– У этого кишка тонка! – с пренебрежением бросил Питер Лорд.

– Не знаю, не знаю! – возразил Пуаро. – Сдается мне, mon cher, что вы недооцениваете этого молодого человека.

– Ах да, он такой умный, такой рассудительный и прочее, и прочее.

– Вот именно, – сказал Пуаро. – И у него к тому же есть обаяние… Я это сам почувствовал.

– Да что вы? А я – чего не заметил, того не заметил. – И уже более серьезно Питер Лорд спросил: – Послушайте, мосье Пуаро, неужели вы ничего не раскопали?

– Мои изыскания оказались не слишком успешными! Они все время меня приводят к исходному пункту: смерть Мэри Джерард никому не выгодна. И никто не испытывал к ней ненависти – никто, кроме Элинор Карлайл. Остается лишь спросить себя – не было ли ненавистников у самой Элинор Карлайл…

Доктор Лорд покачал головой.

– Да нет, насколько мне известно, не было… Вы хотите сказать, что кто-то мог специально все сделать так, чтобы обвинили ее?

Пуаро кивнул.

– Разумеется, это далеко не бесспорное допущение и, собственно, в его пользу ничего не говорит… за исключением, я бы сказал, избытка улик…

Он рассказал доктору об анонимном письме.

– Понимаете, – подчеркнул Пуаро, – оно сразу же дает основание выдвинуть против нее серьезные обвинения. Ее предупредили, что она вообще может не попасть в завещание тети и все деньги достанутся постороннему человеку, той девушке. И естественно, напрашивается вывод: когда ее тетушка после второго удара попросила вызвать поверенного, Элинор решила, что старая леди должна умереть той же ночью!

– А как же Родерик Уэлман? – воскликнул Питер Лорд. – Ведь он тоже мог все потерять!

Пуаро покачал головой.

– Ничего подобного. Он как раз был заинтересован в том, чтобы старая леди сделала завещание. Без завещания он не получал ничего. Поскольку ближайшей кровной родственницей была Элинор Карлайл.

– Но он ведь собирался жениться на Элинор! – заметил Питер Лорд.

– Верно. Но вспомните, что сразу же после смерти миссис Уэлман помолвка была расторгнута, причем по его инициативе.

Питер Лорд со стоном схватился за голову.

– Все возвращается опять к ней. Каждый раз!

– Да. И все же… – Пуаро сделал паузу. – Имеется кое-что еще.

– Ну же!

– Маленький фрагмент для решения этой головоломки… И это «кое-что» связано с Мэри Джерард. Мой друг, до вас доходят иногда местные сплетни? Не приходилось ли вам слышать о ней что-нибудь дурное?

– Что-нибудь дурное о Мэри Джерард? Вы имеете в виду ее характер?

– Все равно что. Может, какая-нибудь давно забытая история. Какой-нибудь необдуманный поступок с ее стороны. Намек на скандал. Сомнение в ее честности. Какая-нибудь злобная сплетня о ней. В общем… все, что угодно, задевающее ее репутацию…

Питер Лорд, подумав, проговорил:

– Надеюсь, вы не собираетесь разрабатывать эту версию… Копаться в личной жизни никому не причинившей зла девушки, выискивая компрометирующие факты? Причем когда ее уже нет на свете и она не может защитить себя… Не верю, что вы на такое решитесь!

– Выходит, она была подобна сэру Галааду[29], только в женском обличье? Воплощение добродетели?

– Насколько мне известно, именно так. Я никогда не слышал о ней никаких сплетен.

– Только не подумайте, друг мой, что я собираюсь искать грязь там, где ее нет… – мягко произнес Пуаро. – Отнюдь… Однако добрейшая сестра Хопкинс не слишком-то способна скрывать свои чувства. Она любила Мэри и явно не хочет, чтобы некое обстоятельство стало известно посторонним; а значит, это факт достаточно скандальный, и она боится, что я его все-таки раскопаю. Этот факт, по ее словам, никак не связан с преступлением. По ее мнению, убийство совершила Элинор Карлайл. Следовательно, этот неведомый нам пока факт, каким бы он ни был, к Элинор Карлайл отношения не имеет – ее бы она щадить не стала. Как видите, друг мой, мне просто необходимо досконально все разузнать. Ибо вполне вероятно, что Мэри очень мешала кому-то еще, и у этого неизвестного нам лица были причины желать ее смерти.

– Но в таком случае, по всей вероятности, сестра Хопкинс должна была бы обо всем догадаться, – заметил Питер Лорд.

– Сестра Хопкинс – сообразительная женщина – в определенных пределах, но ее серые клеточки вряд ли могут тягаться с моими. Возможно, она попросту не замечает того, что сразу бросилось бы в глаза Эркюлю Пуаро!

– Сожалею, но у меня нет никаких сведений о Мэри, – сказал, покачав головой, Питер Лорд.

Пуаро в раздумье проговорил:

– Тэд Бигланд тоже ничего не знает, хотя и прожил здесь всю свою жизнь. И у миссис Бишоп ничего не удалось разузнать. Уж она-то, если бы ей было известно о Мэри что-либо компрометирующее, сразу бы это выложила! Eh bien, остается последняя надежда.

– На кого же?

– Я сегодня же повидаюсь с другой медсестрой – О'Брайен.

– Вряд ли она осведомлена о всяких местных событиях, тем более давних, – усомнился Питер Лорд. – Она появилась здесь всего лишь месяца два назад.

– Да, конечно. Но мы с вами знаем, что у сестры Хопкинс длинный язык. Она не разносила сплетни по деревне, щадя репутацию Мэри. Но едва ли она могла бы удержаться хотя бы от намеков в разговорах со своей напарницей, тем более что та не из этих мест. Так что сестра О'Брайен может кое-что знать.

Сестра О'Брайен тряхнула своей рыжеволосой головой и широко улыбнулась маленькому человечку, сидевшему напротив нее за чайным столом.

«Какой он забавный, – размышляла она, – а глаза зеленые, как у кота. Однако доктор Лорд говорит, что у него ума палата!»

– Приятно встретить человека, пышущего здоровьем и жизненной энергией, – заявил Пуаро. – Не сомневаюсь, что ваши пациенты быстро встают на ноги.

– Да уж, я не из тех, кто напускает на себя унылый вид, – согласилась она. – И почти все мои пациенты, слава богу, умирать не торопятся.

– Согласитесь, однако, что в случае с миссис Уэлман смерть оказалась просто божьей милостью.

– И не говорите! Бедняжка так мучилась! – Сестра О'Брайен многозначительно взглянула на Пуаро. – Вы ведь об этом хотели со мной потолковать? Я слышала, что ее хотят откапывать.

– А у вас не возникло тогда никаких подозрений?

– Совершенно никаких… хотя действительно – у доктора Лорда в то утро было такое странное выражение лица, да и гонял он меня туда-сюда за разными вещами – в которых вовсе и не нуждался! Но свидетельство о смерти все же подписал.

– У него были основания… – начал было Пуаро, но она не дала ему договорить.

– Конечно. Но он правильно поступил. Кому это нужно – задевать чувства семьи? И ведь если врач ошибется и его подозрения не подтвердятся, с карьерой, считай, покончено. Кто станет его после этого приглашать? Доктор должен держать ухо востро и действовать наверняка!

– Есть предположение, что миссис Уэлман совершила самоубийство.

– Это она-то? При том, что не могла даже пошевелиться? Ну разве что капельку приподнимать руку.

– А никто не мог ей помочь?

– А… понимаю, о чем вы: мисс Карлайл, мистер Уэлман или, быть может, Мэри Джерард?

– А почему бы нет?

Сестра О'Брайен энергично покачала головой.

– Они бы не осмелились – никто из них!

– Возможно, вы и правы, – согласился Пуаро и тут же спросил: – Когда сестра Хопкинс хватилась трубочки с морфином?

– В то самое утро. «Уверена, что взяла ее с собой», – сказала она. Ну то есть даже не сомневалась, что положила трубочку в саквояж, но знаете, как это бывает, когда вас что-то смущает, и в конце концов она уговорила себя, что оставила морфин дома.

– И даже после этого вы ничего не заподозрили? – пробормотал Пуаро.

– Абсолютно ничего! Мне и в голову не приходило, что здесь что-то не так! Ведь даже и сейчас ничего не доказано. Одни только подозрения.

– А то, что трубочка исчезла, не насторожило вас с сестрой Хопкинс?