— До чего ж ты упрямая, — простонал Картариан, крепче прижимая к себе. — Боюсь, что после этого ты оставишь меня.

— Давай я сама решу, что мне делать после того, как узнаю, а то твои предположения меня жутко бесят, — Дерамниус сидел с другой стороны от меня и тактично не вмешивался в нашу беседу.

— Моя жена погибла восемь лет назад, — что?

— Подожди, подожди, — перебила я его. — Именно восемь лет назад изгнали Джохайла и был заговор против твоего отца?

— Именно тогда, она тоже в этом участвовала, — вот так поворот. И чего ей не хватало.

— Ее казнили?

— Нет, она случайно подставилась и погибла от своих же, — он говорил без капли эмоции.

— Дальше, — потребовала я, нервно сглотнув. Каково это узнать, когда близкий и любимый человек способен на подлость? Я даже боюсь представить, через что ему пришлось пройти. А дети? Они никогда не узнают материнской ласки и заботы.

— А дальше, после всего этого я посвятил себя дочери, — дочь? Значит, у него растет дочка? Но где она? Почему он не побежал к ней по прилету?

— Девочка знает?

— Нет, мы не стали говорить о том, что ее мать была предателем, — отрицательно мотнул головой.

— Ты любил ее?

— Миола была красивой и умной женщиной, — хмыкнул грустно он. — Такую невозможно было не полюбить, — ревностные коготки неприятно прошлись по груди.

— Что не так с вашим «институтом семьи»?

— А дело в том, что супруг, не уберегший свою жену от смерти, не имеет права на иные отношения, — вклинился правитель. — Он считается ненадежным и бракованным, как бы это гадко не звучало.

— Что? — удивленно воскликнула я, потрясенно смотря то на одного мужчину, то на второго. — Даже если супруга предательница?

— Даже это, — кивнул Дерамниус. — Более того, ни одна уважающая себя женщина не свяжется с мужчиной, у которого есть ребенок от другой, а если это и произойдет, в очень редких случаях, то попытается любыми путями избавиться от этого ребенка, — какой ужас! Боже, что за идиотский менталитет? Да разве ж мужик виноват в том, что у бабы не все в порядке с головой? Из-за этого теперь обрекать себя на вечное одиночество? Какой маразм! Я тряхнула головой, пытаясь собрать мысли до кучи, но они собираться не желали. Они возмущались на этот дебилизм. — Для женщины считается позором воспитывать чужое дитя и только единицы соглашаются на это. Связывают свою жизнь с вдовцом либо совсем отчаявшиеся женщины, либо те, кто впоследствии пытается просто убить ребенка, чтобы очистить себе путь, — а у меня даже слов на это не нашлось. Это не «институт семьи» это деградация женской психологии. — Поэтому своих жен мы бережем, как зеницу ока, ведь остаться одному никому не хочется. Мы их оберегаем, обеспечиваем всем необходимым, создаем максимальный комфорт, любим, холим и лелеем. Нашим женам невозможно отказать, так как они тонко и умело дергают за ниточки наших душ.

— Вы поэтому не казнили Джохайла? — осенила меня догадка. — Ведь вас попросила супруга.

— Именно, — хмыкнул он. — Я пообещал ей не убивать его, но вот выслать за пределы планеты, было уже в моих силах.

— Я пару раз пытался найти таких «отчаянных» женщин, но они в дальнейшем пытались убить мою дочь Даяну, — произнес Картариан, глядя на меня. Даяна? Даяна его дочь? Но я думала, что…

— Я ведь тоже «отчаявшаяся», — снова поразила меня догадка, переключившись с одной мысли на другую. — Поэтому ты так усердно меня окучивал? — чем больше я узнаю, тем быстрее мне хочется сбежать отсюда. Я для него просто очередной «спасательный круг» от пресловутого будущего одиночества. Меня будто бы окунули в ведро с дерьмом и от этого не отмыться. Гадко, мерзко, отвратительно и тошно на душе. Сколько еще нового я узнаю и как это отразиться на моем собственном будущем?

— Отчасти ты права, — а я что говорила?

— И ты думал, что я либо откажусь от тебя, когда узнаю о Даяне либо просто попытаюсь убить ее? — он молчал, хотя слова здесь уже были лишними. — Картариан ты полный кретин, — меня раздирала ярость. — А хочешь, я расскажу об «институте» НАШЕЙ семьи? — его одобрения я ждать не стала, а просто продолжила. — Так вот, за вдовцов у нас охотно выходят замуж и принимают чужих детей, как своих, не делая разницы в дальнейшем. Эти мужчины считаются надежными, так как они познали боль утраты и знают цену счастья. Да порой с такими детьми очень сложно найти общий язык, но умные женщины справляются с этим, ведь именно от этого будет зависеть их дальнейшее счастливое будущее. То же самое и с одинокими матерями-одиночками. Умный мужчина сумеет сделать все для счастья своей любимой женщины, — оба мужика сидели с отвисшими челюстями и не верили в то, что я говорила. Они были шокированы такой изнанкой отношений.

— Это невозможно, — пробормотал Картариан. — Так не бывает.

— О, еще как бывает, — горько усмехнулась я. — Вы достигли огромных успехов в технологиях, но вот с отношениями у вас не просто беда, а настоящая катастрофа. Так не должно быть.

— Хм, — задумчиво протянул правитель. — А в этом что-то есть.

— Конечно есть, — у меня неожиданно закружилась голова, а в глазах все поплыло. — Остановите скайлет, — попросила я Дерамниуса, охрипшим голосом, моргая глазами.

— Зачем? — удивился правитель.

— Мне плохо, меня тошнит, и кружится голова, — а проклятые мушки перед глазами усиливали хоровод.

— Азарина? — я почувствовала прохладные ладони на своих щеках. — Что с тобой?

— Я…я не знаю…

— Папа останови, — скайлет плавно остановился, а через пару секунд я уже была на твердой земле и избавлялась от остатков еды. Да что ж такое то? Меня, наверное, просто тошнит от этой Галактики, поэтому всегда такое состояние.

— Что с ней?

— Отец это от полетов, — пояснял Картариан. — Фарлос на корабле пичкал ее своими инъекциями, которые притупляли симптомы, да что я рассказываю, ты и так в курсе всего.

— Я вообще поражаюсь тому, как ей удалось уйти от криптов.

— Сам этому удивляюсь и благодарю судьбу, что занесла ее на мой корабль.

— Азарина ты еще долго? — спросил голос правителя над моей головой. Нет, ну каков, а? Мне понимаешь ли плохо, а он спрашивает долго ли я?

Сильные руки Картариана бережливо поддерживали меня под грудью.

— Ей просто нужно передохнуть, — ответил за меня Картариан. — А вообще в сумке у меня лежит инъекция Фарлоса. Принеси ее пожалуйста, — и еще через несколько секунд сам правитель вколол мне препарат, а еще через десять минут мы смогли продолжить свою путь.

— Ох и слабую же ты выбрал себе спутницу, — услышала я сквозь дрему Дерамниуса.

— Я уже привык и не считаю это слабостью, — тихо ответил Картариан. — Папа она особенная, — да, да хвалите меня, хвалите! Хоть что-то приятное за день. — Ты даже не представляешь, насколько сильно она изменила мою жизнь. Я очень боюсь потерять ее.

— Тогда тебе нужно будет приложить немало стараний, чтобы удержать эту девушку, — дал совет отец сыну. — И я говорю не о силе.

— Это я и без тебя знаю, — хмыкнули над моей макушкой, а потом поцеловали в нее же. — Она добра, сострадательна, но непокорна и свободолюбива. Я таких не встречал.

— Ты изменился. Снова становишься похож на себя прежнего, жаль Миола этого не оценила.

— Она была тщеславна, — выплюнул презрительно Картариан. — Единственное, что у нее хорошо получилось это родить Даяну. Девочка ничего не взяла от матери…

— Азарина мы прилетели, — разбудил меня ласковый голос над головой.

— Уже? — я сонно потянулась и неприлично зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Ты так прекрасна, — прошептал Картариан мне в губы и нежно к ним прикоснулся. — Я бы так и сидел здесь, но дела, к сожалению не ждут.

Мама дорогая, я и подумать не могла, что все настолько плохо. Наш скайлет оказался в нескольких метрах от прозрачного искрящегося купола, высотой в несколько метров, или даже километров. Город за этой стеной будто бы вымер. Никаких жителей не наблюдалось. Отметила только пару полностью крытых белых машин. Видимо это ученые собирают материал. Жутко и страшно от такого зрелища. Я поежилась и придвинулась ближе к Картариану, который тут же обнял меня и повел в сторону расположившегося в нескольких метрах от купола «полевую» лабораторию, я бы даже сказала, что это бункер. Все встреченные драссерды были в белоснежных комбинезонах. Все стерильно и чисто. Нас встретили и дали подобную одежду, а потом повели к Фарлосу, который полностью погрузился в изучение неизвестной гадости.