтов Италии. При этом, несмотря на свою «высокопоставленность», они зачастую действовали как заурядные уголовники, чья опасность для общества была особенно велика именно в силу их высокого положения и соответствующих возможностей.

Когда Микеле Синдона оказался за решеткой американской тюрьмы, кто-то должен был занять его место. Общество, где деньги являются идолом и двигателем жизни, а тем более такое ответвление его, как ложа «П-2», не может обойтись без финансовых манипуляций. Обычно они проводятся на самой грани закона, но еще чаще переступают его. Весь вопрос заключается в том, будет ли это обнаружено и последует ли наказание. Когда деньги служат политике, секретным службам или организации типа «П-2», возможность кары невелика, ведь практически на всех ступенях общественной лестницы есть свои люди. Здесь, пожалуй, можно, заменив лишь одно звено в формуле Маркса, увидеть другую закономерность: деньги — политика — деньги. Иными словами, деньги, вложенные в политику, помогают дать другие, большие деньги. Конечно, тут трудно говорить о конкретных процентах прибавочной стоимости, но и в этом случае действует непреложный постулат: деньги вкладываются для получения новых должностей, постов, словом, увеличения влияния. Последнее используется для обогащения, захвата под свой контроль новых общественных сфер и в конечном счете для производства новых денег и роста финансового могущества.

Эстафету Синдоны принял другой банкир — Роберто Кальви, глава крупнейшего в Италии частного «Банко Амброзиано». До определенного момента биографии двух банкиров не особенно похожи. Жизнь Кальви выглядит более респектабельной: старательный банковский служащий, упорно карабкающийся по весьма длинной служебной лестнице, для достижения более высоких ступенек начинающий в зрелом возрасте изучать иностранные языки. Но как только их тропки с Синдоной перекрещиваются на пути служения политике, в их мировоззрении и образе действий трудно уже уловить какое-либо отличие. На начальном этапе они действуют тандемом, где роль ведущего принадлежала Синдоне. Заметим, однако, в его тени «ведомый» незаметно выдвигается на одну из ведущих ролей в финансовом мире Италии. И когда Синдона выходит из игры, Кальви оказывается не только достойным дублером. Его амбиции выше, аферы масштабнее, а способы их осуществления изощреннее. Губит же того и другого жадность и неразборчивость в средствах. Вскоре после скандала, разразившегося в связи с обнаружением ложи «П-2», для Кальви, с 1977 года тесно с ней связанного, звучит первый тревожный звонок. 20 мая 1981 года его арестовывают по обвинению в незаконном переводе за границу крупных сумм. Делалось это, как сказал бы небезызвестный Остап Бендер, «просто и убедительно». У Кальви была широкая сеть зарубежных филиалов. Периодически его банк покупал у них какие-нибудь акции, платя за них цену, много превышающую их котировку на бирже. Так долгое время без особых хлопот Кальви из своего «итальянского» кармана перекладывал в свой же «заграничный карман» огромные средства, что категорически не поощряется итальянским законодательством. Конечно, там были не только деньги Кальви, но и многих из тех, кто предпочитал действовать в обход Закона. Для чего это делается? Для сокрытия доходов, чтобы избежать уплаты налогов. Для спекулятивных операций, и очень часто этот метод используется как ширма для передачи денег политическим деятелям и финансирования политических партий.

Именно связями в мире политики можно объяснить то, что, когда Кальви оказывается за тюремной решеткой, он там не задерживается: ровно через месяц он оказывается на свободе и вновь занимает президентское кресло «Банко Амброзиано». Правда, полностью избежать неприятностей не удается. Он приговорен к 4 годам тюремного заключения и штрафу в 16,6 млрд, лир, но главное — до апелляционного суда он на свободе, а будет ли приведен в исполнение вынесенный приговор — это еще вопрос.

Для людей масштаба Кальви между вынесением приговора и его исполнением длинная дорога, которую подслеповатая буржуазная Фемида зачастую преодолеть не в силах. Шаги сильно зависят от ритма и интенсивности звона монет, на которые в таких случаях люди типа Кальви не скупятся. Поговаривают, что выход из тюрьмы обошелся Кальви в 3 млрд. лир. Но что за счеты, когда речь идет о собственной свободе? Возможно, что деньги сами по себе и не открыли бы для Кальви двери на волю, но в сочетании с помощью друзей из политического мира они оказались универсальной отмычкой, способной вскрыть бастионы итальянской юриспруденции.

Еженедельник «Панорама» писал в связи с этим: «Когда судьи стали поднимать крышки над кипящими кастрюлями „Банко Амброзиано“, Кальви нашел главных защитников не в коллегии адвокатов. Он получил нечто большее, заключавшееся в комбинации трех тузов, каковыми являлись секретари трех крупнейших партий правящей коалиции: христианско-демократической, социалистической и социал-демократической». Добавим, что у Кальви неплохие связи с Ватиканом, которому он, так же как и его предшественник Синдона, оказывал немалые услуги.

Во время заключения Кальви его жене регулярно звонит глава Института религиозных дел, в просторечии называемого Ватиканским банком, Марцинкус. Его интерес к судьбе Кальви небескорыстен. Он опасается, как бы Кальви не «разговорился» о совместных операциях ИОР и «Банко Амброзиано». И, наконец, о судьбе Кальви заботливо печется такой человек, как Франческо Пацьенца, не покидавший дома Кальви почти на протяжении всего времени, что банкир находился за решеткой, и развернувший бешеную деятельность. Личность этого человека, постоянно находящегося на виду, тем не менее не совсем ясна, но некоторые характеристики вполне очевидны. Вот, например, что говорит о нем жена Кальви: «Пацьенца — человек активный, обладающий немалой долей личной симпатии, но он был и есть агент ЦРУ». Не правда ли, протягивается занятная цепочка: банкир Кальви, член масонской ложи «П-2», — глава ватиканских финансов Поль Марцинкус, кардинал американского происхождения, — итальянец Пацьенца, работающий на ЦРУ?