На его плечах лежало тяжкое бремя ответственности. Точнее, формально он разделял его с баронессой Морнкрик, однако в таких вопросах она всегда поступала в соответствии с мнением Первого космос-лорда, так что на деле решать предстояло ему.

Ну что ж, это хотя бы не оставляло простора для двусмысленных толкований. В случае неудачи виноватого долго искать не придется.

Несколько мучительно долгих мгновений сэр Томас молча смотрел на голограмму, потом резко кивнул, поднял глаза и подозвал офицера связи.

– Слушаю вас, сэр Томас, – доложила молодая женщина.

– Лейтенант, запишите депешу для контр-адмирала Трумэн.

– Есть, сэр, – четко ответила она, уже настраивая всегда находившееся при ней устройство записи и кодирования. – Запись включена, сэр.

– Адмирал Трумэн, – произнес Первый космос-лорд в микрофон записывающего устройства, – получение данного сообщения прошу рассматривать как объявление о начале первой стадии операции «Лютик». Предписываю вам перевести всех командиров и экипажи вверенного вам подразделения в режим повышенной боевой готовности и начать подготовку к немедленной передислокации. Жду вашего рапорта о готовности как можно скорее. Список всего, что вам потребуется, прошу передать баталерам в течение шести часов с момента получения данного послания.

Он сделал паузу и слабо улыбнулся.

– Рад также сообщить, что властью Первого космос-лорда присваиваю вам очередное воинское звание. Отведенная вам в операции роль и возлагаемый на вас уровень ответственности соответствует чину вице-адмирала. Вы готовы к операции лучше, чем кто-либо другой, и я не собираюсь разрушать налаженную командную цепочку в последний момент. Поздравляю вас. Официальный приказ будет направлен к вам в самое ближайшее время.

Он снова помолчал. Его улыбка поблекла.

– Если моя оценка вероятных действий противника верна, – продолжил он, – перед нами открывается уникальная возможность. Я рассчитываю, что баронесса Морнкрик одобрит мое решение начать операцию «Лютик» не позднее, чем через двадцать-тридцать часов. Таким образом, у вас и ваших подчиненных, на плечи которых ляжет основная тяжесть проведения операции, оказывается гораздо меньше времени на подготовку, чем рассчитывало Адмиралтейство. Я сожалею об этом, но верю в вас и ваших людей. Как только время начала операции «Лютик» будет утверждено, я извещу вас немедленно. Удачи, адмирал.

Закончив говорить, сэр Томас кивнул лейтенанту связи.

– Передайте это немедленно. Как только прибудет подтверждение получения, доложите мне.

– Есть, сэр.

Связистка направилась к пульту, а Первый космос-лорд, откинувшись в кресле, сильно потер глаза тыльными сторонами ладоней.

«Сейчас здесь должна зазвучать зловещая музыка, – подумал он. – Что-то вроде музыкального фона, с помощью которого постановщики голографических фильмов дают зрителю понять, что близятся великие и опасные деяния». Музыка в Яме так и не звучала: Капарелли слышал лишь приглушенные голоса да стук собственного сердца. В этой прозаической тишине он только что послал тысячи людей на битву… из которой многие из них, увы, не вернутся.

Уронив руки, сэр Томас криво улыбнулся, рывком встал и потянулся. Посланный приказ был лишь первым шагом в цепочке обязательных действий, звонков и личных встреч с различными людьми, начиная с Пат Гивенс и других космос-лордов и заканчивая баронессой Морнкрик и (вероятно) премьер-министром. Учитывая, что предложения максимально укрепить подступы к Грендельсбейну от него не поступало, ему, вероятно, предстоит давать долгие объяснения по поводу риска, которому он намеренно подверг Звездное Королевство.

Короче говоря, возни, хлопот и суеты впереди ожидалось выше крыши, но все это уже не имело значения.

Решение было принято, а прочее представляло собой шелуху. Повернувшись, сэр Томас Капарелли направился к выходу из Ямы, и хотя на широких плечах Первого космос-лорда лежало тяжкое бремя военных усилий всего Альянса, спина его оставалась прямой, как стальной клинок.

Кроуфорд Бакридж, словно по волшебству, величаво вплыл в кабинет и с выражением вежливого вопроса на лице остановился перед землевладельцем.

– Что угодно милорду?

– Мистер Бэрд и мистер Кеннеди собираются уйти. Проводите их, пожалуйста.

– Разумеется, милорд. – Управляющий повернулся к гостям и с достоинством поклонился. – Джентльмены…

– Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, – произнес Мюллер, обмениваясь с гостями рукопожатиями. – Надеюсь, к тому времени у меня будут данные по акции в Сазерленде.

– Звучит обнадеживающе, милорд, – ответил, как обычно за двоих, Бэрд.

Ни он, ни Кеннеди даже словом не обмолвились о туго набитом портфеле, оставленном ими под письменным столом Мюллера, – в обмен на конверт с сообщениями тайных агентов. Мюллеру пока не удалось раздобыть доказательств намерения Протектора присоединить Грейсон к Звездному Королевству, однако было решено считать эту опасность существующей, пока не доказано обратное. Организация Бэрда пополнила кассу Мюллера очередным взносом и провела несколько публичных акций протеста против реформ Бенджамина. Правда, масштабы этих демонстраций несколько разочаровали Мюллера: по его мнению, организация, опирающаяся на простых людей, могла бы устроить более массовые сборища. Но Бэрд объяснил, что его единомышленники располагают большим влиянием на юге и западе, а сейчас акции проводились на северном континенте Новый Ковенант, недалеко от Остин-сити и Дворца Протектора.

– Всего доброго, – попрощался землевладелец, и двое заговорщиков направились к выходу вслед за Бакриджем, который должен был тайно вывести их из здания.

Распрощавшись с визитерами, землевладелец мысленно вернулся к только что обсуждавшимся вопросам. Странное дело, всего несколько месяцев назад он слыхом не слыхивал ни о Бэрде с Кеннеди, ни об их загадочной организации, а теперь они прочно связались с ним, пляшут под его дудку, да еще и щедро оплачивают эту музыку.

Хихикнув, Мюллер повернулся к неподвижно стоявшему у двери на протяжении всего разговора телохранителю.

– Спасибо, Стив. Думаю, на сегодня все. Завтра поутру вы нужны мне в наилучшей форме, так что ступайте и хорошенько выспитесь.

– Спасибо, милорд. Непременно.

Поклонившись землевладельцу, сержант Хьюз вышел из кабинета и, по-военному печатая шаг, зашагал по коридору к восточному портику, откуда начиналась дорожка, ведущая к казармам гвардии. Глядя на этого бравого воина, никто бы не догадался, какие мысли роились в его голове. А в последнюю очередь догадался бы об этом землевладелец Мюллер, знавший сержанта как консерватора и рьяного противника реформ Протектора Бенджамина.

Порой Хьюз чувствовал себя очень неловко, хотя сам вызвался на это задание, верил в правоту своего дела и считал, что исполняет долг перед Протектором. Проблема, однако, заключалась в том, что долг перед Бенджамином Мэйхью не отменял святости присяги, принесенной им Сэмюэлю Мюллеру перед лицом своих товарищей по гвардии и освященной капелланом лена Мюллер братом Тобином. Случалось, он даже не мог заснуть, терзаясь угрызениями совести из-за нарушения клятвы.

А зря. Мюллер неоднократно нарушал клятву верности, данную им Протектору, а закон Меча и Церкви однозначно гласил, что присяга, принесенная клятвопреступнику, не имеет силы. По всем установлениям Божеским и человеческим Стив Хьюз не обязан был хранить верность Сэмюэлю Мюллеру. Более того, еще не приступив к выполнению задания, Хьюз в сопровождении капеллана лена Мэйхью брата Клементса побывал в соборе Мэйхью, где декан Андерс с одобрения преподобного Салливана именем Ризницы и Меча даровал ему прощение за возможное предательство интересов будущего землевладельца и заранее освободил от обязательств по отношению к Мюллеру.

Однако Хьюз очень серьезно относился к обетам – в противном случае он не был бы избран для столь ответственного задания. Но это не мешало ему мучиться стыдом – ведь он торжественно принес ложную присягу одному из самых известных феодальных правителей своей родины.